В нужное время в нужном месте - Андрей Богданов

За врачом слетала, привела его. А тут уже ковер и кровать сплошь мокрые… Врач ей сразу по науке ногу перетянул. Но сказал, что слишком много крови Ангелинка потеряла. Помочь не может. Он ушел. Тогда я разбудила ее. Она тебя позвать велела. Я того мальчонку и послала за тобой.

Она, Бонифаций, знает, что вот-вот умрет. Но я страх из ее души вынула. И боль из тела убрала. Она спит сейчас. Как скажешь – я разбужу ее. И вы попрощаетесь.

Я стоял на ковре, пропитанном липкой кровью. Рядом со шкафчиком лежала оторванная голень. Ангелина крепко спала, укрытая теплым одеялом. Было видно, что половины правой ноги нет. На колене что-то бугрилось. Наверное, бинты. Много бинтов.

– Я все время буду с ней, Бонифаций, ты не переживай, – продолжала Капитолина Карловна. – Лично провожу ее душу во дворец Святой Анастасии. Ей там будет хорошо. Ее больше никто никогда не обидит. У девочки была трудная жизнь. Я сделаю все, чтобы ее смерть была легкой. Пора прощаться… Смерть уже рядом стоит. Ну что, будить?

– Буди.

Ангелина открыла глаза. Заметила меня. Шевельнула головой. Я забрался на окровавленную постель. Сел у изголовья. Ангелина легонько улыбнулась. Я взял ее за руку.

– Привет, храбрый тигр Бонифаций, – сказала Ангелина.

– Привет, Ангелина.

– Ты хороший. Я рада, что увидела тебя.

– Я тоже рад.

– Бонифаций, берегись Арнольда.

– Я берегусь.

– Ты убьешь его? Убей!

– Убью, убью, не беспокойся.

– Бабушка Капитолина проводит меня к Святой Анастасии.

– Я знаю, она мне сказала.

– Прощай.

– Прощай.

Ангелина закрыла глаза и умерла. Я оглянулся. Капитолины Карловны рядом уже не было. Я остался совсем один.

Глава пятая

Тайна морской крепости

Похороны в открытом море просты и практичны. Капитан произносит короткую речь, читает молитву. Потом тело, обернутое знаменем, кладут ногами вперед на гладкую доску.

К ногам привязан груз. Доску наклоняют. Экипаж отдает честь. Тело скользит по доске и падает в воду. На прощание еще полагается салют из трех автоматных залпов.

Когда покойников много, траурная церемония принимает еще более аскетичный характер. Процедура становится похожей на конвейер. Одна речь и одна молитва на всех. Салют, правда, персональный.

В бою мы потеряли 27 человек. Столько знамен не оказалось. Но было вдосталь голубой парусины, подходящей по цвету. Всех погибших завернули в голубую парусину и сложили вдоль борта.

27 покойников – это 27 тихих всплесков и 81 громкий автоматный залп.

Ангелину хоронили последней.

Тяжелораненых на судне почему-то уже не было. Как сказал врач, все они умерли ночью. Лазарет пустовал. Арнольд выглядел чрезвычайно бодро и энергично. Глаза его странно блестели. Сходство с волком стало просто поразительным.

К вечеру следующего дня мы ожидали встречи с кораблями ВМФ. Но этому не суждено было произойти. Почти сразу после похорон начался жуткий шторм.

Вначале на горизонте появилось крохотная черная точка. Она стремительно росла. И скоро небо заволокло грозовыми тучами. Тьма окутала нас. Океан нахмурился, взвыл, засвистел и с ожесточением обрушился на искалеченный барк.

Начался кошмар, продолжавшийся четыре дня.

За эти четверо суток экипаж «Анастасии» совершенно выбился из сил. Паруса убрали, шли только на двигателе. Основные силы были брошены на заделку пробоины и откачку воды из трюма. Но все, что получалось, это еле-еле удерживать корабль на плаву.

Пользы команде я принести не мог, поэтому бурю пережил в каюте. Арнольд предложил перейти в другую, но я отказался. Решил, что это будет не по-товарищески по отношению к Ангелине.

Окровавленный ковер заменили. А матрас я просто перевернул чистой стороной. Несмотря на жуткую болтанку, меня не тошнило. Я практически ничего не ел. Пил только витаминизированный коктейль для поддержания вживленного обреза в рабочем состоянии, воду и сок.

Я обмотал кровать тросами. Втискивался под них. Иначе лежать было невозможно – болтанка страшная. Но спать все равно получалось урывками. Часа три-четыре в сутки, не более. Остальное время, держась за тросы, я или валялся с закрытыми глазами, или глядел в зеркальный потолок. Зрелище было отвратительное. Думал, что сойду с ума.

Чтобы не рехнуться, я время от времени по скользкому трапу поднимался на палубу. Но ненадолго. Злые холодные волны гуляли по ней, как у себя дома. Один раз меня сшибло с ног. Я чудом уцепился за какой-то канат и ползком вернулся обратно. Как я узнал позже, за эти дни в море смыло семерых матросов.

Нас отнесло далеко на запад.

А когда океан наконец угомонился, всем оставалось только одно – немедленно покинуть тонущее судно, пересесть на катера и двигаться к ближайшему берегу. Благо, было утро и суша оказалась недалеко.

Как только люди ушли с барка, он начал стремительно погружаться. Крен на правый борт стал критическим, мачты легли на волны. Потом судно перевернулось, и море поглотило парусник целиком.

Капитан Купер отдал честь погибшему кораблю и за всю дорогу до берега не проронил ни слова. Остальные тоже молчали. Проявлять эмоции не было ни сил, ни желания: четыре прошедших дня выжали из людей последние соки.

Нам повезло: всего через три часа катера уже входили в маленькую бухту, окруженную отвесными скалами.

– Где мы? – спросил я Арнольда.

– Морская крепость «Одинокая», – ответил князь и зло сплюнул на воду. – То самое проклятое место, откуда начались мои злоключения. Сейчас самое главное – не налететь на останки затопленных в бухте кораблей.

Погода хмурилась. Над морской крепостью низко висели свинцовые облака, моросил дождь. Порывистый ветер забирался под одежду. Было сыро, зябко и неуютно.

– Здесь должны быть казармы, или что-то в этом роде, – сказал Арнольд, обводя взглядом крепость – Я связался с нашими. Вертолеты будут только завтра к вечеру.

– Сэр, – обратился к Арнольду капитан, – кажется, вон там здание, похожее на казарму…

– Отлично. Двигаемся туда.

Это и в самом деле оказалась довольно просторная двухэтажная казарма. Стекол в окнах, естественно, не было, пол каменный, но вымотанные люди радовались и этому.

– Отдыхаем, ребята! – скомандовал Арнольд.

Все разбрелись по углам. Переоделись в сухую одежду, достали спальные мешки, разожги костры.

Арнольд, Вильгельм и судовой врач расположились отдельно – в одной из многочисленных комнат.

Я переоделся, кое-как перекусил, съел дежурную порцию поливитаминов, покурил и завалился спать. Закрывая глаза, думал только об одном: «Какое счастье, что подо мною наконец-то неподвижный пол, а не качающаяся палуба или ходящая ходуном кровать». Подняв глаза, с восторгом понял, что надо мною больше нет этого проклятущего зеркального полка. Как же он мне надоел!..