Притворись влюбленной - Бэт Риклз

есть парень; разрешу себе испытывать к нему более романтические чувства, чем сейчас… Но даже в этом новом воображаемом мире со мной остаются все прежние проблемы: от меня отдаляются подруги, на работе я не так быстро учусь на своих ошибках, как следовало бы, общество все равно требует от меня выйти замуж и завести детей, а я по-прежнему не понимаю, действительно ли хочу этого.

Я, конечно, мечтала найти себе парня, но теперь мне кажется, что это не сделало бы меня счастливой. Может, отношения – это все-таки не тот волшебный ключ, который отопрет для меня все двери?

И разве я обязана разобраться во всем этом сама? Кто мне мешает выяснить, что на самом деле сделает меня счастливой и чего я по-настоящему хочу?

– Гарри…

Я с трудом произношу его имя, и он на секунду меняется в лице, очевидно предчувствуя мой отказ.

– Я… Я не понимаю, – говорит он. – Я думал, у нас все хорошо. Мне казалось…

– У нас все было хорошо. Но это… что-то другое. Конечно, ты мне нравишься, но не в этом смысле. Я… Я не могу. Прости.

– Но нам же так здорово вместе. Мы нашли общий язык. И мы друг другу нравимся. Разве этого недостаточно?

Я могу лишь помотать головой и пожать плечами, понимая, что никакие извинения не исправят ситуацию. Как бы ни пыталась убедить себя в обратном, я не могу заставить себя чувствовать к Гарри то, чего нет, – как заставляла себя раньше, пытаясь встречаться с какими-то левыми парнями. Я извлекла урок из отношений с Джейксоном.

Я смотрю, как на лице Гарри сменяются эмоции. Растерянность, боль, надежда, убежденность… В конце концов он с горечью поджимает губы и угрюмо смотрит куда-то в угол.

– Это из-за развода? Из-за моих измен и всего прочего?

– Нет! Нет, просто…

Я делаю шаг к нему и касаюсь его рукава. Он выглядит таким ужасно чужим, и я ненавижу себя за это. И за то, что я раньше не заметила, как наши отношения стали для него более серьезными, чем для меня, и за то, что не сумела справиться с этой ситуацией. Ненавижу себя за то, что сделала ему больно: ведь он винит во всем себя, точь-в-точь как я, когда мне отказывает очередной парень и я не понимаю, что со мной не так.

Как бы мне ни хотелось его успокоить, я не хочу ему врать. В конце концов, именно честность и искренность когда-то нас сблизили, и я не могу заставить себя подсластить пилюлю.

– Я помню, это у вас семейное, но дело не в этом. Даже если бы у меня были к тебе чувства, я не смогла бы исправить твою жизнь. Я не могу… не могу починить сломанное, Гарри, ты же понимаешь? Даже если ты начнешь со мной встречаться, твои отношения с братом не наладятся, и…

– Твою мать, Софи. Я не прошу тебя исправлять мою жизнь. Я вообще не прошу тебя ничего налаживать!

– Я знаю. Я просто хочу сказать… Я ведь тоже с тобой именно поэтому. И поэтому же хочу с тобой порвать! Разве ты не понял? Я встречаюсь и сплю с тобой не в последнюю очередь из-за того, что благодаря тебе забываю, какая у меня паршивая жизнь. Знаю, это нечестно. Но и ты все время хочешь, чтобы кто-то просто был рядом, хочешь близости. Вот почему ты приходишь ко мне снова и снова. И теперь я понимаю, что так продолжаться не может. Это плохая основа для нормальных отношений.

Гарри качает головой, хмурится, но я вижу, как тень страха пробегает по его лицу и застывает на нем, а глаза тускнеют. Уверена, тихий голосок в его душе шепчет, что я права…

– И что? – внезапно возмущается он. – Ты не хочешь быть со мной, потому что я тебя все это время, как ты считаешь, использовал? И для чего я тебя использовал? Чтобы мне стало легче?

– Да, ты меня использовал! И до сих пор используешь! Поэтому ты сегодня и приехал, черт тебя дери: ты снова убегаешь от проблем! И это нормально, потому что я тоже тебя использовала. Я же сказала, мы друг друга стоим, и… если честно, я всегда думала, что это должно помогать взаимопониманию… Я не могу сейчас начинать с тобой «серьезные отношения», и вряд ли ты тоже к этому готов.

Гарри фыркает и, будто не веря своим ушам, смотрит на меня со слегка отвисшей челюстью.

– Ты не можешь начинать «серьезные отношения»… Соф, да все время, что я тебя знаю, ты только и твердишь, как сильно тебе хочется найти парня! Ты постоянно жалуешься на одиночество, на то, как трудно кого-то найти и как окружающие тебя осуждают… Да у тебя популярная колонка, в которой ты пишешь про отношения и про то, как хреново быть одной!

– И я была не права! Я была… В смысле…

Нет, быть одинокой – действительно хреново. Конечно, я ненавижу, когда меня за это осуждают, – а постоянные свидания просто задалбывают. Я ненавижу себя за то, что лишь недавно поняла, как много зависит от нашего собственного отношения к одиночеству, – а это отношение мы можем и контролировать, и изменить.

Я не знаю, как объяснить это Гарри. Я даже не совсем понимаю, как разложить все по полочкам у себя в голове, но я знаю и чувствую всем своим существом, всем умом, всем сердцем: отношения с ним – не то, чего я хочу. Забавно, но единственное, что могло бы объяснить ему мою позицию, – это моя свежая статья, которую он прочитал и тут же выкинул из головы, потому что она его не зацепила.

– Я не хочу вступать в отношения, о которых потом пожалею, – наконец говорю я. – Я не буду встречаться с тобой ради дома, свадьбы, ребенка. Ради того, чтобы всех вокруг осчастливить. В твоем случае это не сработало, верно?

Гарри отшатывается так, словно я дала ему пощечину. Его бросает в краску, щеки покрываются розовыми пятнами.

Мы стоим в тишине, наэлектризованный воздух, полный жизни, потрескивает от напряжения. Между нами «химия» – и я чувствую ее сильнее, чем после свадьбы Джессики, когда мы с Гарри впервые оказались в постели. Но на этот раз напряжение грозится задушить меня, утопить, и я даже не готова возражать – потому что не готова смотреть на его боль.

У меня перехватывает горло, но уже через мгновение я с трудом выдыхаю, закусив губу.

– Я не это хотела сказать, – шепчу я, умирая от стыда, но отчаянно стараясь встретиться с Гарри взглядом.

И у меня получается – но это совсем не тот дружелюбный, дразнящий, наполненный флиртом взгляд, которым он смотрел на меня раньше. Сейчас Гарри выглядит печальным, будто я его уничтожила. Он с трудом сглатывает комок в горле, и этот звук кажется слишком громким в окутавшей нас тишине.

– Ну да, – бормочет он. – Хотела не это, но сказала это. Наверное, мне лучше… Я лучше пойду…

Он протискивается мимо меня, быстро спускается по лестнице, надевает пальто, обувает ботинки, а я спешу вслед за ним.

– Зачем уходить? Ведь сейчас Рождество. В смысле, ты можешь… Можешь остаться и…

– Не могу.

– Гарри…

– Спасибо, Соф. Было приятно быть твоим фейковым бойфрендом.

Что бы я сейчас ни сказала, это не исправит ситуацию и не обратит время вспять. Я знаю. Единственное, что мне остается, – беспомощно смотреть, как Гарри выскальзывает через парадную дверь и закрывает ее за собой.

Я таращусь на дверь, размышляя, стоит ли бежать за ним.

– Что случилось? Куда ушел Гарри? – спрашивает Надин, выходя из гостиной.

Я поворачиваюсь к ней. Надо бы придумать какое-то оправдание и сказать, что мы с ним не ссорились.

Я открываю рот, но разражаюсь рыданиями.

Глава 38

Нет таких слов, чтобы объяснить вашей семье, что, поскольку окружающие осуждали вас из-за отсутствия партнера, вам пришлось притвориться, будто вы с кем-то встречаетесь. Нет таких слов, чтобы признаться в том, что парень, с которым вы встречались, не захотел идти с вами на свадьбу вашей сестры и в отчаянии вы притащили с собой совершенно незнакомого мужчину, притворившегося вашим официальным бойфрендом. Нет таких слов, чтобы рассказать, как вы месяц за месяцем безуспешно сражаетесь с трудностями на работе, но при этом ведете успешную колонку в интернете про отношения, скрывая свое авторство.

А раз у меня нет слов, то я просто говорю как есть, с каждой секундой понимая, что выгляжу все хуже и хуже в глазах своих близких. Я, наверное, кажусь им ужасным, эгоистичным человеком.

У меня был простой – и трусливый – выход: