Канцлер империи - Андрей Величко

– Это вы подметили совершенно правильно, а сейчас я вам объясню, что именно. Да, помолодеть так, как моя супруга, хотели бы многие, но вы, наверное, в курсе, что я всем отказываю, несмотря на предложение совершенно фантастических сумм…

На такой трактовке настояла племянница. С моей точки зрения, суммы были так себе, и я точно знал, что по Машиным меркам это вообще копейки, но она хотела, чтобы я выразился именно так.

– Но дело тут не в деньгах, – продолжил я, – ведь мое лечение – это, строго говоря, экстрасенсорно-нанотехнологическое воздействие на высокочастотную составляющую ауры человека, а если по-простому: это сплав техники с магией. И если технике все равно, кого лечить, то мой мысленно-магнетический посыл прямо зависит от отношения к человеку. Если он мне приятен, воздействие будет положительным. Если нет – то вместо лечения получится наоборот, поэтому эффект воздействия на мою жену и оказался столь разительным. Так что вопрос состоит не в том, сколько мне предложат за возможность помолодеть и избавиться от болячек, а насколько желающий этого мне симпатичен.

На лице собеседника отразилось некоторое беспокойство.

– Исключительно в духовном плане, – уточнил я. Не столько ради его душевного спокойствия, сколько ради своего. А то хрен его знает, вдруг еще приставать начнет.

В общем, при внимательном рассмотрении поведение моего сегодняшнего гостя было прямо противоположно тому, что тут изображал король Эдик при своем первом визите. Он был действительно болен и понимал, что на халяву я его лечить не буду, так что все его душевные метания были связаны с желанием рассказать мне как можно меньше действительно важных вещей в обмен на поправку здоровья. Ну в какой-то мере это у него получилось – тогда. А этот играл озабоченного своим самочувствием страдальца исключительно из соображений что-то мне втюхать. Потому что если он начнет разливаться соловьем просто так, то понятно, что я ему не поверю. Даже как-то жаба маленько душила такого тащить через портал, хотя мы все равно туда собирались. Однако, пожалуй, захватим – а вдруг ему настолько похорошеет, что он задумается? Ну а пока ладно, пусть продолжает прикидываться страдающей девственницей. Интересно, в его спектакле антракт предусмотрен или можно приступать к пиву прямо в процессе представления?

Но тут Тафт наконец-то добрался до сути. Что меня развеселило – он рассказал про действительно пока неизвестную мне вещь! А именно: уже ошивающаяся в Англии французская делегация ждет только австрийскую, чтобы подписать договор о создании Антанты. Нам казалось, будто англичане не станут так спешить с официальным закреплением уже давно сложившегося расклада, а тут, значит, вот оно как…

– Моя позиция однозначна, – заявил Тафт, – подобные военные блоки не носят оборонительного характера и могут серьезно дестабилизировать обстановку в мире. Соединенные Штаты никоим образом не одобряют подобного образа действий, и я могу даже выступить с официальным заявлением.

– Да уж, будьте так добры, – кивнул я.

Итак, все окончательно прояснилось. В нашем мире перед Первой мировой англичане изо всех сил где только можно заявляли, будто войну они очень не одобряют и в грядущей сваре сохранят нейтралитет, чем и сподвигли наивного кайзера на объявление мобилизации и отмашку для Австрии. Когда же он понял, как примитивно его кинули, было уже поздно. Ну а здесь роль «миротворца» взяла на себя Америка, потому как у Англии уже не выходит. Еще бы узнать, как скоро они ввяжутся в заварушку, но это явно не к Тафту, найдем источники и понадежнее.

– Ну и как ты думаешь, когда они собираются начать? – поинтересовался Гоша на нашей вечерней встрече.

– Года через два. У англов недавно заложено три суперкорабля: два «Ямато», которые они называют «Нельсонами», и еще один такой же в виде авианосца. А у американцев первый этап их большой программы заканчивается в начале тринадцатого года, предполагается вступление в строй четырех «Нью-Йорков» и двух ударных авианосцев. Что интересно – небольшие корабли они практически не строят.

– Так, может, пока у противника не все готово, ударить по Австрии с Францией и обеспечить себе господство на континенте?

– Нам бы Вилли от этого удержать, а тут еще ты туда же хочешь сунуться. Кайзер – это да, у него есть чем ударить. А у нас? Четырьмя пехотными дивизиями, хоть и моторизованными, войну не выиграешь, а про остальную армию пока ничего особенно хорошего сказать нельзя, не с китайцами же нам в Европе воевать. И потом, я категорически против того, чтобы начинать войну с броска на чужую территорию. Такой бардак будет… А вот когда на нас нападут и оттяпают кусок, можно будет спокойно учинять тотальную мобилизацию. Опять же среди пленных китайцев уже начата вербовочная работа, но именно что только начата, а их ведь еще надо свести в нормальные части и обучить. В общем, раньше начала тринадцатого года нам лучше не рыпаться, а вот если к тому времени противник все еще будет телиться, то подумаем, как его поторопить. Но это вряд ли, больно уж резко Черчилль за дело взялся.

– Здравая, конечно, мысль, но откуда ты взял цифру в четыре дивизии? По докладу ГКО их у нас сейчас двадцать одна.

– Тебе, что ли, этот доклад писан? Он для внешнего употребления, и цифра там такая, потому что больше будет перебор. Это не то чтобы совсем вранье, а просто методика подсчета. В боеготовые записаны дивизии, вооруженные по штату, имеющие штатную численность и не менее шестидесяти процентов офицерского состава, прошедшего переаттестацию. В принципе, конечно, как-то воевать они смогут…

– А те четыре?

– Тоже с вооружением согласно штатному расписанию, но – от тысяча девятьсот восьмого года. Естественно, тоже полностью укомплектованные. И переаттестованы там все офицеры. Вот таких у нас пока всего четыре, но процесс пошел, дальше они начнут появляться быстрее. Так что не надо нам сейчас в Европу соваться обеспечивать порядок. Потому что ликвидируем этот плацдарм – так на нас с Азии полезут. Причем это будет уже именно на нас, а не на нас с Вилли. В общем, имей терпение.

– Кстати, – заметил Гоша, – меня что-то последнее время Турция беспокоит. Может, зря мы так с Джевдетом?

– Подумаешь, Турция. Вот когда Гондурас начнет беспокоить, это будет уже серьезно. И почему это с Джевдетом зря? Ты посмотри, как его популярность выросла – не сравнить с тем, что было при жизни. Его книжки так просто расхватывают! Это же мечта любого поэта, так что все тут в порядке.

Суть Гошиного вопроса заключалась в том, что не так давно мной был отдан приказ о выделении средств тамошним доброжелателям, очень хотевшим организовать досрочную встречу с Аллахом духовному лидеру младотурок, врачу и поэту Абдулле Джевдету. То, что он не поддавался никакому нашему влиянию, я в принципе как-то мог бы стерпеть, но вот то, что он был среди идейных вдохновителей геноцида армян, – уже нет.