Имортист - Юрий Никитин

ГЛАВА 5

Казидуб противился, но я настоял, чтобы началось неспешное перебазирование противоракетных комплексов с русско-китайской границы поближе к кордонам с Западом, что придвинулся угрожающе близко.

– Сам видишь, – сказал я настойчиво, – что уже не только Прибалтика с Польшей лезут в НАТО, но даже Украина… эх, и не стыдно же!.. На Украине, кстати, скоро появится штатовская военная база, договор уже подписан…

– Но нельзя оголять и китайскую границу, – возразил он. – У них создаются собственные ракеты, скоро догонят по мощности штатовские…

Я покачал головой, быстро подбирал слова, еще не зная, как объяснить военному человеку, что Китай – единственная в мире страна, которая может применить несколько необычную систему захвата территорий.

Сколько себя помню, если кто и высказывал опасения насчет Китая, то это обязательно по поводу того, что «вот перейдут они границу и всей массой хлынут на наши земли». Всегда боялись именно того, что китайцы перейдут границу и захватят нашу территорию.

Опасались этого всегда, я помню повести и романы еще дореволюционного времени, еще девятнадцатого века, где описывался мир, захваченный китайцами. Весь мир, вся планета! Китайцы – господа, а все остальные нации – рабы.

Сейчас опасения усилились в связи с тем, что во Второй мировой многие европейские страны потеряли миллионы человек самого трудоспособного и воспроизводящего населения, а Россия – сосед Китая, вовсе на краю демографической катастрофы, в то время как население Китая неуклонно растет, да не просто растет, а стремительно, хотя там и говорят о сдерживании народонаселения…

И все же опасаться надо не того, что китайцы хлынут в Россию. Гораздо раньше Китай перейдет границы так, как перешло в наступление заокеанское образование, названное США. В наше время «технологий следующего поколения» вовсе не обязательно посылать в наступление конные или танковые армии. Мир можно захватывать и успешно грабить до последней рубахи по «новейшим технологиям», как это показали США.

И в этом отношении Китай даже более грозная фигура, чем тупые и наглые США. Китай не делает таких ошибок, как США: не провозглашает себя гарантом мира и не навязывает свои ценности, не посылает войска за пределы своих границ. К нему трудно придраться, можно только в бессилии сжимать кулаки и видеть, как угрожающе быстро растет и наливается супермощью эта великая… в самом деле великая держава.

Она нейтральна. Она провозгласила политику невмешательства. Добрососедства.

Но это только в сказках хорошо, когда сосед – горный великан, что мельничьи жернова полагает падающими на него песчинками, а дубина его из цельного ствола столетнего дуба. Такой великан всегда защитит, если нагрянут злые люди… Но в реальности мы все предпочитаем дружить и вообще общаться с равными. Чересчур богатый или чересчур сильный вызывает инстинктивное отторжение, и здесь не зависть, как можно подумать вначале, а здоровый инстинкт сохранения рода.

– Если китайцы вздумают перейти границу, – сказал я, – то они перейдут ее по всей русско-китайской границе толпами китаянок с детьми на руках. И будет их человек так это под двести миллионов. Побольше, чем у нас вообще в России! Осядут там же в Приморье, и тут уж не только наши С-300, но даже знаменитые «Тополи» не помогут. Так что начинайте неспешное перебазирование! Это приказ. На той границе они все равно проржавеют без пользы.

Он ушел, все еще недовольный и сомневающийся, я взглянул на часы, нет, перекусить не успеваю, сейчас к Кремлю подъезжает, если уже не прошла под аркой Боровицких ворот, машина с Иесафатом, премьер-министром Израиля. У него, правда, визит не только не официальный, а даже не рабочий, когда быстренько решается какое-то одно дельце, а то и вовсе просто подписывается заранее согласованное министрами, он вообще проездом, транзитом в Европу, в России же крохотная остановка, как съязвил Казидуб: некоторые гуси в полете ну никак не могут опорожнить кишечник, приходится садиться на луг и елозить гузном по траве.

Заглянул Волуев, доложил тихонько:

– Премьера Иесафата ведут сюда…

– Здесь и переговорим, – кивнул я.

– Потемкин уже прибыл!

– Не держи в приемной.

Потемкин вошел бодрый, на ходу потирал руки, на лице хмурое удовлетворение.

– Сегодня совершен теракт в Иерусалиме, – сообщил он. – Взорван автобус с пассажирами, погибло девять человек, семнадцать ранено. В ответ израильтяне обстреляли с вертолетов два палестинских города и танками разрушили с десяток домов, где могли скрываться террористы…

Волуев зябко повел плечами, сказал пророчески:

– Самая большая жуть начнется, если они замирятся!.. Это будет такая гремучая смесь, весь мир содрогнется и встанет на колени. А не встанет, поставят. Если не на колени, то в другую позу.

Потемкин подумал, буркнул:

– Вообще-то они от одного отца пошли, только от разных матерей. Развилка началась на Аврааме, он сперва родил Измаила от молодой и красивой, но, увы, бедной служанки Агари, а потом Исаака от старой, но зато богатой Сарры. После чего служанку выгнал из дому, а та пошла скитаться с младенцем. Хотя бы вычеркнули из своих хроник эту душещипательную историю, как бедная Агарь металась по пустыне в поисках воды для плачущего от жажды младенца!.. А так в память об этом сотни, тысячи арабов со всех стран приезжают в те места и мечутся от одного края долины к другому в память о тех страшных днях, когда там бегала отчаявшаяся мать!

– Но Бог у них один, – заметил Волуев. Пояснил мне, как малограмотному: – Это же он, чтобы спасти младенца, послал не то дождь, не то родник, уже не помню. И младенец вырос в героя и дал начало арабскому народу, как его младший на несколько месяцев брат – еврейскому. Так что, повторяю, если они вдруг помирятся… ох, какая жуть начнется! Потому все страны и разжигают у них конфликт всеми способами. А нам тоже надо бы…

– Да, – сказал я, – пока они заняты междоусобной дракой, весь мир и старается ухватить кое-какие лакомые куски на Ближнем Востоке… А тем временем новый могучий волк появился, надо объединяться, иначе заокеанский зверь сожрет нас всех поодиночке.

Дверь распахнулась, рядом с Иесафатом, приотстав на полшага, шел моложавый человек с седыми висками и удивительно черными бровями. Сам Иесафат прошел бы отбор в истинные арийцы: высокий блондин, голубоглазый, нордический тип лица, фигура викинга, в то же время его спутника хоть сейчас в турецкий бурнус и на верблюда: черноволос, смугл, с горбатым носом, хищными орлиными глазами навыкате.

Мы с Иесафатом обменялись рукопожатием, он кивнул в сторону своего спутника: