Сандэр. Князь изгнанных - Валерий Теоли

От мечтаний о грядущей трапезе болезненные ощущения тела притупились, позволили пошевелиться и сбросить оцепенение последних часов. Совсем скоро дневное светило закатится за край мира, открывая врата Поверхности ночным существам, и он, дитя могучего Цатогуа, Безымянный, выйдет на охоту.

Отступление второе. Алый Шип

День заканчивался. Ручей повозок с товарами, непрестанно текший в город через главные ворота с рассвета, постепенно иссякал. К вечеру осталось всего несколько крестьянских телег, торопливо заезжающих для досмотра. Менее расторопные торговцы и путники располагались в гостевом посёлке. В Марадро никого не пустят без приказа командования после захода солнца.

— Ладно, проезжай, — махнул рукой командир воротной стражи, лениво мазнув взглядом по гружёной кувшинами с маслом телеге.

В ответ сидевший на козлах дед радостно кивнул и, прикрикнув на вола, покатил по улице к складу, где можно оставить товар, заплатив охране монетку за присмотр, и переночевать в недорогой гостинице поблизости. Или же завернуться в овчинный тулуп и провести ночь прямо на телеге, с товаром — всё лучше, чем бояться ограбления в гостевом посёлке. Грабителей‑то найдут, да масло и денежки не воротишь. И жизнь потеряешь запросто.

С последним лучом солнца в ворота быстрой пружинистой походкой вошёл среднего роста разумный в шерстяном дорожном плаще с накинутым на голову капюшоном. Он буквально проскользнул меж закрывающихся створок, ловко обойдя заворачивающую прочь повозку торговца.

— Эй, стоять! — гаркнул капитан воротной стражи и потянул из ножен на поясе короткий меч. Стражники слитным движением взметнули наконечники копий, преградив страннику дорогу и заставив остановиться. — А ну, покажи личико, ублюдок! В приличных городах никогда не был, скотина? Не знаешь, что с закатом ворота закрываются, и в город ходу нет?

Странник повёл головой из стороны в сторону, словно окидывая взглядом наставивших на него оружие воинов, и рукой в перчатке медленно опустил капюшон, повернув лицо к капитану. Немолодой стражник невольно вздрогнул — на него уставились провалы пустых глазниц, кое‑как заросшие уродливой бугристой плотью. Перечёркивающие щёки, подбородок и лоб шрамы окончательно обезображивали разумного. Из‑под седых волос, неопрятно собранных на макушке в хвост, торчали изорванные, когда‑то длинные эльфийские уши.

В свете зажжённых факелов пришедший выглядел скорее ожившим трупом, нежели живым эльфом. На всякий случай капитан бросил вопросительный взгляд на служащего в страже менталиста, в задачу коего входило распознавать нежить и нечисть. Разумник отрицательно качнул головой, мол, всё в порядке.

— Тебя точно сквозь орочью молотилку пропустили, приятель, — прогудел капитан беззлобно. Ссориться с длинноухими смертельно опасно, это уясняет любой наёмник, проживший более трёх десятков лет. И неважно, каков на вид ушастый, среди Детей Звёзд бродяг и нищих не бывает. — Ты извини за крик, работа такая, сам понимаешь.

Эльф накинул капюшон и, выудив из складок одежды перевязанный алой шёлковой лентой свиток, передал его вместе с серебряной монетой стражнику.

— О моём приходе вас должны были предупредить, — сказал он бесстрастно. — Симларион из школы Единорога.

— Э — э, — капитан отдал свиток менталисту, себе оставив увесистый кругляш с профилем короля Эладарна, — да, к нам подходил наставник из вашей школы. — Маг развернул свиток и после прочтения вернул, кивком подтвердив — в Марадро пожаловала птица высокого полёта. — Прошу прощения за задержку, господин, — стражник протянул бумагу длинноухому. — Добро пожаловать в столицу наёмников!

Копья синхронно уткнулись в мощёную камнем дорогу, давая эльфу пройти на ведущую прямиком в центр города улицу.

Стражники, потеряв всякий интерес к стремительно прошедшему мимо них разумному, не видели, как эльф свернул с дороги и порывом ветра понёсся меж домов, шелестя развевающимся плащом. Кованые декоративные заборы и каменные стены, ограждающие владения школ и зажиточных горожан, не представляли для него препятствий, он с лёгкостью перелетал через них, двигаясь напрямик к месту назначения.

Оказавшись в тупике, он с поразительной и для тренированного воина скоростью взобрался по малейшим неровностям стен на крышу и продолжил движение, перескакивая со здания на здание. Заметить его почти не представлялось возможным — в тенях он нёсся смутно различимой серой массой, и выглянувший в окно обыватель принял бы его за неясное видение, коими богаты напитанные ароматами курящихся храмовых благовоний ночи Марадро.

Эльф спрыгнул на землю неподалёку от ажурных решётчатых ворот школы Единорога. Солнце недавно скрылось за горизонт, впрочем, из‑за кирпичного забора не доносилось шума. Чернеющие окна и незажжённые светильники над забором наводили на мысль о заброшенности владений. Усиливали впечатление приоткрытые створки ворот.

Если допустить, что обитатели квартала, занимаемого школой, внезапно ушли, чего не может быть в мирные годы, они бы обязательно заперли ворота. Такова уж природная эльфийская педантичность.

Вдохнув насыщенный ночными ароматами воздух, эльф прошёлся вдоль кирпичной стены, увенчанной декоративными башенками с потухшими светильниками и, выбрав участок в сотне шагов от ворот, перескочил в обширный двор школы.

Луна освещала ухоженные засохшие газоны, скульптурные композиции основателей и выдающихся бойцов школы, фонтаны и пустующие тренировочные площадки. Обычно во двор и сад по ночам выпускают четвероногих сторожей — огромных псов, диковинных южных зверей, иногда магических творений. Для большей безопасности владения патрулируют воины и маги. В учениках, назначенных в ночное патрулирование под командованием наставников, вырабатывается дисциплина, ответственность. Ныне никого живого, нет и сторожевых заклятий, накладываемых при отсутствии хозяев.

Зато в воздухе пахло смертью. Поблизости от ворот лежал в неестественной позе привратник. Выкрученное, иссохшее тело не сохранило ни капли влаги. Эльфу не требовалось зрение, чтобы узнать это.

Застыв, он прислушался. По крыше гулял ветер, звонко журчала вода фонтанов. Во владениях школы точно вымерло всё живое. В соседних кварталах, занимаемых храмами и домами богачей, царила необъяснимая тишина, хотя она не означала гибели жителей.

Эльф опустился на колено, снял с правой руки перчатку и коснулся земли кончиками длинных пальцев с напоминающими когти массивными, грубыми ногтями. Смерть прошла здесь относительно давно, днём, и начисто вымела жизненную энергию из животных и растений. Не осталось и айгаты, коей напитаны эльфийские здания. Ни одного заклятья.