Мечтай осторожнее - Александра Поттер

— Мне было восемь, — начинаю тихим голосом, — и наша семья переезжала из Йоркшира в Корнуолл… — Воспоминания так свежи, словно это было вчера. — Мы прощались с соседями и друзьями. Помню, как всматривалась в них, мечтая запечатлеть в памяти, увезти с собой. Там была миссис Берд, она жила в соседнем доме и вечно забывала вставить зубные протезы. Маленькая Андреа качалась на столбе ворот. Пес Бастер, эльзасская овчарка, лаял и вилял хвостом. Мне хотелось сохранить их в сердце навечно…

Лица оживают в моей памяти; из высотного офисного здания на берегу Темзы я переношусь в Йоркшир.

— Я попросила у папы фотоаппарат — старую «Лейку», черную, тяжелую. До сих пор он не разрешал мне к ней прикасаться. Но в тот день сам показал мне, куда смотреть, что нажимать, как наводить на резкость… Никогда не забуду это ощущение. Я словно губка впитывала воспоминания, чувства, эмоции, снова и снова щелкала затвором. Я знала, что теперь смогу их сохранить. — Голос у меня срывается, потому что я вспоминаю маму, как часто бывает в подобных случаях. — Я не люблю прощаться, но с фотоаппаратом расставание было вроде как понарошку, потому что я забирала дорогих мне людей с собой.

Виктор Максфилд молча слушает, и я продолжаю:

— У меня до сих пор есть эти снимки. Андреа, миссис Берд и Бастер.

— Можно взглянуть?

— Боюсь, они мутноваты, — улыбаюсь я. — Да и мои пальцы частенько попадали в кадр.

Он смеется в ответ, и это придает мне сил.

— Но у меня есть другие работы! — Я тащу из-под стула свое портфолио. — Можем посмотреть.

— Давайте, — он похлопывает по столу.

Я выкладываю перед ним тяжелую черную папку, открываю. Распахнутая, она совершенно беззащитна — совсем как я. Виктор Максфилд расстегивает манжеты и, засучив рукава, произносит:

— Ну что, к делу?

В течение следующего получаса Виктор Максфилд изучает мои снимки, одобрительно кивает и забрасывает меня вопросами. Не могу поверить. Главный редактор «Санди геральд». Смотрит мои фотографии.

Впрочем, волнение постепенно куда-то улетучивается. Голос звучит все тверже и увереннее, я перестаю теребить одежду и даже забываю, что мне хочется в туалет.

Увлеченно рассказывая об истории той или иной фотографии, краем глаза наблюдаю за Виктором Максфилдом. Я едва осмеливаюсь в это поверить, но, кажется, мои работы производят впечатление. Взяв очередной снимок, он долго и сосредоточенно его рассматривает.

— Кто это?

Голова мамы повязана платком, лицо поднято к солнцу, на губах играет легкая улыбка. Кажется, что от ее лица исходит сияние. И совсем незаметно, что у нее нет бровей, а из-под платка не выбиваются пряди волос. Через несколько недель ее не станет.

— Та, кто меня вдохновляет, — тихо говорю я.

— Красивая женщина.

— Да…

Когда я смотрю на этот снимок, мама для меня жива.

— Что ж. Мне очень понравилось ваше портфолио. — Виктор Максфилд вновь откидывается на спинку кресла, ловко застегивает манжеты. — У вас есть еще несколько минут? Я хотел бы познакомить вас с нашим фоторедактором.

Он поднимает телефонную трубку и жмет на кнопку. На том конце тут же откликаются.

— Ивонн? Вы не заняты? Я хотел бы представить вам соискателя.

Не дожидаясь ответа, Максфилд кладет трубку на рычаг с уверенностью человека, для которого такие вопросы — чисто риторические, с довольным видом встает — я тоже вскакиваю, — обходит кругом стол и протягивает мне руку:

— Рад был с вами познакомиться, Хизер.

Вот и все. Собеседование окончено.

Жму его руку, чувствуя облегчение и вместе с тем печаль: вероятно, ближе подобраться к исполнению своей мечты мне не суждено.

Раздается стук, и в дверь заглядывает кудрявая женщина. В ушах у нее болтаются крупные серьги.

— Ивонн, это Хизер, фотограф.

Излучая энергию, она впархивает в офис.

— Привет! — И тут же, с улыбкой пожав мне руку, пружинистым шагом выходит наружу и машет: — Пойдем!

Хватаю портфолио и бросаю последний взгляд на Виктора Максфилда. Откинувшись на спинку кресла со сложенными на груди руками, он внимательно смотрит на меня и явно что-то обдумывает. Хорошо это или плохо? Надо будет дома поискать ответ в книжке про собеседования.

Глава 35

Ивонн вполне дружелюбна. Наскоро показывает мне отдел иллюстраций, знакомит со своей ассистенткой, чье имя тут же вылетает у меня из головы, и агрессивно кокетничает с длинноволосым внештатным фотографом, явившимся за новым заданием («Никогда не стесняйся превышать полномочия!» — советует она мне, отправив его на съемку). На прощание встряхивает мою руку, показывает дорогу к лифту и исчезает «курнуть».

Я думаю о ней, пока еду в метро. Не о самой Ивонн думаю, а о ней в контексте «Санди геральд», Виктора Максфилда и своего собеседования. Такая работа изменила бы мою жизнь… Погрузившись в мечты, я закрываю глаза, а поезд мчит меня по линии «Пикадилли», перемещая из воображаемого будущего во вполне реальное настоящее.

Прибыв на работу, с удивлением обнаруживаю, что офис еще закрыт. Где же Брайан? Смотрю на часы — почти одиннадцать. В замешательстве отпираю дверь своим ключом, вырубаю сигнализацию и поднимаю жалюзи. Контору заливает солнечный свет, пылинки стайками кружатся в воздухе наподобие конфетти.

Подбираю с коврика почту, одни счета. Как обычно. Но если месяц назад у нас не было никакой надежды их оплатить, то теперь, когда среди наших заказчиков — леди Шарлотта, беспокоиться не о чем. И это здорово. Я неспешно иду в кухоньку, чтобы приготовить кофе.

Здорово-то, вернее сказать, для бизнеса — и совсем не здорово для меня. Роковой день все ближе… Надо выбросить это из головы.

Только кладу в кружку ложечку «Нескафе», как раздается электронный писк дверного звонка. Брайан, кто же еще.

— По-твоему, сколько сейчас времени? — ору я.

— Что?!

Выглядываю из кухни… а это вовсе даже не Брайан. Это гламурная блондинка-тростинка с ненормально увесистым бюстом. Цокая шпильками по ламинату, она надвигается на меня и тоненько гнусавит:

— Мне нужен Брайан Уильямс!

Душа уходит в пятки. Барышне представляться не надо. Кто ж не знает леди Шарлотту?

— Боюсь, его нет на месте… — Бочком захожу за его стол, на который она бухнула свою гигантскую сумку («Малберри»).

Задрав на лоб солнечные очки («Шанель»), она молча обливает меня презрением. Стараюсь не отводить глаз. Бывает любовь с первого взгляда, а бывает ненависть.

— Как это — нет?!

Хизер, ты идешь по тонкому льду. Один неверный шаг — и конец. Будь деликатна и любезна.