Французский шелк - Сандра Браун

— Ясмин унизила лишь себя. А теперь — дайте мне пройти. — Ей удалось проскользнуть мимо него и подняться по ступенькам, прежде чем он вновь преградил ей путь.

— Вчера вы неодобрительно отозвались о сосках, проступавших под тканью сорочки, а сегодня, когда Ясмин выглядела едва ли более одетой, чем если бы на ней вообще ничего не было, вы сделали вид, будто не заметили этого. Не понимаю.

— А вам и не надо ничего понимать.

— Почему одна поза вам нравится, а другая нет?

— Потому что существует очень тонкое различие между чувственностью и явным провоцированием похоти. Мне нужны такие снимки, которые бы волновали и будили воображение, но ни в коем случае не были пошлыми.

— Вы же по своему опыту знаете, что все это чисто субъективно.

— Все равно. Я первый судья своим творениям, да и к тому же у меня превосходный вкус, — самоуверенно заявила она. — И я доверяю ему в том, что касается качества съемки.

— А вам понравилось, как позировала Ясмин?

— Я же сказала, что да. Разве вы не слышали?

— Но это прозвучало вовсе не так, как если бы вы в самом деле так думали. Все это почувствовали, и Ясмин — в первую очередь.

— Моя работа состоит не в том, чтобы тешить самолюбие Ясмин.

— Но ваша работа сводится к тому, чтобы продать товар, а эта съемка как раз поможет реализовать те злополучные пижамы. Она откинула со лба упавшую прядь волос.

— Вы что-то хотите мне доказать, Кассиди?

— Чувственность Ясмин вдруг стала вам неприятна. Почему?

— А вы нашли ее чувственной? Впрочем, зачем я спрашиваю об этом, ведь ваша реакция была однозначной. Вы были словно околдованы.

Он вдруг как-то странно и недоуменно посмотрел на нее, и это взбесило Клэр еще больше.

— Что, разве я не права?

— Я, в общем-то, не следил за своей реакцией, — мягко ответил он. — Но от вас, как видно, она не ускользнула.

Клэр, понимая, как опасно близка она к тому, чтобы выдать себя, отвернулась.

— Это все, Кассиди?

— Не совсем. Что за отношения связывают вас с Ясмин, если она позволяет себе так оскорблять вас? У любого человека уже давно лопнуло бы терпение.

— Ясмин нападает на других только тогда, когда недовольна собой. Я отношусь к этому с пониманием.

— Вчера — эта выходка с Уайлдом. И что за причина у нее для такого недовольства собой?

— Не ваше дело, — оборвала его Клэр. Она вновь попыталась обойти его, но он сделал резкий шаг в сторону и встал на ее пути. Она разгневанно взглянула на него — Что ж, хорошо, я отвечу вам. Ясмин сегодня вечером берет наш фургон и отправляется в Нью-Орлеан на встречу с любовником. Она намерена вернуться обратно завтра рано утром.

Кассиди какое-то мгновение задумчиво смотрел куда-то поверх ее плеча.

— Она берет фургон, вы говорите?

— Хм.

— А она когда-нибудь пользуется вашим автомобилем?

— Вы теряете хватку, Кассили. Вопрос ваш отдает дилетантством. Все ведь шито белыми нитками: вам просто хочется знать, брала ли Ясмин мою машину в ночь убийства Джексона Уайлда. Только вы упустили из виду два важных обстоятельства: что она в ту ночь была в Нью-Йорке и что машину вела я сама.

Кассиди не преминул отыграться:

— Слава богу, вы помните об этом, Клэр. А то уж я начинал думать, вы забыли, что именно ваша машина связывает вас с убийством Уайлда.

— Это всего лишь ваше предположение.

— Пока да. Но рано или поздно отыщется та ключевая улика, которая изобличит вас как убийцу. Клэр вздрогнула и тихо произнесла:

— Извините. Мне пора идти.

Она вошла в дом, но в вестибюле Кассиди вновь догнал ее:

— Клэр, зачем вы так? Почему вы отворачиваетесь и уходите, выслушав мои обвинения? Почему не опровергаете их?

— Потому что я невиновна. Обратное пока не доказано — вспоминаете этот юридический постулат? И мне нечего вас бояться.

— Плевать мне на это. — Он наклонился к ней и процедил сквозь зубы:

— Вы не посмеете и впредь вот так просто уходить от моих вопросов. Я не по собственной прихоти притащился за вами в Миссисипи, вы знаете.

— Неужели? Тогда почему же вы здесь? Зачем досаждаете мне, вмешиваетесь в мою работу? Изводите какими-то нелепыми домыслами о моих несуществующих отношениях с Джексоном Уайлдом? Пытаетесь вбить клин между мной и Ясмин? «Разделяй и властвуй»? Это ваша тактика?

— Нет. Я здесь потому, что у меня нет выбора. Улики против вас уже нельзя отнести к разряду случайностей. Эти волокна с коврика — нечто материальное. До сих пор я оберегал вас от ареста.

— Почему же?

— Во-первых, я не хочу предстать дураком в глазах присяжных и выслушивать их оправдательный приговор в отношении вас в связи с недостаточностью улик.

— А во-вторых?

Маятник старинных часов мерно отстукивал секунды, пока Клэр и Кассиди, замерев, смотрели друг на друга. В конце концов он ответил:

— Потому что мне хочется вам верить. Но Гленн и все остальные, кто вовлечен в это расследование, стремятся как можно скорее закрыть дело.

— Они пасуют перед этой истеричкой.

— Которая к тому же оказалась беременной. Клэр шумно выдохнула:

— Беременной?

— Вчера вечером во время проповеди в Канзас-Сити с Ариэль Уайлд случился обморок. Если бы вы смотрели программу новостей, вы бы увидели эту сцену.

В Роузшэрон в комнатах гостей не было телевизоров, так что во время своего пребывания в этом тихом местечке постояльцы оказывались совершенно оторванными от внешнего мира. Единственным источником информации являлась местная газета, которая, правда, весьма скупо преподносила новости, как внутренние, так и международные.

Клэр, не переставая, качала головой.

— Так вы говорите, она беременна?

— Да, — коротко ответил Кассиди. — И это практически исключает ее из числа подозреваемых.

— Совсем необязательно.

— Это вам так кажется. Может быть, даже и мне. Но для всех остальных она становится вне подозрений. К кому, по-вашему, будут склоняться симпатии публики? К женщине, олицетворяющей материнство и добродетель, или к той, которая публикует непристойные картинки?

— Маловероятно, что это ребенок Джексона, — сказала Клэр.

— Да, скорее всего он от Джоша. Я знаю это. И вы знаете. Но обывателю этого не докажешь. На цветном экране своего «Панасоника» он видит лишь святую, всю в слезах, беременную вдову, о которой никогда не скажешь, что она состоит в любовной связи со своим пасынком и способна на хладнокровное убийство мужа. Приготовьтесь, Клэр. Ариэль будет играть эту роль до конца. Вы уже испытали на себе ее способности манипулировать общественным сознанием. Угроза судебного преследования за клевету ей не страшна. Она явно рассчитывает живописать образ аморального, безбожного злодея, который отнял жизнь у ее мужа и обрек на страдания ее саму и неродившегося ребенка. А поскольку подготовительную работу она уже провела, как вы думаете, с кем конкретно будет ассоциироваться этот злодейский образ в сознании большинства? — Он наклонился ближе к Клэр. — Ну что, до вас начинает доходить смысл возможных последствий ее беременности?