Секстет - Салли Боумен

Они лежали рядом и тихо разговаривали. Умиротворенная, Линдсей поняла, что она очень давно не чувствовала себя такой счастливой, а Колин ощущал такое необычное для него спокойствие, что оно казалось ему блаженством. Он наконец рассказал ей о долгой, странной и мучительной ночи, а Линдсей слушала внимательно и сочувственно.

– Я горжусь тобой. Ты победил дракона, – сказала она после того, как Колин описал ей схватку с магнитофоном, и Колин, который воспринимал происшедшее несколько иначе, почувствовал себя успокоенным и понадеялся, что ее слова – правда.

– Поэтому я всю ночь не спал, – объяснил он потом. – Ни капли сна, а потом я шел пешком по дождю тысячу кварталов. Я мог думать только о том, чтобы тебя увидеть. Я должен был тебя увидеть, и вот теперь мне понятно, почему.

Он наклонился и поцеловал ее в волосы, потом в губы, которые без колебаний приоткрылись под его губами.

– Принимая во внимание, что ты совсем не спал, а я была так несчастна, мы добились поразительного успеха, тебе не кажется?

– Пожалуй. Один миллиметр на этот раз?

– Меньше. Полмиллиметра. Совсем чуть-чуть.

– Я так и думал. Мы начинаем познавать друг друга. Я думаю, в следующий раз…

– Я тоже так думаю. – Она потянулась. – Что мы будем делать? Уже полдень. Колин, тебе, наверное, надо как следует выспаться.

– Нет, я себя чувствую на удивление бодрым. Мы могли бы заказать сюда что-нибудь поесть. И шампанского.

– О, давай. И будем пить его в постели?

– Конечно.

– Мы можем посмотреть какой-нибудь дурацкий фильм по телевизору.

– Можем. Я люблю смотреть телевизор днем, чувствуешь себя таким разгильдяем. Мы можем смотреть телевизор или разговаривать, или я полежу рядом.

– Расскажи мне про тот замечательный дом.

– Мы сделаем лучше. Я отвезу тебя туда после Дня Благодарения. Мы вернемся в Англию одним самолетом. У меня будет немного времени до начала съемок. Мы поедем туда, остановимся в гостинице, будем сидеть у камина, а ночью заниматься любовью.

Линдсей села.

– Колин, а ты знал, что это должно случиться?

– Нет, я не думал, что сегодня. Но я надеялся, что когда-нибудь это случится.

– А я совсем не знала. До тех пор, пока ты меня не поцеловал. – Она слегка нахмурилась. – Колин, помнишь, я тебе говорила…

– Не в самое подходящее время.

– Я знаю, что я вообще слишком много говорю и вечно в самый неподходящий момент. Я очень волновалась. – Она помолчала. – Колин, это может кончиться очень плохо. Я это уже не раз проходила. Друг становится любовником, и потом, когда ты теряешь любовника, ты теряешь друга. Мне бы не хотелось, чтобы это случилось с нами.

– С нами этого не случится.

– Можем ли мы обещать это друг другу? Давай заключим договор прямо сейчас – никогда никаких сожалений, никаких сложностей. Просто будем помнить, что с нами однажды случилось что-то очень-очень хорошее.

Она протянула ему руку. Колин склонился над ней так, что она не могла видеть выражения его лица, и поцеловал ее.

– Решено, – сказал он.

Колин уехал из отеля около половины одиннадцатого вечера. Третий эксперимент, как они и предугадывали, прошел еще более успешно, а четвертый завершился настоящим триумфом. Колин шел по безликим коридорам отеля, проскакивал лифты и несколько раз обошел весь отель, прежде чем наконец оказался в вестибюле. Он как раз пересекал холл, от радости ничего не видя перед собой, когда налетел на стройную молодую женщину с очень короткими светлыми волосами, не по сезону облаченную в топик, обтягивающие шорты и балетные тапочки. Через некоторое время после того, как она с ним поздоровалась, он понял, что это помощница Линдсей Пикси, которую два дня назад он видел с темными волосами до плеч.

Он внимательно оглядел ее.

– Понял! Вы сделали себя под Джин Сиберг в «Бездыханном»? Я угадал?

– Точно. – Пикси пристально взглянула ему в лицо и приподняла бровь. – У вас счастливый вид.

– Пикси, я счастлив. Я необыкновенно счастлив. Правда, этот мир прекрасен?

Пикси посмотрела на его растрепанные волосы, мятую одежду и сияющее лицо, и у нее приподнялась вторая бровь. Она улыбнулась и любезно проводила его до выхода. Колин вышел из отеля и скоро обнаружил, что он уже в «Конраде». Эмили, которая сразу увидела, что он не способен понимать английский язык, сократила свои новости до минимума, хотя весь день жаждала ими поделиться.

– Ее приняли, – сказала она. – Наташу Лоуренс приняли в «Конрад». Господь нам помог. Я голосовала против, а эти четыре простака за. Мы обсудим это завтра. Звонила Талия со странной фамилией. Завтра ты должен вылететь в Монтану, чтобы продолжить работу с этим твоим удивительным режиссером. И что самое важное и, по-видимому, неотложное, звонил Роуленд Макгир. Сначала он позвонил в половине одиннадцатого утра и довольно возбужденно говорил с Фробишер. Потом он звонил чуть не через каждый час и, если я не ошибаюсь, сейчас звонит именно он. Колин, поговори с ним из своей комнаты, там, в конце коридора. И, пожалуйста, соберись с мыслями, потому что, насколько я понимаю, он не в самом безоблачном расположении духа.

Колин сделал, как ему было велено. Он успешно нашел свою комнату, он нашел телефон.

– Привет, Роуленд, – сказал он.

– Может быть, ты будешь настолько любезен, что объяснишь мне, какого черта ты так себя ведешь? – вежливо произнес Роуленд. – Я сейчас дома. Здесь четыре утра, и передо мной твоя открытка. В ней написано следующее: «Нью-Йорк великолепен. Линдсей прелестна! С любовью, Колин». Стиль меня не удивил. И содержание поначалу тоже, но теперь я в недоумении. Если Линдсей так прелестна, то не хочешь ли ты объяснить мне, зачем ты ей лжешь? Можешь, кстати, поблагодарить меня за то, что пока я тебя не выдал. Ферма «Шют»? Принадлежит знакомому твоего отца? Низкая арендная плата?

– Все правда, – отвечал Колин, безмятежно созерцая луну, заглянувшую в окно.

– Ты пьян?

– Не от алкоголя.

– Все правда? Тогда твое представление о правде значительно отличается от моего. Почему ты не сказал Линдсей, что этот дом принадлежит твоему отцу и перейдет по наследству тебе, а потом твоим сыновьям? По всем меркам, этот дом принадлежит тебе, как, впрочем, и сам «Шют», и Бог знает сколько ферм, домов и коттеджей плюс значительная часть оксфордширских земель. Ты так же скромно умолчал о сорока тысячах акров в Шотландии и миллионном состоянии, полученном от американских Ланкастеров. Колин, совершенно очевидно, что Линдсей ничего об этом не знает, а ты по какой-то непонятной мне причине обманываешь ее и заманиваешь к себе в арендаторы. И ты делаешь это в то самое время, когда она особенно нуждается в помощи. Я не раз был свидетелем того, как твои планы лопались у всех на глазах. Так что я тебя предупреждаю: если все это кончится какой-нибудь неприятностью для Линдсей, если ты…