Непослушная игрушка - Николай Воронков

Глава глянул на меня с лёгким презрением.

— Для начала вам придётся компенсировать нанесённый ущерб. Мы на одной земле, и нам жить рядом. И для этого надо определить наши отношения раз и навсегда.

— Мне это неинтересно. По решению города мы теперь живём на разных землях, и меня ваше мнение теперь не волнует совершенно.

— Но наши требования вы игнорировать не сможете!

— Да требуйте, кто ж вам не даёт? Только у кого? У меня? Решение я уже принял — я кивнул в сторону заставы.

— Мы обратимся к леди Вероне!

— А кто вы такие для неё? — развеселился я — Беглые торгаши? Как я скажу, так она и сделает. А я скажу — идите вы со своими претензиями… торговать в другую сторону. Или в нашу, но за половину товара.

Глав помрачнел, обвёл взглядом вокруг.

— Вас здесь всего полсотни, и вы имеете наглость диктовать свои условия целому городу?! В любой момент мы можем выставить в десять раз больше!

Вот в это я готов был поверить. И угроза была вполне реальной. Это обозы мы могли остановить в узком месте, а вот окружающие холмы, покрытые лесом, давали прекрасную возможность подобраться к нашей заставе незаметно. И соотношение один к десяти ну никак не добавляло уверенности. Убрать бы лес с холмов… В задумчивости я непроизвольно скрутил в руках маленький вихрь и отправил его на ближайший склон. Вихрь был маленький и беззвучный, а вот грохот ломаемых и валящихся деревьев были очень даже слышен. За минуту склон превратился в сплошной завал. Полюбовавшись на него, я уже целенаправленно разгромил склон с другой стороны дороги.

Вспыхнувшая паника была быстро погашена командами Пеко. Он находился рядом, слышал весь разговор и, видимо, правильно понял причину разгрома. Такое ощущение, что он начал воспринимать мои магические выкрутасы как само собой разумеющееся и даже полезное. А вот главу успокоить было некому. Он помрачнел ещё больше и даже не заикнулся о компенсации за лес. Хвалиться своей непонятной силой было не очень красиво, поэтому я постарался говорить вежливо.

— На ЭТОЙ земле Я хозяин. Вы можете признать это и жить по моим законам. Можете не признавать, я спокойно приму и это. Но если я посчитаю ваши действия откровенно враждебными, то не буду утруждать себя мыслью о количестве убитых. Возможно, я просто сотру ваш город с лица земли, чтобы не выслушивать идиотские претензии. Я достаточно ясно выразился?

Не дождавшись ответа от закаменевшего главы, я встал.

— Пеко, проводи господина главу.

На целую неделю установилась тишина. Со стороны города не появилось ни одного обоза. С нашей стороны обозы были, но приезжающие купцы, узнав обстановку, предпочитали вернуться обратно. До прояснения, так сказать. Мы это время использовали с толком. Я снёс лес на метров на триста вокруг, превратив окружающие холмы в сплошной завал, и теперь к нам можно было подобраться только по дороге. Соответственно там и оборудовали усиленные посты. И оборона строилась с тем расчётом, что в случае нападения никто не будет геройствовать, а постараются отойти ко мне за спину, а уж я вдарю по площадям. После тренировки на деревьях это теперь получалось настолько просто и естественно, что я теперь больше тренировался в хладнокровии и сдержанности, чтобы случайным порывом не уничтожить всё вокруг.

А потом на нас всё-таки напали. Днём пришёл обоз, который, судя по разговорам, пришёл откуда-то издалека. Выслушав наши правила, повозмущались, но хамить не стали, а просто развернулись и уехали. И этой же ночью на нас напали, да ещё и с двух сторон, видимо обошли по тропам. Посты стояли усиленные, но погибли сразу, успев только поднять тревогу. А дальше получилось и просто и страшно. Первый приступ нападающих отбили на частоколе, выиграв время, чтобы я успел подняться на центральную вышку, сооружённую специально для меня. Зрелище впечатляло. Наши, чтобы развеять темноту, швыряли наружу факелы. А из темноты летели десятки стрел, и не все пролетали мимо. Я ничего не видел, но надо было действовать, чтобы спасти своих солдат. И тогда вместо привычного ударного, я отправил другой вихрь. Чуть не задев наш частокол, он коснулся земли и расширяющимся фронтом, поджигая всё вокруг, двинулся вперёд. Атакующие вспыхивали факелами, страшные крики резали уши, но переживать было некогда. Развернувшись, я отправил такой же вихрь и во вторую сторону.

На этом бой и кончился. Мы стояли на своих постах молча, а земля метров на двести вокруг горела, будто залитая бензином. Никто уже не кричал, не метался, но тишина и запах горелого мяса давили гораздо сильнее честного боя.

Если просто считать потери, то это бой был для нас удачным. Мы потеряли десятерых, а обгорелых трупов насчитали почти полторы сотни. Но никто не радовался, невольно представляя себя на месте погибших. Дождавшись утра, я приказал половине дежурить, а второй половине выдать вина без ограничений.

Вскоре приехал целая вереница телег, чтобы забрать тела. Никто не грозил, не сыпал проклятиями, не клялся отомстить. Все были просто раздавлены случившимся. Я невольно прикинул в уме потери горожан. Если верить главе, то в первый раз они потеряли пятьдесят человек, да сейчас сто пятьдесят. Итого почти две сотни убитых и сотня раненых. Для городка в пять тысяч — почти каждый десятый, то есть большая часть боеспособного мужского населения. Вот и поиграли в свободу и борьбу за независимость…

Я уже сожалел, что связался с этим городком и поддался эмоциям. Подумаешь, дерьмом кидались. Кто теперь будет кормить семьи этих убитых?

Смысла и дальше держать здесь заставу я уже не видел. После таких потерь горожане скорее сдохнут, чем повезут товары через это страшное место. Скорее это будет контрабанда, поставленная на поток. Но гоняться за ними по лесам? Зачем мне это надо? Меня и так здесь будут вспоминать чудовищем ближайшие лет сто.

Поговорив с Пеко, я отвёл неделю, чтобы подлечить раненых, а потом уедем дальше. Пока не наткнёмся на ещё какой-нибудь городок, жители которого решат покидаться в меня дерьмом, мрачно усмехнулся я. Но прежней ошибки я не совершу — просто объеду его. Пусть живут как хотят.

Несколько дней я бродил вокруг заставы, изводя себя мыслями о наиболее правильном варианте действий, но так ничего для себя и не решил. Пеко, после суточного попеременного пьянства своих подчинённых, быстренько навёл порядок. Раненые отдыхали, а остальные чистили лошадей, восстанавливали наш пост, чистили до блеска оружие и кухонные котлы. Короче, что угодно, лишь бы были заняты. Глядя на этот образец дисциплины и порядка, и я постепенно сумел перестроить мысли. Что сделано, то сделано. Не я бросался в бой первым. Спровоцировал, создал условия, но не заставлял.