Сын Толстого: рассказ о жизни Льва Львовича Толстого - Бен Хеллман

России – это выносливые меткие артиллеристы, офицеры и солдаты, которые скорее умрут, но не оставят свои орудия. Казакам достаточно просто показаться, чтобы посеять среди немцев панику и обратить их в бегство. Собственное положение все воспринимают со стоическим спокойствием. У солдата, потерявшего руку, хватает добродушия шутить: «Новая отрастет». «Смерть – это ерунда. Смерть для них не существует. А чудо, наоборот, существует», – комментирует Лев. Они умирают «смертью праведников» во имя России и светлого будущего всего человечества.

Утверждается, что по Восточной Пруссии русские солдаты продвигаются осторожно – как истинные рыцари. Все, что есть в покинутых домах, остается на своих местах. Немец же, напротив, грабит все, что находит в Польше. Кроме того, неприятель использует нечестные приемы: чтобы обмануть русских, вывешивает белый флаг, а потом открывает огонь. Соотечественники, прибывающие из Берлина, рассказывают, что там все уверены в скорой победе немецкой армии, а пресса раздувает оптимизм тем, что пишет исключительно о военных победах. Это не только немецкий феномен, и Лев наверняка это понимает.

Среди раненых есть участники состоявшейся в конце августа в Восточной Пруссии битвы при Танненберге, при которой 8-я немецкая армия разгромила 2-ю русскую. Цифры пугают. Потери русских – 78 тысяч убитых и раненых и еще 92 тысячи попавших в плен. Просочившиеся и полученные общественностью сведения весьма ограничены, но позволяют Льву заговорить о «позорном поражении». Виновно в случившемся не армейское командование, а отсталость России, необразованность народа, примитивная вера, прогнившая общественная система, слабовольный император. Анализ сделан задним числом, но то, что отношение Льва к войне заметно меняется уже через пять польских недель, очевидно.

23 (10) сентября, когда Лев философствует в своем дневнике, слово берет пацифист:

Сама война что-то непостижимое, противоестественное, дикое. Дух, ум, разум изгнаны. Материя, тело одно царствует и бросается на смерть против другого, чтобы его уничтожить. Но если ум, дух в людях один, то где он теперь?! Почему не слышно его голоса? Потому что тело сильнее, тело одно существует и в нем то, что мы называем одним, или внешним, разумом, как хотите. Где же он, если его не слышно? Совсем его нет? Он есть, но он молчит, он бессилен перед требованиями тела. Внутренний протест каждого против войны, внутренний ужас перед ней – существенное доказательство, что дух все же существует. Что бы сказал себе я сегодня, если говорить правду, одну правду? Я скажу, что, если война – ужас, если ее не должно быть, надо делать все для ее уничтожения. Надо возмущаться ею, надо не участвовать в ней, надо искать способов для ее прекращения.

В середине сентября, не дожидаясь увольнительной, Лев уезжает из Варшавы в Петербург, ныне патриотично переименованный в Петроград. Решение принято по многим причинам. Здравый смысл против участия в безнадежной, безумной войне, которая явственно демонстрирует бессилие правящего режима. Уважения к вышестоящим Лев не питает, это касается даже министра иностранных дел, престарелого Владимира Сухомлинова, который с наивной доверительностью извещал Льва перед отъездом в Польшу, что император и молитвы гарантируют победу русских. Возможно, Лев окажется более полезным в тылу, учитывая катастрофическое положение с провиантом. Армейские запасы уже значительно сокращены.

Впрочем, главная причина возвращения носит личный характер – карточные долги. В Польше мысль о собственном недопустимом финансовом положении преследует Льва неотступно. Семнадцатого сентября Лев неожиданно появляется в Ясной Поляне, и не только для того, чтобы поздравить мать с именинами. На самом деле помочь ему сейчас может только Софья Андреевна. Но на месте Льва одолевает стыд, и в Петроград он возвращается, так и не решив проблему. Вместо этого он вскоре пишет матери письмо.

В письме Лев оправдывается начавшейся войной и отъездом Доры в Швецию. Все это вывело его из равновесия, и до отъезда в Варшаву, в те две недели, когда он жил в Петербурге один, он снова начал играть. В итоге к старым долгам добавились новые. В целом речь идет о семи тысячах рублей, из которых шесть нужно заплатить немедленно, а остальное в начале следующего года. Сам он сейчас совсем на мели. Поэтому он просит или еще об одном авансе в счет будущего наследства, или о займе. Ценные бумаги, на дивиденды от которых живет семья, он заложил еще летом. Разумеется, это плохо по отношению к Доре, которой он отдал бумаги, как раз чтобы не было соблазна их проиграть. Но так получилось, что выбора у него не оказалось.

Лев клялся всеми святыми, что никогда больше не будет играть и ноги его не будет в клубах. Азартные игры действительно нужно запретить по всей стране, ведь они несут с собой столько страданий. Что касается его самого, то Лев уверен, что время и война его изменят, выведут на правильный путь и освободят от пагубного пристрастия.

Но у Софьи Андреевны есть границы даже для самого любимого сына. Она отвечает Льву строго, и тот смиренно просит мать о прощении и доверии. Он очнулся от безумия и никогда больше ему не поддастся. Все ценные бумаги в Купеческом банке. Если нужно, он покажет закладные. Личных долгов две тысячи рублей, из которых тысячу нужно выплатить срочно. Если мать ему не доверяет, она может поручить уладить его дела брату Андрею. Лев готов пообещать, что никогда больше не появится в Ясной Поляне и не побеспокоит мать «своим жалким присутствием», если она того пожелает. Но шесть тысяч ему нужны срочно.

Деньги приходят. Тысяча Льву и пять тысяч Андрею, чтобы он выкупил ценные бумаги Льва. Лев благодарит и снова обещает никогда не играть, даже на бегах.

В ожидании семейства Лев приступает к работе над романом и заканчивает цикл статей о войне для «Нового времени». О войне он думает постоянно. Неужели нет другой альтернативы? Можно ли полностью искоренить военные конфликты в будущем? Очевидно, что народы должны сотрудничать и сообща стремиться к устойчивому миру. Лев начинает осознавать главную задачу собственной жизни.

В октябре в Россию возвращается Дора с детьми, среди которых новый член семейства, седьмой ребенок – Татьяна (Таня), родившаяся в Хальмбюбуде 20 сентября без присутствия отца. «Хороший и волевой ребенок», – пишет Паля. Лето в Швеции прошло спокойно. Дора много отдыхала, а старшие дети катались на велосипедах по окрестностям. В октябре на семидесятипятилетии дедушки Эрнста младшие девочки разыгрывали сценки. Потом пришла пора садиться на пароход до Раумо, откуда они ехали поездом в Россию.

В Петрограде почти ничего не изменилось. Для мальчиков начинается новый учебный год. Приходят в гости шведские