Звезда Пандоры - Питер Гамильтон

— Но зачем? — спросила Тара. — Какой смысл нас убивать? Что мы такого сделали?

— Не знаю. В последний раз вас видели живой во время ленча с Каролиной Тернер, в ресторане на набережной под названием «Низкая луна». Если вас тогда что-то и беспокоило, вы ей об этом не сказали. Более того, ваша подруга сказала, что вы вели себя как обычно.

— Мы были дружны с Каролиной, это я помню. Ей я могла бы рассказать и о Вайоби.

— Она говорит, что об этом вы не говорили, как и о намерении оставить Мортона и бежать с Вайоби. В таком случае, если вы внезапно не лишились рассудка и не убежали с Вайоби, приходится признать наличие связи с пре­ступным миром.

— Это невозможно!

Паула предостерегающе покачала пальцем.

— Это не обязательно сознательное участие в преступлении. Логически этот случай можно объяснить тем, что вы увидели или узнали что-то, чего вам знать не следовало, это и послужило поводом для убийства. Проблема в том, чтобы установить место преступления. Если это произошло у вас дома, рамки расследований значительно сужаются. Мортон отсутствовал двое суток и, согласно графику, должен был оставаться на конференции еще четыре дня. Он утверж­дает, что вы перестали отвечать на звонки спустя два дня после ленча с Каро­линой, в тот самый день, когда был приобретен билет до Тампико. Последнее обновление воспоминаний в клинике Кирова произошло в день отъезда Мор­тона. Следовательно, происшествие могло произойти только в эти четыре дня. Я склонна считать, что до вашей встречи с подругой ничего не происходило, так что у нас остается только два дня, сорок восемь часов.

— Согласно полицейским отчетам, весь тот месяц не было зарегистрировано ни одного серьезного преступления, — сказал Хоше. — Да и весь год прошел на удивление спокойно.

— Значит, это были опытные преступники и умные, — ответила Паула. — Вы не смогли их обнаружить, а единственное свидетельство тому — нераскрытое возможное убийство. Но это дает нам не слишком много. Должна сказать, что, если Шахиф и Котал впутались в нечто скверное, у нас немного шансов вы­яснить, что произошло на самом деле. А это заставляет вернуться к Тампико. Вы могли наткнуться на что-то сразу после прибытия. Наши гипотетические преступники создают иллюзию вашей активности, забрав вещи и возбудив дело о разводе. Это могло бы объяснить отсутствие хранилища воспоминаний.

— Но что же это за преступники? — тревожно спросила Тара. — Что они могли такого сделать, что захотели убить меня и Вайоби?

— Это всего лишь теория, — поспешно заверила ее Паула. — Я не могу принять версию преступной деятельности в качестве основной, вероятность этого ничтожно мала, но игнорировать ее тоже нельзя. Существующая неопределен­ность оставляет меня в недоумении. Если причиной была не ваша личная жизнь, которая выглядит достаточно невинно, тогда в чем же дело?

Тара достала и зажгла еще одну сигарету.

— Это ведь вы всем известный детектив.

Она дрожащими пальцами поднесла сигарету ко рту и вдохнула наркотик. Мэтью де Савоэль крепко обнял жену и сердито посмотрел на Паулу.

— Вы получили свои ответы? — резко спросил он.

— Пока да, — спокойно ответила Паула.

— Найдите их! — воскликнула Тара, когда Паула и Хоше поднялись, что­бы уйти. — Прошу вас. Я должна знать. Все, что вы сказали… это ведь не несчастный случай, правда? Я говорила это себе и другим в течение двадца­ти лет; я рассказывала, что поддалась глупому романтическому порыву и убе­жала с Вайоби, потому что многократно повторенное становится почти реальным. Я как будто создавала свои воспоминания. Но я всегда знала, что все было не так.

— Я сделаю все, что смогу, — пообещала Паула.

— Куда теперь? — спросил Хоше, как только машина отъехала от уединенного особняка.

— К экс-мужу, Мортону.

Он украдкой покосился на нее.

— У тебя появилась идея?

— Это не было несчастным случаем. Я верю Таре. Она была слишком благоразумна, чтобы бежать с Вайоби. Он и так давал ей все, что она хотела от этой связи. Следовательно, Тампико — это обман, подстроенная ловушка, обеспечи­вающая алиби.

— Была благоразумной?

— Ты же видел, какая она сегодня.

— Да-да. Именно это вы имели в виду, говоря об изучении людей, да?

— Конечно. — Она отвернулась к окну, за которым не было видно ничего, кроме мелькания больших раскидистых деревьев, высаженных в качестве за­щиты от ветра хрупких кустов. — Преступления совершаются людьми, и в людях следует искать причины.

Для Паулы это было настолько очевидно, что она и не подумала пускаться в дальнейшие объяснения.

Ее родители, точнее, те, кого она ими в детстве считала, искренне верили в возможность подавления наследственного фактора. В древнем споре между природой и воспитанием они приняли сторону воспитания, и в результате воз­ник ультрасовременный орден, отчаянно желавший доказать всему Содруже­ству, что воспитание может стать главенствующим фактором, что предопреде­ленной судьбы не существует. По крайней мере, такой судьбы, какая была предназначена Пауле ее создателями.

Планета, где она появилась на свет, носила название Рай Хаксли, хотя в других мирах Содружества ее насмешливо окрестили Ульем. Открытый для людей в 2102 году мир был заселен и обеспечен средствами Фонда Структуры Чело­вечества — странной организацией исследователей-генетиков и общественно-политических теоретиков. В отсутствие строгих ограничений, существующих на Земле, они стремились исследовать возможности генетического профилиро­вания личности. Они верили в создание идеально стабильного общества под лозунгом «Каждому свое», что для остального человечества казалось несколько пугающим. Многие англосаксонские фамилии произошли от рода занятий или профессий, таких как кузнец, ткач или швец… Фонд поставил себе цель закрепить эту связь на уровне ДНК. Безусловно, профессия не могла быть определена однозначно, психонейронное профилирование обеспечивало лишь склонность личности к какому-либо роду занятий, а более простые физиологические моди­фикации ее закрепляли. Врачам, например, гарантировали особую ловкость пальцев и особую остроту зрения, а сельхозрабочим и строителям — физическую силу, и так во всем спектре профессий. Для предотвращения случайных мутаций характерные особенности объединялись в группы и фиксировались. Строгий учет профилирования исключал также и смешение отдельных групп. Но тер­мина «чистый» в пресс-релизах Фонда тщательно избегали.

В целом общество Содружества воспринимало этот принцип крайне отрицательно, и Рай Хаксли с самого начала стал почти отверженным штатом. В сенат даже поступали запросы о возможности военного или полицейского вторжения, что противоречило конституции, — Содружество с самого первого момента возникновения гарантировало каждой планете свободу в рамках обще­го правового поля. В итоге Фонд продолжал свое существование, поскольку юридически действовал в границах свободного и независимого мира.

После того как несколько громких и хорошо финансированных судебных процессов против Фонда закончились ничем, давление средств массовой информации обрушилось на ККТ, побуждая руководство закрыть переход. Найджел Шелдон, хоть и против своей воли, отказался это сделать: стоило в результате общественной кампании закрыть один переход — и все остальные оказались бы уязвимыми для людей, несогласных с политикой, культурой или религией планеты. Связь с Ульем осталась, хотя этот мир никак не участвовал в экономической и финансовой деятельности Содружества. Фонд тихо, но с привлече­нием значительных научных ресурсов занялся строительством своего идеаль­ного общества.Многие люди отказывались признавать проигранными судебные процессы и право Фонда продолжать свою деятельность. Они заявляли о расширении значения прав человека и о необходимости немедленно освободить целый мир генетически модифицированных рабов.

Если к кому-то и можно было применить термин «либерал-экстремист», то это были Маркус и Ребекка Редхаунд. Будучи членами одного из Великих Се­мейств Земли, они были с радостью готовы как финансировать дело, так и при­нимать личное участие. Вместе с небольшой группой таких же убежденных единомышленников они планировали рейд против Улья, который, по их мнению, стал бы грандиозным событием и продемонстрировал бы всему Содружеству заблуждения Фонда не только в политике, но и в направлении научных исследований.

После нескольких месяцев тайной подготовки девять новоявленных коммандос проникли в одну из родильных палат Фонда в столице Улья Фордсвилле. Они сумели похитить семь новорожденных младенцев и переправить их на станцию ККТ еще до того, как была поднята тревога. Трех младенцев следова­тели Управления по расследованию тяжких преступлений отыскали по горячим следам, и они были возвращены в Рай Хаксли, в свои колыбельки. Группа похитителей больше всего рассчитывала на громкую огласку, но общественное мнение разделилось. Похищение детей, независимо от целей, вызывало в людях негодование.