На окраине мира - Александра Лисина

- Что случилось с Куршем? - спустя полчаса снова нарушил молчание Стрегон. - Почему он... так?

Белка тяжело вздохнула.

- Один из побочных эффектов, о которых я говорил. Грамарцы ведь - не совсем новая порода. Ее создавали от двух видов - гаррканцев, как сам знаешь, и мимикров... были когда-то такие звери в Проклятом Лесу. От первых грамарцам достался внешний вид, а от вторых - скорость и ум, потому что мимикры в свое время справедливо считались самыми быстрыми существами на Лиаре. А с того времени, как их практически не стало, эльфы смогли сохранить лишь несколько образцов. Вот и попробовали возродить их в новом, так сказать, теле. С этим возникла только одна проблема: мимикры невероятно ядовиты. И вот с этой-то проблемой ушастым пришлось здорово помучиться. Не знаю точно, что они там намудрили, но в итоге они все же смогли сделать так, чтобы яда на когтях не было вовсе, а вторые зубы (на мой взгляд, и первых вполне хватает) вырастают у полукровок только три раза в жизни. Первый: на третий или пятый день после рождения, когда только-только открываются глазки. Второй: в период зрелости, то есть, лет в двадцать-двадцать пять. И третий: после ста лет, когда они почти полностью переходят на травяную пищу. Когда рождается слепой грамаренок, целители сразу же убирают ядовитые зубы, потому что устойчивости к собственному яду у него, к сожалению, нет. Второй этап мы тщательно отслеживаем и, как только появляются признаки взросления, когда коник забеспокоится и станет излишне агрессивным, его снова усыпляют и осторожно убирают лишнее. Ну, а в последний раз он уже сам поймет, в чем дело, и вовремя придет за помощью. Вот и все. Это - пожалуй, самая главная причина, по которой грамарцы никогда не живут далеко от эльфов.

- Если ты знал, что ж тогда упустил?

- Да не упустил я! - горестно всплеснула руками Белка. - У Курша все не так пошло, как всегда, понимаешь? Он слишком маленький! Этого не должно было случиться еще лет пять или даже десять! Он же совсем ребенок! Умненький, игривый, проказливый ребенок, для которого в удовольствие покупаться, от пуза налопаться и сладко дрыхнуть столько, сколько влезет! Он просто неразумный детеныш, которому еще далеко до взросления! Пятнадцать лет всего! Кто ж знал, что кровь Карраша окажется так сильна...

- Кто такой Карраш? - навострил уши наемник.

- Он... мимикр. Последний уцелевший в этом мире чистокровный мимикр.

- Их же не осталось! Ты сам сказал!

- Да, - вздохнула она. - Но одного все-таки успели спасти. Правда, для этого его пришлось усыпить... надолго: почти четыре века прошло. Однако если слегка ослабить заклятие, то при желании можно сковырнуть сверху каменную чешуйку и позаимствовать немного окаменевшей крови. Ее-то, кстати, моему мальчику в свое время и дали попробовать.

- Зачем?! - неподдельно оторопел Стрегон, едва не остановившись и чуть безнадежно не отстав.

- А чтоб он не был похож на других. Чтоб не был тупой неразумной скотиной, у которой в этом мире есть только одна цель - выполнять желания хозяина. Конечно, я всегда считал, что это - лишнее, но ушастым разве что-нибудь докажешь? Им понравилось, что грамарцы сильны и, вместе с тем, так послушны. За хозяина - в огонь и в воду, боготворят их, готовы на себе носить до умопомрачения, слушают голос, как лучшую в мире музыку, а в бой идут так, словно на королевский парад. Но мой Курш не такой. Он упрямый, характерный, сильный. Если даже прикажу уйти и бросить меня на смерть, никогда не послушает - любит просто так, без всякой магии и невидимых привязей. Других таких больше нет. Потому-то я и не хочу, чтобы с ним что-то случилось.

- А как же яд? Тебя же зацепило!

- У меня есть от него защита, - грустно улыбнулась Белка. - Ты ж сам видел - я за зубы хватался. Перчатка в клочья расползлась, а рука нормальная. Даже не щиплет почти.

- Это что, магия?! - вконец изумился Стрегон, во все глаза изучая ее точеный профиль.

- Она.

- А рука? Он же тебе ее перекусить должен был!

- Да пустяки, - небрежно отмахнулась Гончая. Той самой, левой рукой, в которой ни одной кости не могло уцелеть. - У меня есть отличная броня под одеждой. Хрен прокусишь. Тоже от ушастых досталась... гм, в подарок. Хочешь взглянуть?

Он только кивнул. А потом несколько секунд пораженно рассматривал открытое предплечье, где на безупречно белой коже едва виднелось два ряда крохотных алых точек - слабые следы, оставшиеся от страшных зубов Курша. Ни ран, ни рубцов, ни крови. Только неопасные вмятины, которые исчезали буквально на глазах.

Стрегон ошарашено перевел взгляд на тонкие рукава куртки, под которыми приютилась неизвестная ему, непонятная, но невероятно прочная кольчуга, которую остроухие умельцы смогли сделать настолько тонкой, что он даже не догадывался о ее наличии, пока носом не ткнули. Проклятье! Да тут же вроде рубаха одна! Рубаха и куртка! И все! Ни металла, ни крохотных звеньев не виднеется, ни из-под ворота ничего не торчит!

Белка смущенно опустила ресницы: ну, не говорить же ему, что под "бронькой" она подразумевала не кольчугу, а собственную кожу? Она немного помолчала, давая спутнику время осмыслить увиденное и немного прийти в себя. Потом снова покосилась и вдруг неловко кашлянула.

- Эй, а ты... за морду-то сильно злишься? Может, навязался сейчас, чтобы отомстить, пока никто не видит?

Стрегон поджал губы.

- Нет.

- И то хорошо. Только я... это... сам не ожидал, что так получится. Честное слово. Думал, едва на комаров хватит, а оно вон, как вышло. Даже шрамов почти не видать.

Полуэльф тихо вздохнул: татуировка на руке холодно молчала.

- Стрегон? Эй, Стрего-о-н? Ты уснул? Или все еще злишься?

- Не знаю, - наконец, отозвался воин.

- Ну, по крайней мере, такой ответ лучше, чем "сволочь, я тебя убью!", - с облегчением усмехнулась Белка. - Но ты зря переживаешь: даже сейчас красавчика из тебя не получится. Не надейся, что все девки твои будут. Так, немного почище, поглаже и посимпатичнее, чем раньше, но восторженных ахов можешь не ждать. Не говоря уж о том, что в завидные женихи тебя точно не возьмут.

Он едва не споткнулся на бегу от такой "похвалы", но вовремя вспомнил, что для Белика порой и море по колено, глухо ругнулся, потому что все-таки вышел из себя. Но потом, мысленно поразившись этой дикой наглости, которой с ним еще никто в жизни себе не позволял, неожиданно пожал плечами.

- Долго еще? - вместо ожидаемой грубости спросил наемник.

- Нет. Скоро свернем. Только теперь ты за мной беги, а то напорешься на какой-нибудь сучок, и хана - никаким противоядием не откачаешь. А в паре мест тут и медведи, бывают, хаживают. Да не простые, бурые, а здоровенные, черные, зубастые... потомки старых, ТЕХ еще "мишек".