Марк - Артём Сениянц

неба. Одиночество и заброшенность – вот что царило на безвестной улице, затерянной в заброшенном парке.

Марк разглядывал покинутые дворы, замечал останки спревших плюшевых медведей, остовы велосипедов, опутанные вьюном качели. Кое-где стояли проржавевшие мангалы, рядом с которыми покоились кучки гнилых пеньков.

Марк следовал за Блэком и оставил за спиной домов сорок, когда они вышли к ухоженному дворику. Он мало чем отличался от тех, что остались позади. Тут росли две большие плакучие ивы, висели качели на проржавевшей цепи, сквозь лианы проступали очертания трёхэтажного домика, перекошенного от старости. Но тут не было штакетника, и не было поросли акации. Трава не росла вовсе – голую землю, утоптанную и укатанную, регулярно подметали. Лежавшие около качелей детские игрушки выглядели новыми. А на лужайке, рядом с разваленным крыльцом, рос куст шиповника.

– Нам сюда, – сухо бросил Блэк.

– Тут и живёт твой колдун?

– Да. Только его сейчас нет дома.

– Откуда ты знаешь?

– Видел его на опушке. Ходит, мухоморы собирает. Скоро вернётся, так что поспеши.

– Поспеши? В смысле? Ты хочешь, чтобы я к нему домой пошёл?

– Так и есть, а что тебя смущает?

– Ну, во-первых, я не знаю, какие там могут быть ловушки. Во-вторых, я понятия не имею, что искать. В третьих, ты не обнаглел?!

Блэк тихо посмеялся.

– Нет, Марк, не обнаглел. Просто я смогу заметить возвращение старика, а ты нет.

– Старика?

– Да Марк, этот колдун, как оказалось, старый дед. Но и он может быть опасен. Потому: ты идёшь, а я стерегу.

Марк в мыслях выругал Блэка самыми грязными словами и обреченно поплёлся к развалившемуся от сырости крыльцу.

– А что искать то? – спросил он обернувшись.

– То, что имеет форму шара, – нервно сказал Блэк и отвернулся.

– Тьфу, гений, – кинул Марк и пошёл к дому колдуна.

5

– Как бессонница в час ночной, – напевал Марк себе под нос. Это мало-мальски отвлекало от мрачных мыслей. А мысли, надо сказать, лезли самые мрачные. В сравнение с ними, сырое и тёмное помещение за порогом казалось детской колыбелькой.

От порога вверх вела узкая лестница с деревянными ступеньками. Марку, почему-то, захотелось сразу подняться по ней, а не обыскивать первый этаж. Деревянная стена, вдоль которой поднимались ступеньки, была в свежих потёках. Доски под ногами скрипели от каждого шага и угрожали вот-вот провалиться. Поручня не было, так что, в случае падения, не за что было и ухватиться.

– Тёмный мрачный коридор, – продолжал утешать себя Марк «забавной» песенкой. Судьба тоже решила позабавиться: лестница привела в то место, о котором пел Марк. В коридор выходило четыре дверных проёма. Без дверей. Слабое свечение пробивалось из каждой комнаты. Свет мерцал и менял цвет, будто бы там работали телевизоры. Но не было слышно голосов, только бульканье – как будто кипела вода в кастрюле или работал компрессор в аквариуме.

– Я на цыпочках, как вор, – не унимался Марк и подкрадывался к ближнему дверному проёму. Но, вопреки следующим словам песни, пугать там было некого – ни куклы, ни экранов, ни магических шаров.

В маленькой, пыльной комнатке (на вид заброшенной) стояли стеллажи. На них располагались сотни разноцветных колбочек и трубочек, змеевиков и спиртовок, генераторов молнии и пневмо-прессов. На вид – лаборатория и дешёвого фильма. Для антуража не хватало только стола припорошенного белым веществом и стодолларовых купюр, скрученных в трубочки.

Аналогичная картина ждала Марка и в остальных комнатах. С той лишь разницей, что в одной были полки с соленьями, в другой – на ниточках сохли кроличьи лапки, в третьей, уму непостижимо, лежали детские игрушки.

Всё было на виду – никаких закрытых полок, коробок и ящиков. Взгляд не цеплялся ни за что такое, что можно было вскрыть и проверить. Разве что – распотрошить детские игрушки. Но Марк от чего-то был уверен, что необходимости в этом нет. И он, не мешкая, пошёл на третий этаж.

Тут лестница была в ещё более плачевном состоянии. Одна радость – стены с обеих сторон поджимали ступеньки, и, в случае внезапного провала, можно было растопырить руки в стороны и удержаться. Но не пришлось.

На третьем этаже комната была всего одна. Маленькая коморка из мебели имела один только стул: деревянный, покосившейся. На подоконнике стоял предмет, очень похожий на доисторический радиоприёмник. На эту мысль очень наводила телескопическая антенна. Однако что-то было не так. И Марк сразу заметил, что именно: к приёмнику тянулись две трубки, прозрачные. Они выходили из дырки в полу. Одна была наполнена ярко красной жидкостью, другая тёмно-синей. По проносившимся пузырькам воздуха было видно, что жидкость течёт, и довольно быстро. И ещё по пузырькам можно было определить, что красная жидкость течет по направлению к приёмнику, а синяя наоборот.

Марк нерешительно подошёл к неизвестному устройству. На лицевой стороне его была крутящаяся ручка, будто бы для регулировки диапазона. Но Марк понял, что это кодовый замок. Который, впрочем, был не заперт. Да и дверца была приглашающе приоткрыта.

Марк осторожно, мизинчиком, откинул дверцу на себя. За ней обнаружилась полость: просто полость, как в пустой микроволновке. Только не было диска под тарелку. Трубки приходили в эту полость, заходили внутрь чёрных колпачков и исчезали в задней стенке.

– «Тупик. Полный бред. Что это за устройство? Может ли внутри него сидеть магический шар? Почему бы и нет. Но как это выяснить? Разбить грёбанный приёмник! А вдруг взорвётся? А может внизу поискать? На первом этаже? Точно! Пойду вниз».

С этими мыслями Марк направился к лестнице. Пыльные, стёртые в труху ступеньки вновь заскрипели под весом хромого вора. Один поворот, воторой. И вдруг – силуэт скрюченного старика появился на лестнице внизу. Он прошёл несколько ступеней, сильно опираясь на посох, что Марк оставил у порога. Вспашка света вырвалась из комнаты за спиной Марка и озарила старика – седого как лунь и скрюченного, как высушенный перец чили. Он сверкнул недобрыми глазами и оскалил морщинистые челюсти. Белая рубашка, в тонкую синюю полоску, отразила очередную вспышку света и на миг ослепила Марка.

Он бросился бежать вслепую. Ну как бежать – хромать со скоростью полураздавленного таракана. Старик, сильно хрустя старыми ступенями (и не менее старыми суставами) поднимался наверх. Зрение вернулось, но толку от него не было – других лестниц в доме оно не обнаружило бы. А прыгать со второго этажа, учитывая последствия недавних переломов, ужасно не хотелось.

– «А зачем