Собрание сочинений. Том 1. Второе распятие Христа. Антихрист. Пьесы и рассказы (1901-1917) - Валентин Павлович Свенцицкий

Пастор. Ну, рассказывай.

Тора. Кончила Торику рубашку. Завтра новую начну. Синенькую, с белой каёмочкой. Стригла ей ногти. Она хохотала всё время. Страшно любит. Право.

Садятся на диван.

Пастор. Гуляли?

Тора. Нет: очень плохая погода.

Пастор. Долго у тебя сидела Лия?

Тора. Да. Она пришла часов в шесть. Ей очень нездоровится. Я боюсь, что она сляжет.

Пастор. Ну, маленькая, ещё что случилось?

Тора. Привезли кровать. Только очень низкую сетку сделали. Придётся, пожалуй, отдать переделать.

Пастор. Может быть, обойдётся?

Тора. Сейчас-то, конечно, ничего; да я боюсь, когда Торик научится стоять – вывалиться может.

Пастор. Какая ты у меня умная!

Тора. Не смейся.

Пастор. Право, умная.

Тора (подвигается ближе к пастору). Приласкай.

Пастор (гладя её по голове). Маленькая моя… девочка… (Улыбается.) Будет?

Тора. Ещё немножко.

Пастор (снова гладит по голове). Бедный мой… беззащитный мой…

Тора (ласкаясь). Вот ты говоришь так, и я в самом деле становлюсь совсем маленькой. Жалеть себя начинаю. Хочется прижаться к тебе и плакать, плакать.

Пастор. Ну, полно, голубчик. О чём же плакать?

Тора. Не знаю. Так, хорошо уж очень. Ты такой милый-милый… знаешь, что?

Пастор. Ну?

Тора. Я не понимаю, почему тебя многие ужасно боятся.

Пастор. То есть как, боятся?

Тора. Так. Боятся к тебе подойти. Заговорить с тобой. Считают тебя каким-то необыкновенным. Вот даже Лия.

Пастор. Она считает меня необыкновенным?

Тора. Да. Ведь ты такой простой-простой. Совсем милый. Ты не сердишься?

Пастор. Что ты, родная. На что же сердиться?

Тора. Да вот, что я так говорю. Ты не думай, что я не признаю твоих талантов. Я знаю, ты у меня гений! Но я тебя больше люблю дома. Ты там делаешься такой большой… на кафедре. Как-то голова кружится. Жутко смотреть на тебя бывает. А здесь… я могу ласкать тебя. Брать тебя за руки, за лицо. Тут ты мой. Весь мой. Ну, приласкай!

Пастор. Ах ты, избалованная девочка. Вот возьму и выдеру тебя за уши.

Тора (смеётся). И я уверена, что никто из твоих поклонников не знает, какой ты дома. Какой ты милый. Какой простой. Как умеешь смеяться, ласкать. Ты для них пророк. Ты их в храм приводишь. Нет, право, почему ты так меняешься?

Пастор. Не знаю.

Тора. У тебя даже фигура другая делается. Лицо, глаза, голос. Всё-всё. Совсем другое. Я часто смотрю на тебя в церкви и не могу представить тебя дома, за ужином или в детской. Точно ты – не ты. Каких-то два совсем разных человека.

Пастор. Страшные вещи ты говоришь.

Тора. Совсем нет. Ведь ты же милый, самый-самый хороший.

Пастор (серьёзно). Люби меня вот таким, каким я бываю дома. Хорошо?

Тора. Хорошо. Потом, ты часто сидишь целыми часами молча. На этом кресле. Я совершенно не знаю, о чём ты думаешь. (Смеясь.) А если б и знала, ничего, наверное, не поняла бы. Но мне так хорошо бывает. Точно и я с тобой думаю. Только ведь я знаю, что я совсем-совсем перед тобой маленькая.

Пастор (с чувством). Ты бесконечно больше меня.

Тора. Что ты нашёл во мне хорошего: я просто пылинка какая-то по сравнению с тобой.

Пастор. Без тебя я погибну. Ты никогда не должна меня бросать. Слышишь?

Тора. Что ты! Молчи… (Зажимает ему рукой рот.) Ты с ума сошёл. Я без тебя не проживу дня. Ну, возьми меня к себе. Расскажи что-нибудь.

Пастор. Сказку?

Тора. Ну, сказку. Ты знаешь, Лия правда была на Альпах. Когда Торик подрастёт, мы поедем. Хорошо?

Пастор. Поедем.

Тора. Как хорошо будет!

Пастор. Я очень устаю на горах.

Тора. Я совсем-совсем не видала гор. Торик не будет нам мешать. У неё удивительный характер.

Пастор. Она в тебя. Ты самая-самая кроткая девушка.

Тора. Ты меня хвалишь. Я зазнаюсь.

Пастор. Самая-самая кроткая. И самая правдивая. В тебе нет никакой лжи.

Тора. Сказку расскажи.

Пастор. Какую сказку?

Тора. Какую хочешь. Только не очень страшную.

Пауза.

Пастор. Ну, слушай…

В глухом-глухом лесу, на берегу глубокого, холодного озера живёт Горбун…

Тора. Не страшная?

Пастор. А вот слушай… Живёт Горбун. Руки у него длинные, как лапки у паука. Целые дни ходит Горбун по берегу, плетёт паутину. Всё плетёт. Всё плетёт. Ночью прячется в нору глубоко, под землю. Никто не приходит к озеру: крепкой стеной сплелась лесная чаща. Вот однажды на утренней заре ветер принёс радостную весть: маленькая Гаяне нашла тропинку к холодному озеру. Затрясся от радости хитрый Горбун. Сложил длинные лапки на груди. Бросился в воду, поплыл белым лебедем. Охорашивается, машет пушистыми крыльями. Только смотрит: стоит на берегу маленькая Гаяне, боится шевельнуться. Не знает, куда ей идти. Подплывает к ней Лебедь-Горбун: «Садись ко мне на спину, я переплыву с тобой озеро». – «А там?» – спрашивает Гаяне. – «Там снова будет тропа. Ты пойдёшь дальше». – «Одна?» – «Я полечу над тобой». Улыбнулась маленькая Гаяне: «С тобой я ничего не боюсь, чистый Лебедь». И встала на пушистые белые перья. Обняла рукой лебединую шею. Плывёт Горбун, ластится, на небо хитрыми глазами посматривает. Доплыли до средины. Зашумели волны. Чёрные, злые – бьют, хлещут со всех сторон. Раздвинулись далеко волшебные берега. Тёмный лес лентой едва виднеется. Прижалась маленькая Гаяне к Лебедю и говорит: «Не бойся… уж немного…» И вдруг взмахнул Горбун-Лебедь широкими крыльями. Поднялся над чёрными волнами и стряхнул Гаяне в воду. Упала маленькая Гаяне в холодное озеро. Белой пеной покрылась и вынырнула белою лебедью. Бросилась назад к берегу. Хлопает по воде испуганными крыльями. Приплыла. Берег навис отвесной скалой. Бьётся бедная у берега. Стонет жалобно. Подняться не может. «Ты превратишься в туман, – говорит Горбун, – и тяжёлыми каплями упадёшь в озеро. Ночью белою тенью будешь носиться над холодной водой». И поднялась Лебедь-Гаяне белым туманом и тяжёлыми каплями упала в тёмную воду. Снова пошёл по берегу Горбун. Снова плетёт паутину длинными лапами. И думает Горбун: «Вот ещё три таких лебедя, и я буду бессмертен».

Тора (тихо). Почему ещё три лебеди – и будет бессмертен?

Пастор (задумчиво). Не знаю… Так сказка сказывается.

Тора. Знаешь… Это очень страшная сказка.

Пастор. Разве?

Тора. Очень… Приласкай меня!

Пастор. Ах ты, маленькая трусишка.

Тора. Закрой мне ноги платком.

Пастор. Чтобы не было страшно?

Тора. Да… Мне всегда больше всего ногам страшно.

Пастор. Какая же ты маленькая. Совсем-совсем девочка.

Тора. Мне ещё потому так страшно, что я сегодня сон видела. Вспомнился. Про тебя. Хочешь, расскажу?

Пастор (серьёзно). Обязательно