Ядерные материалы - Андрей Молчанов

Сенчук обладал отменными реакциями на любого рода выпады. Дело было так, - сказал он правдивым и жестким голосом. - Я сразу догадался, что нашел себе горе. Но мне хотелось подробностей... В каюте штурмана - сейф. А каюта, как вам известно, ранее была мне знакома до болезненных чувств... Ключики у меня имелись. И на наше общее счастье, ненароком туда сунулся новый обитатель...

- И вы, не моргнув глазом... - произнес Забелин.

- Трагедия очищает! - пожал плечами Сенчук. - Потом... я еще как моргал!

- Ну, если будет следствие... оно разберется, - сказал Забелин. - Что-то не верю, будто вы убивали заведомого преступника. Тут что-то иное.

Сенчук изумленно хмыкнул. Эти наивность и честность, как понял Прозоров, явились для него, матерого негодяя, своего рода изощреннейшим вероломством.

- Он - идиот! - произнес, ища поддержки у Ивана Васильевича. - Его изуродовала жизнь и всякая там пропаганда! Или ты, кавторанг, - с брезгливым соболезнованием посмотрел на Забелина, - не проникаешься нашим необходимым единством? Какие дебаты? Мы должны собраться в кулак, как пальцы скряги на пачке почтенной валюты! Офицеры и джентльмены, как говорится... Штыковой строй на тропе войны! Вот! А если будут продолжаться угрозы, я умываю сильнейшим мылом свои многофункциональные манипуляторы! А в аду, - вновь кивнул на Забелина, - найдется место и для разочарованного коммуниста... С ложно понимаемым чувством товарищества. Я воздержусь от дальнейших колкостей, хотя не стану от этого честнее.

- Проблема в том, что вы не склонны утомлять нас своей искренностью, - в тон ему отозвался Забелин.

- Ну ладно, сейчас не до правовых заморочек и не до личных симпатий-антипатий, прекратите, - урезонил его Прозоров. - Мы действительно должны составить боевой коллектив. Но сначала, господин подполковник Сенчук, проясню некоторые ваши заблуждения...

Сенчук выслушал Прозорова с угрюмым, молчаливым любопытством. Покачал головой. Произнес возмущенно:

- Не знал, что у них такие содом и гарем! Но я расчищу эти авдеевы конюшни!

Ошибки в обозначениях выдали некоторые пробелы в образовании чекиста-старпома, касающегося античных мифов, суть которых, однако, была ему в общих чертах безусловно знакома.

- Если вам дорого мое мнение, - продолжил Сенчук, - то считаю так: все, что можно взорвать, лучше продать или купить. А потому не очень-то понимаю нашего араба, способного приобрести некоторую часть планеты, где постоянно хороший климат и много красивых женщин. Хотя, может быть, таким образом он решил внести в свою жизнь некоторое разнообразие?

- И заодно - в жизнь народонаселения планеты, - вставил Прозоров.

Сенчук озабоченно взял его за кисть, посмотрел на часы. И внезапно потянул собеседников за рукава под навес шлюпочной палубы.

- Вообще-то, - молвил, вперившись задумчивым взором в движение секундной стрелки, - я думал, что кончил играть в войну, но...

Договорить он не успел: над их головами прогремел оглушающий взрыв.

Затем, после секундной ватной паузы, на настил палубы брякнулись какие-то искореженные железяки, сорванная с петлей дверь и куски облицовочного пластика.

- Вы... - начал Забелин и осекся, беспомощно пуча на наглую бестию изумленные глаза.

Отмахнувшись от него, Сенчук будничным тоном доложил Прозорову:

- Теперь у нас полный порядок! Хорошо, я вовремя позаимствовал этот динамит, сильнейшая, как выяснилось, штука... Все! Навигационным приборам хана! Скинуть меня за борт поостережется и сам дьявол, будь он тут...

- Да вы его живой представитель, - пробормотал Забелин, вытирая испарину с побледневшего лица.

- Так что я вас защищу, - продолжил жизнерадостный злодей, осторожно выглядывая из-под навеса. - Но и вы не плошайте... Идите на помощь пожаротушителям. А я... - Он запнулся.

Несущиеся со всех сторон истошные крики, перекрывающий их вой сирены, клубы густого черного дыма, вязко спадающие на шкафут, - все это померкло в сознании Прозорова...

К "Скрябину" приближалась яхта.

И на ней наверняка имелась радиостанция, маршрутные карты и компас.

- Пожалуй, я не успел, - подтвердил его мысли Сенчук скучным скрипучим голосом. - Надо же как! Если бы на три часа раньше... Ну, что же?.. В жизни бывает всякое, и очень часто. Пора приводить себя в боевую готовность. Чего и вам желаю. - Не глядя на офицеров, он толкнул могучим плечом стальную дверь, отлетевшую в сторону с легкостью распахнутой грозовым ветром форточки, и торопливо сгинул за ней в недрах коридора, ведущего к каютам.

- Кажется, грядет большой аврал, - процедил, подозрительно озираясь по сторонам, Прозоров. В следующий момент взгляд его остановился на приоткрывшейся стальной двери радиорубки, из которой выглядывал любопытствующий связист.

В два прыжка подскочив к двери, Прозоров с силой ударил по ней ступней. Голова радиста качнулась, ударившись о железный косяк, раздался болезненный вскрик, а в последующую секунду, впихнув в рубку раненого им служаку, Прозоров потянул за собой Забелина.

- Закрой дверь! - приказал кавторангу, двинув вставшего с пола радиста локтем в висок.

После, не обращая никакого внимания на недвижно лежащее у его ног тело, присел в кресло, снял трубку аппарата спутниковой связи, набрал номер.

Ответил дежурный адъютант генерала. Услышав его голос, Прозоров, с силой выдохнув из груди воздух, кратко, рублеными фразами обрисовал ситуацию.

Внимая робкой рекомендации продержаться как можно дольше до прихода подмоги, иронично и грустно посмотрел на Забелина.

После встал, осторожно выглянул за дверь. Команда была занята тушением пожара, и проникновение посторонних в радиорубку, к счастью этих посторонних, осталось незамеченным.

Пара чумазых после тушения огня матросов помогали пришвартоваться к борту "Скрябина" таинственной яхте. На ее борту виднелись двое мужчин: первый лет тридцати пяти - худой, в поблекшей от солнца розовой майке, бриджах со следами машинного масла и с затушенным сигарным окурком в щербатых коричневых зубах. Второй, лет пятидесяти, отличался более опрятной одеждой, золотыми часами на волосатой могучей руке, благородной сединой и изрядной тучностью, благодаря которой, неловко повернувшись на трапе, едва не сверзился в воду. К лицу толстяка были словно приклеены непроницаемо черные солнцезащитные очки, придававшие его облику импозантность вышедшего на пенсию гангстера, что усугублялось и множеством шрамов, избороздивших загорелую физиономию.

- Теперь позаботимся о докторе, нам необходимы кадры, - сказал Прозоров, обернувшись на Забелина. - Ты чего белый такой?

- Да спина... Ничего, сдюжу, пошли!

У каюты судового медика на табуретах сидели двое кавказцев в тельниках, с автоматами на коленях.

- Больной к доктору, - указав на Забелина, пояснил Прозоров.

Один из матросов, подергивая небритой рябой щекой в нервном тике и кося расширенным, словно вываленным из-под века глазом, отрывисто буркнул:

- К нему нельзя.

- Капитан приказал...

Второй матрос, чью заросшую сине-черной щетиной физиономию украшали солнцезащитные очки, встал, резким движением выбросил вперед волосатую лапу, уместив ее на плече Прозорова, и проговорил, словно прожевывая в губастом рту надменную фразу:

- Да ты кто такой, а?

- Хам, офицер, человек, - коротко объяснил Прозоров.

- Ты без двух минут падаль! - Пальцы матроса, переместившись на ворот, ухватили плотную ткань, сомкнувшуюся на горле оппонента.

- Он, оказывается, драчун... - подмигнул Прозоров Забелину. - Только вот через "о" или через "а"?.. - И резко одернул полу своей куртки, освободившись от враждебного захвата.

- Эй, попридержи свой норов! - прохрипел матрос, схватившись за обожженные движением грубой ткани пальцы.

Это были его последние слова: развернувшись юлой, подполковник нанес ему страшный удар в переносицу, буквально впечатав в плоскую рябую физиономию солнцезащитные очки.

Противник плашмя повалился на чисто отскобленный пол, окропив его обильно хлынувшей из носа кровью. Последующая грузная недвижность его позы наводила на размышления о летальном исходе нокаута.

- Руки! - заполошно воскликнул второй матрос, наставляя автомат на Прозорова.

Ничуть не смущенный данным обстоятельством, тот, разминая кисть руки и одобрительно оглядывая поверженное тело, поведал, неизвестно к кому обращаясь:

- Мой кулак - это оружие! Причем, - добавил, - смертельное! И если им наносится удар в какую-либо часть человеческого организма, надо срочно искать запчасть.

-Руки на голову! На пол! - зашелся в визге матрос, сохранивший покуда вертикальное положение. Автомат плясал в его руках, перемещаясь то в сторону Прозорова, то Забелина.

Иван Васильевич сделал неуловимое движение рукой, выхватив из-под полы "узи", и краем глаза успел заметить, как невольно вздрогнул Забелин от оглушительно бухнувшего в тесном пространстве выстрела.