The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты - Сергей Минаев

Я выпадаю из реальности и, вероятно, этот момент и есть настоящая жизнь…

When I dream, I dream of your fists Your fists…

День, когда все не так

When routine bites hard

And ambitions are low

And resentment rides high

But emotions won’t grow

And we’re changing our ways

Taking different roads

Love, love will tear us apart again.

Лечу по коридорам Останкино, взбегаю на третий этаж, мучимый одышкой доползаю до двери переговорной, делаю глубокий вдох-выдох. Аккуратно приоткрываю дверь. В темноте нащупываю свободный стул, сажусь, стараясь не дышать. На экране финал «пилота»: Фархад только что встретился с Таней, подружкой главной героини, которая сказала ему, чтобы он забыл дорогу к Катиному дому, что он ей не пара, что Таня заверила Катиных родителей, что Фархаду просто нужна московская девушка с квартирой, и родители готовы прогнать его взашей. И все в таком духе. Сцена снята у одного из фонтанов на ВДНХ.

И вот Фархад стоит, опустив голову, с букетом белых роз в руках, затравлено озирается по сторонам, делает шаг к фонтану, кидает букет в воду и уходит прочь.

Следующий кадр: Катя прибегает к месту встречи Фарахада с Таней, мечется, ей все время кажется, что Фархад где-то в людском потоке. Она бежит в толпу, но Фархада там нет. Катя возвращается к фонтану, видит плавающие на поверхности воды цветы, снимает туфли (крупный план), медленно залезает в фонтан и собирает цветы. Крупный план: Катины руки, собирающие розы. Крупный план: Бегущий мент, придерживающий рукой фуражку, что-то кричит Кате, но что, разобрать невозможно.

Финальная сцена. Фархад в белом халате ловко срезает мясо с подвешенного окорока. Крупный план: Руки Фархада раскладывают мясо на лаваше, добавляют майонез, кетчуп, лук, заворачивают лаваш наполовину, замирают в воздухе. Крупный план: Широко раскрытые глаза Фархада. Общий план: Катя стоит перед палаткой Фархада с его букетом в руках. С подола ее мокрого платья капает вода. Крупный план: Глаза Кати, в них стоят слезы. Final cut.

Раздаются жиденькие хлопки, включается свет и собравшиеся на просмотр, видя, что аплодирует Лобов, устраивают дружные аплодисменты. В углу комнаты, вытянув ноги, обутые в оранжевые кроссовки, сидит Антон и самодовольно улыбается. По обе стороны от него сидят Катя и Фархад. Точнее было бы сказать, Катя и Фархад version 2.0. Вчерашних любителей довольно трудно теперь опознать. На Кате черное трикотажное платье в обтяжку и туфли на высоком каблуке. Волосы аккуратно собраны сзади в «рогульку», на запястье широкий браслет светлого металла, минимум макияжа, взгляд отсутствующий (чувствуется рука мастера, видимо Антон так и не удосужился ознакомиться со статьей УК относительно совращения несовершеннолетних). Фархад вырядился в черный пиджак на двух пуговицах, джинсы и белую рубашку с фиолетовым галстуком. Единственная недоработка – «богатые» лакированные ботинки с острыми носами (скорее всего собственный выбор). Фархад ерзает на стуле, кажется, ему неуютно в новом имидже и он предпочел бы этому клоунскому пиджаку с галстуком достойный серьезного человека спортивный костюм. Его взгляд, направленный сначала на себя, потом на меня, как бы говорит зрителю – shit happens, you know... – Ребят, ну поздравляю, – Лобов встает, разводит руками, – не ожидал, честно говоря. Душевно. Девочки будут плакать, мальчики ревновать. И Москва как столица многонационального государства, опять же... в общем, твердая пятерка.

Ваня сдержанно кивает. Антон встает, театрально кланяется и снова садится.

– А где вы таких прекрасных актеров нашли на роль главных героев? – Лобов разворачивается в сторону Фархада с Катей. – Ребят, вы, может, расскажете немного о себе?

Катя резко вскидывает глаза на Лобова, томно кривит рот, но говорит за нее Антон:

– Катеньку я нашел на первом курсе ВГИКа, ее там называют русской Одри Хёпберн. – Катя слегка напрягается, Катя впервые слышит это имя. – Но в отличие от Одри, у Кати есть жертвенность... Это сугубо русская женская душа.

Обладательница души потупляет взор и, предположительно, краснеет.

– Это ваш первый опыт, Катенька? – Лобов вытягивает шею.

– Да, – она оглядывается на Антона, – еще пара короткометражных фильмов. В эпизодах...

– А наш главный герой? – Лобов подмигивает.

– Это заслуга Андрея. Он нашел его на Ташкентской киностудии...

– Это правда, – киваю я, одновременно испепеляя взглядом Антона.

– Ты и в Ташкент успел съездить? – Лобов вскидывает бровь.

– Интернет, Анатолий Иванович, великая вещь. Друзья помогли.

– Фархад, а ты раньше в каком жанре снимался? Я прикусываю язык. Вижу, как Антон улыбается и хлопает Фархада по плечу.

– Боэвик, – выплевывает Фархад, верно, заранее обученный.

– Правда? Никогда бы не сказал, – качает головой Лобов. – А как это у тебя получилось так ловко шаурму готовить? Это народное, да?

– Уапшэ первый раз. Трудн быль, – Фархад начинает ерзать еще сильнее.

– Анатолий Иванович, ребята слегка смущены, давайте их отпустим! – предлагаю я.

– А может, отпразднуем? – Лобов щелкает пальцами. – Первый «пилот» все-таки!

Катя довольно хлопает глазами, потом слегка морщится как от укуса комара и, борясь сама с собой, выдавливает:

– Я бы с удовольствием, но мне в институт надо, у меня...

– ...Мастерская у нее, – скорбно вздыхает Антон.

– А Фархаду сегодня улетать, – я встаю, сжимаю руки в замок, – он к нам в пятницу вернется, правда, Фархад?

Тот кивает.

– Ну что же, жаль, конечно, – вздыхает Лобов, – тогда всем спасибо, увидимся... встретимся, так сказать... в эфире.

Каждый норовит пожать нашей троице руку, похлопать по плечу Фархада или задержаться рядом с Катей. Последними комнату покидают «актеры».

– Ну, ребята, это, конечно класс, – откашливается Лобов, когда дверь за последним участником просмотра захлопывается.

Мы одновременно делаем благодарно-смущенные лица.

– Я считаю, что у такого сериала огромный потенциал. Пилот очень точно и, как мне кажется, честно попадает в целевую аудиторию.

– У нас есть пара задумок, как сделать сериал чуть более проникновенным... глубоким, – вкрадчиво говорит Антон.

– Следующая серия потребует чуть больше времени, чем пилот, – поддакиваю я.

– И другого финансирования, – замечает Ваня.

– Да, да. Согласен, – Лобов отворачивается к окну и начинает барабанить пальцами по поверхности стола, – особенно с финансированием... тут есть такой момент...

– Да? – кажется, мы говорим все одновременно.

– Сами понимаете, кризисные времена. На всем приходится экономить, но как мне кажется, у нас хорошие перспективы в этом направлении, правда, Ваня?

– В каком смысле, Анатолий Иванович? – Ваня непонимающе вылупляет глаза.

– Ну, ты же мне что-то говорил насчет спонсоров. Кажется, Андрей подключился, да?

– Мы работаем в этом направлении, – я смотрю то на Ваню, то на Антона, – но, пока, честно говоря, все очень туманно...

– Вот и я говорю, очень туманно, – Лобов мечтательно смотрит на висящий на стене экран. – Такой проект надо делать на нормальном уровне, правда? Прошло время копеечных сериалов, так мне кажется!

– Вчерашний день, – кивает Антон.

– Абсолютно не наш уровень, – соглашаюсь я.

– Именно! А у канала финансовая ситуация, сами знаете, какая... Так что, – Лобов оглядывает каждого из нас, – как найдем спонсоров, так и продолжим.

Он резко встает со стула.

– Договорились? А пилот классный! Шикарный пилотище, я вам скажу. – Лобов протягивает руку мне, потом Антону. – Побежал я, коллеги. У меня еще собрание по эфирной «сетке» на следующую неделю.

– А когда мы научимся плавать, нам воду нальют, – тихо говорит Ваня, глядя на закрытую дверь.

– Сука! – Антон комкает бумаги со сценарием и кидает в стену, – столько времени убить! Снять все за три дня! И такой пиздец!

– В одном из неснятых фильмов Федерико Феллини, – мрачно затягиваю я.

– Герой на героине, – подхватывает Ваня, – героиня на героине.

– И двойная сплошная пролегла между ними.

– Я уволюсь! – верещит Антон. – Считайте, я уже уволился! Такой проект профакапить! Такую работу – псу под хвост! Нищеброд! Жлобье! Мог бы сразу сказать, что у канала деньги есть только на пилот!

– Не переживай, Тох, – Ваня обнимает его за плечи. – Мы что-нибудь придумаем, обязательно! Правда, Дрончик? – Он отчаянно подмигивает мне.

– Правда. Зря ты так убиваешься, Тох.

– Зря. Зря ты думаешь о смерти.

– Я хочу найти письмо в тугом конверте и прочесть... тебе...

– Life is Pigsty, – заключает Антон и садится на стул.

– Ребят, а когда следующая съемка? – В дверь просовывается голова Кати, за ней маячит Фархад.