Отныне и вовек - Джеймс Джонс

— Черт! — неожиданно взорвался Старк. — Где эту подлюгу носит? Ушла, и нет ее. — Он повернулся к двери и снова заколотил кулаком. — Эй! Открывай!

Окошко немедленно распахнулось, словно за дверью все это время слушали их разговор, и белая женщина с красивым узким лицом приветливо улыбнулась им.

— А-а, Мейлон! Здравствуйте. — Женщина снова радужно улыбнулась. — Минерва не сказала, что это вы. У вас все хорошо?

— Вот-вот концы отдам, — буркнул Старк. — Открывайте.

— Фу, Мейлон. — Она укоризненно покачала головой. Голос ее звучал ровно, но строго. — Так со мной не разговаривают.

Она держалась с такой светской, почти девичьей недоступностью, что все желания Пруита вдруг куда-то пропали и вместо них осталась пустота — так под февральским солнцем снег внезапно соскальзывает пластом с крыши, обнажая скучные ряды вывесок обанкротившейся за зиму компании. И, как не раз случалось с ним в таких заведениях раньше, он уже готов был уйти домой. Интересно, что сейчас делает Вайолет Огури, подумал он, сейчас, в эту минуту?

— Мать твою за ногу! — разбушевался Старк. — Вы что, боитесь, мы разнесем ваш клоповник?

— Ну что вы! — Женщина улыбнулась. — На этот счет я совершенно спокойна. И прошу вас выбирать выражения, Мейлон.

— Миссис Кипфер, — поняв серьезность ситуации, Старк заговорил с неожиданной трезвой рассудительностью, — миссис Кипфер, я вам просто удивляюсь. Я хоть раз приходил сюда крепко поддавшим? Нет, вы скажите честно, я разве такой?

— У меня и в мыслях этого не было, — вежливо соврала миссис Кипфер. — Вы всегда себя ведете как настоящий джентльмен.

— Спасибо, — поблагодарил Старк. — В таком случае, раз мы друг друга поняли, может, вы нас впустите?

— Здесь люди отдыхают, развлекаются, и пьяным тут не место, — упорствовала миссис Кипфер. — Каждое приличное заведение должно думать о своем будущем.

— Миссис Кипфер, мадам, — проникновенно сказал Старк. — Даю вам честное благородное слово. Из-за нас ваше будущее не пострадает.

Миссис Кипфер сдалась.

— Что ж, — улыбнулась она. — Раз вы дали слово, Мейлон, я уверена, вы его сдержите.

Послышался лязг металла, и дверь открылась. Перед Пруитом стояла надменного вида женщина с высокой прической и роскошной фигурой, изящно обтянутой золотистым вечерним платьем с приколотым к плечу букетиком пурпурных орхидей — ни дать ни взять, аристократка, на минутку сошедшая с рекламы столового серебра предложить гостям аперитив. Она улыбнулась Пруиту прощающей улыбкой заботливой матери, и он понял, почему все, кто ходит по борделям, с таким восхищением отзываются о миссис Кипфер. Потому что она держится как истинная леди и умеет всем все прощать.

За его спиной Минерва захлопнула массивную дверь и опустила тяжелый засов.

— Мейлон, я, кажется, не знакома с вашим приятелем, — заметила миссис Кипфер.

— Раньше вы меня иначе принимали, — с упреком сказал Старк. — Что это за порядки такие, чтобы на порог не пускать? Можно подумать, у вас тут подпольный притон, а не лучший бордель в Гонолулу.

— Не стоит грубить из-за пустячного недоразумения, — ледяным тоном сказала миссис Кипфер. — Вы же знаете, я это слово терпеть не могу. А если вы намерены так себя вести и дальше, я, право же, буду вынуждена попросить вас уйти.

Старк набычился и молчал.

— По-моему, вам следует передо мной извиниться, — сказала миссис Кипфер. — Как вы думаете?

— Наверно, следует, — недовольно согласился Старк. — Извините.

— Вы меня до сих пор не познакомили с вашим приятелем.

Старк вежливо представил их друг другу, согнувшись в шутовском поклоне. Он вел себя как вздорный мальчишка, а не как рассерженный взрослый мужчина.

— Очень рада, — оставив без внимания поклон Старка, миссис Кипфер улыбнулась Пруиту. — Знакомство с новыми людьми вашей роты для меня всегда удовольствие.

— Очень приятно познакомиться, — неловкой скороговоркой пробормотал Пруит, недоумевая, где же женщины. От изысканных манер миссис Кипфер ему было не по себе, и он, вдруг вспомнил слова дяди Джона Тэрнера, всю жизнь прожившего холостяком. «Миром, сынок, правят женщины, — с горечью сказал он. — В этой игре рискуем только мы, мужчины, а женщинам господь бог сдал сразу все козыри. И самый главный у них под юбкой. Так что уж лучше нам смириться с этим раз и навсегда». И до чего же горько он это сказал, а мальчик ничего тогда не понял, потому что был еще ребенком.

— Пожалуй, я буду звать вас Пру. Можно? — Миссис Кипфер улыбнулась и повела их из большой прихожей вправо, через узкий коридор в гостиную.

— Конечно. — Пруит наконец-то увидел женщин, пусть не таких, как он представлял себе на лестнице, но все-таки женщин. — Меня по имени никто и не называет.

В гостиной их было семь. Одна стояла с солдатом у музыкального автомата, две сидели и болтали с матросами. Четыре других были не заняты. Три из них были толстые, похожие одна на другую, мерно жующие резинку коровы в одинаковых коротких платьях — наверняка так и сидят всегда втроем, безразличные, тупые, и только в день солдатской получки, когда бордель осаждают толпы, их, все таких же безразличных, перебрасывают из резерва на передовую. Но четвертая, тоже не занятая, была не похожа на них: хрупкая брюнетка в длинном и явно более дорогом платье, она сидела очень прямо и спокойно, безмятежно положив руки на колени, и Пруит поймал себя на том, что наблюдает именно за ней.

Глаз у него был наметанный, и он сразу же отметил, что четыре стройные девушки (в их число входила и хрупкая брюнетка), одетые в вечерние платья с удобной длинной молнией на спине — разрядом повыше и сознательно держатся в стороне от троицы толстых жвачных. И он тотчас же догадался, что, как бы ни расхваливали в седьмой роте заведение миссис Кипфер, оно ничем не отличается от других публичных домов, все здесь точно так же: плати в кассу три доллара, хватай любую, делай свое дело и уходи. Да, он все это сразу понял, но тем не менее поймал себя на том, что наблюдает за ней, столь разительно отличающейся даже от остальных трех девушек того же, более высокого разряда.

— Это Морин, — сказала миссис Кипфер, когда одна из двух девушек, сидевших с солдатами, встала и подошла к двери гостиной.

Морин была худая остроносая блондинка в длинном голубом платье, сквозь которое заметно просвечивало голое тело.

— Пру у нас впервые, — сказала ей миссис Кипфер. — Познакомь его с девушками, дорогая. Хорошо?

— Конечно, дорогая, — насмешливо ответила блондинка хрипловатым голосом. — Пойдем, малыш. — Она обняла Пруита за шею. — Эй, привет, Старк! Привет, старикашка! — крикнула она, увидев Старка, и озорно потянулась к нему. — Подарок мне принес?

— Ты поосторожнее. — Старк, ухмыляясь, попятился. — А то от подарка ничего не останется.

Миссис Кипфер обворожительно улыбнулась:

— Морин у нас маленькая озорница. Правда, дорогая?

— Совершенно верно, дорогая. Я этим озорством на жизнь зарабатываю, — не менее обворожительно улыбнулась в ответ Морин. — И не скрываю.

По-прежнему мило улыбаясь, миссис Кипфер повернулась к Пруиту:

— Поймите нас правильно. Мы вас ничуть не торопим. Вы сначала осмотритесь, познакомьтесь. Мы хотим, чтобы вы остались довольны своим выбором. Клиентов у нас сегодня немного и времени вполне достаточно. Я ведь правильно говорю, Морин? Да, дорогая?

— Конечно, дорогая. Времени хоть отбавляй, — ответила Морин и, обращаясь к Пруиту, заявила без обиняков: — Крутить любовь не по моей части. А вот насчет обслужить мужчину, это я умею. Спроси Старка, он со мной спал. Старк! Как я в постели? — окликнула она Старка. — Гожусь или нет?

Миссис Кипфер повернулась к ним спиной и пошла назад.

— Годишься, — сказал Старк. — Только очень уж деловая.

— Ах ты, старый черт! — торжествующе засмеялась Морин, радостно ухватила Старка под руку и потащила в глубь гостиной, к музыкальному автомату. — За это угостишь меня пластиночкой.

Заметив, что Пруит остался в одиночестве на пороге, миссис Кипфер тотчас вернулась к нему.

— У нас сейчас ужасные трудности с персоналом, — извиняющимся тоном сказала она. — Хороших девушек теперь просто неоткуда взять. На континенте объявили новый призыв, и на нас это так ужасно отразилось. Вы себе даже не представляете. У меня просто руки опускаются. Приходится целиком зависеть от агентства. Кого присылают, того и беру.

— Да, конечно, — сказал Пруит. — Я понимаю.

— Она вас никому не представила? — не переводя дух, продолжала щебетать миссис Кипфер. — Неужели так ни с кем и не познакомила?

— Нет. Ни с кем.

— Боже мой, как же так? Боже мой! Ну ничего, я сейчас распоряжусь, и вами займутся. Не огорчайтесь.