Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера - Джон Робисон

– Ты собираешься бросить электронику ради ремонта машин? Ты же занимаешь одну из самых высокооплачиваемых должностей в компании! Да сотни людей отдали бы что угодно, лишь бы заполучить такое местечко!

Или я слышал следующее:

– Да ты спятил! Заелся! Уж со мной мог бы и начистоту, я же твой друг. Если ты нашел место получше в конкурирующей фирме, так и скажи. Может, я перейду туда с тобой.

Словом, все подозревали, что дело нечисто и я хитрю. Но я совсем не хитрил.

– Если ты уйдешь из нашей отрасли, то в ближайшие несколько лет тебе будет трудно найти другую работу. Посмотри на Тома, – говорили мне.

Том был один из наших инженеров. Он бросил работу и вместе с шурином решил заняться постройкой домов. Но когда несколько лет спустя он решил вернуться в нашу отрасль, то смог устроиться лишь простым технологом, то есть ему пришлось довольствоваться должностью на несколько ступенек ниже.

Однако я принял решение и был тверд.

– Я пришел в эту отрасль ради творческой работы. Я хотел заниматься разработкой, дизайном. А теперь я просто администратор.

Коллеги поголовно считали, что я заелся или спятил, но в конечном итоге чужое мнение о моей работе и моем решении мало меня волновало. Важнее было то, что думал я сам. А я был сыт этой работой по горло.

Пора было попытать удачи самостоятельно и отправиться в свободное плавание. В 1989-м я уволился и стал торговать автомобилями. Это означало, что я не смогу внести очередной взнос по ипотеке за дом. Эти 30 тысяч долларов должны были послужить мне стартовым капиталом, и их предстояло растянуть надолго, потому что больше у меня в запасе ничего не было. Я принялся покупать подержанные европейские автомобили, приводить их в порядок и перепродавать. Кроме того, я занялся автосервисом для покупателей. Первым моим приобретением стал пятилетний «Мерседес-300SD». Я его вычистил, отремонтировал и продал, выиграв на этом полторы тысячи долларов. Похоже, начало было удачное.

Я отдавал себе отчет, что ремонт и перепродажа подержанных машин – вовсе не творческое занятие, не чета дизайну звуковых эффектов, но у него были свои привлекательные стороны. Мне больше не приходилось мотаться на службу, тратя на дорогу час-два. Я снова стал самим собой. Не надо было больше трястись, что потеряешь работу, потому что я был сам себе хозяин и некому было меня уволить. Я больше не чувствовал себя отщепенцем и чудаком. Автосервис и торговля машинами требовали мастерства, но мне больше не грозило, что кто-то усомнится в моей профпригодности или здравом рассудке.

Однако со временем оказалось, что не все так просто и радужно. К тому моменту, как я это осознал, 30 тысяч иссякли, да еще у меня образовалось 50 тысяч долгов сверху. Первый автомобиль принес мне полторы тысячи прибыли, но последующие почему-то приносили какой две, а какой и три тысячи убытка, – в экономике наступил спад, а я принимал ошибочные решения. Но пути назад уже не было – сидеть без работы я не собирался: слишком живы были в памяти те дни, когда я покупал макароны за тридцать два цента, а на молоко или кетчуп к ним уже не хватало. Я поклялся никогда больше не доходить до такого состояния.

Спасли меня познания в технике, которые росли и обогащались из-за присущей аспергерианцам потребности глубоко закапываться в любую тему или область, которая сильно заинтересовала. А автомобили меня интересовали очень сильно. Может быть, я и не особенно заработал на их перепродаже, но зато выучился ремонтировать в сложных случаях и безнадежных случаях. И за подобный ремонт платили очень неплохо. Более того, клиенты хвалили меня, а от похвал у меня возрастала самооценка, и еще они придавали мне мужества справиться с финансовыми потерями. Несмотря на убытки и долги, я продолжал работать. Авторемонтные задачки, столкнувшись с которыми, другие ремонтники только чесали в затылке, для меня стали сущими пустяками.

Десять лет я выслушивал, как начальство твердило мне, будто я неспособен работать с другими людьми и не умею общаться. Но теперь ставки были выше. Я работал сам на себя. И оказалось, что у меня вполне получается общаться с людьми. Откуда такая уверенность? Потому что клиенты возвращались снова и снова. И некоторые – не с заказами, а просто так, поговорить, повидаться.

Мне удалось отыскать нишу, в которой многие характерные аспергерианские черты, по сути, работали в мою пользу. Стремление узнать все, что только можно знать, об авторемонте превратило меня в уникального мастера своего дела. Краткая речь и стремление к точности помогали емко и понятно объяснять клиентам суть проблемы. Прямолинейность тоже играла мне на руку: я откровенно сообщал клиентам то, что им нужно было знать о машинах, и в большинстве случаев это их устраивало. А моя неспособность считывать язык тела и понимать, что означает та или иная внешность – все это означало, что в мире автосервиса и торговли машинами, где вообще-то процветает дискриминация, я обращался со всеми клиентами на равных.

Поначалу я терял деньги, потому что еще только учился вести свое дело; и до некоторой степени я получил урок по части скромности и покорности. Когда я работал инженером и авторемонтом если и занимался, то для души, мне казалось, будто автосервис и торговля машинами гораздо проще инженерного дела. Но теперь, получив опыт и в той, и в другой области бизнеса, я могу с уверенностью сказать: авторемонт ничуть не проще. Больше скажу: для меня вести свое авторемонтное дело было тяжелее, потому что в автосервисе требовалась совсем иная умственная работа, – те навыки, которые я в свои «инженерные» годы не развивал. Пришлось усваивать широкий спектр новых умений, и усваивать как можно быстрее. Важнейшим из них было умение строить отношения с клиентами и разговаривать с ними так дружелюбно, чтобы они захотели прийти ко мне в автосервис снова. Раньше искусство дружелюбия давалось мне плохо, но теперь обстоятельства изменились. Возможно, роль сыграли новое окружение и среда, – я надеялся, что у меня получается общаться с людьми и что, поговорив со мной, они отбывают из моего автосервиса если не счастливыми, то хотя бы довольными.

Как выяснилось, существенную роль в успехе или неуспехе моей затеи играло и то, какие машины я предпочитал ремонтировать. Дело было в том, что свой выбор я остановил на машинах высшего класса – например, «роллс-ройсах» и «лендроверах». Я исходил из собственных предпочтений: мне нравилось, как продуманно и красиво сделаны автомобили такого уровня. И салон у этих автомобилей обычно бывал сделан красиво – как элегантная и добротная мебель. Каждый «роллс-ройс» представлял собой неповторимое произведение искусства, которое, конечно, не могло не привести в восторг страстного любителя автомобилей вроде меня. Но и грубоватая простота «лендроверов-дефендеров» мне тоже была по сердцу. С тех пор как я впервые увидел машину этой марки на страницах журнала «Нэшнл Джеографик», меня к ним так и тянуло. «Когда-нибудь у меня тоже будет такая», – сказал я себе.