Разум и чувства - Джейн Остен

– Конечно, сударыня, я скажу Марианне об этом, но я не хочу сообщать об этом кому-нибудь еще.

– Ах да. Очень хорошо, – сказала миссис Дженнингс, немного раздосадованная, – тогда я не скажу об этом Люси. Так как я собиралась поехать до самого Холборнна сегодня.

– Нет, мадам, даже Люси, не говорите пока ничего, если вы можете. Один день не играет роли, и пока я не напишу мистеру Феррарсу, я думаю, этого не стоит упоминать никому! Я все сделаю сама. Это очень важно и время терять нельзя! Особенно ему, так как он, конечно, очень хотел видеть родственников на церемонии возведения в сан!

Эта речь более чем удивила миссис Дженнингс. Почему мистеру Феррарсу надо было писать об том, да еще с такой поспешностью? Но через некоторое время ее посетила мысль, и она просияла:

– О! О! Теперь я поняла! Мистер Феррарс, похоже, тоже мужчина! Что ж тогда лучше для него! А я и не сомневалась, что он рано или поздно примет сан, я рада, что вы так дружны. Но, моя дорогая, по-моему, это не совсем в рамках приличия? Разве полковник не должен был написать ему сам? Вы уверены, что вы сама должна это сделать?

Элинор не совсем поняла, что она имела в виду в начале фразы, что она подразумевала в ее середине и абсолютно непонятно, что значил такой конец?!.

– Полковник Брэндон так деликатен и поэтому хотел, что бы кто-то другой объявил его намерения по отношению мистера Феррарса, чем он сам.

– И потому вы должны сделать это сами? Что ж, это лишняя деликатность! Но раз так, то я не буду мешать вам (видя, что Элинор собирается писать!). Вам виднее. Поэтому до свидания, моя дорогая, Я ничего не слышала приятней с тех пор, как Шарлота родила!

И она вышла за дверь, но тут же возвратилась:

– Я только что подумала о сестре Бетти, моя дорогая. Я была бы очень рада, найти для нее хозяйку. И чего только она не сможет делать для своей госпожи! Она очень хороша в работе по дому и очень хорошо шьет! Поэтому, подумайте об этом на досуге.

– Естественно, сударыня, – ответила Элинор, не слыша и половины того, что проговорила миссис Дженнингс, и, желая скорее остаться одной, чтобы написать Эдварду.

Как же начать? Как представить себя в письме к Эдварду? Она не знала с чего начать, так как не поняла до конца, кем они были друг друга и кем теперь стали. Просто друзьями, хорошими знакомыми или между ними всё-таки осталось чувство? Она боялась выдать себя и сказать в первых строках слишком много, но и начинать письмо сдержанно-официально тоже было несправедливым по отношению к Эдварду. Она сидела в задумчивости над белым листом, с пером в руке, когда вошел сам Эдвард.

Он хотел оставить свою прощальную карточку, но встретил миссис Дженнингс в дверях. С извинениями, что не может вернуться сама, она сказала, что миссис Дэшвуд желает его видеть по очень серьезному делу.

Элинор обрадовалась такому стечению обстоятельств. Иногда проще сказать, чем написать. И это был как раз такой случай. Удивленная и смущенная, она невольно приподнялась со стула, когда он вошел в гостиную. Она ничего не знала о нем, с момента публичной огласки его помолвки. Несмотря на то, что он знал о ее осведомленности в этом деле, было неизвестно, как она относится ко всему этому, что и делало эту встречу сразу чуть напряженной. Он тоже быль изумлен, от того, что они остались наедине, и оба стояли друг против друга и молчали. Эдвард первым нарушил тягостную паузу.

– Миссис Дженнингс сказала мне, – начал он, – что вы хотите видеть меня, насколько правильно я понял. Я все равно не мог покинуть Лондон, не попрощавшись с вами и вашей сестрой! Так как не уверен, что скоро буду иметь удовольствие видеть вас снова. Я еду в Оксфорд завтра.

– Вам вообще не нужно туда ехать, – сказала Элинор, беря себя в руки и стараясь перейти к главному известию, как можно быстрее, – если вы сами этого не пожелаете… Миссис Дженнингс была права в том, что сделала сейчас. У меня есть некоторая информация, касающаяся вас, которую я и хотела вам передать на бумаге. Я могу обрадовать, что есть очень подходящее место (ее дыхание участилось, при этих словах!). Полковник Брэндон, который был здесь только десять минут назад, предложил мне сказать вам, что понимает, как важно для вас принять сан. Он имеет большое удовольствие предложить вам жить и служить в Делафорде. Правда, пока только викарием, но уверен, что потом вы обязательно пойдете на повышение. Разрешите мне поздравить вас с таким респектабельным справедливым другом и присоединиться к его пожеланию, что это место – около двухсот фунтов в год – вполне подходит для вас, для начала самостоятельной жизни.

Эдвард что-то пробормотал про себя, но не повторил вслух, и можно было только догадываться о содержании этой фразы. Если бы кто-то ему это рассказал, то он не поверил! Эдвард все еще глядел на нее с таким удивлением, которое показывало, что вся информация как бы прошла мимо него. И смог только сказать:

– Полковник Брэндон?!

– Да, – продолжала Элинор, получив какой-то ответ, – Полковник Брэндон считает, что это выход из той ужасной ситуации, в которую вы попали из-за семьи. Он надеется, что я, Марианна и другие ваши друзья разделяют его точку зрения. Как доказательство понимания вашего положения, и было предложено это место.

– Полковник Брэндон дает мне жилье?! Как это все возможно?

– Недоброжелательность ваших собственных родственников, заставляют вас искать друзей на стороне.

– Нет, – твердо сказал он, – только не у вас, так как я не могу быть невежественным по отношению к вам. О! Боже! Я весь в долгу! Я это чувствую, и постараюсь выразить словами, хотя я и не оратор, вы знаете.

– Вы очень ошибаетесь. Я могу вас заверить, что вы чувствуете свой долг внутри, и только внутри! Я к этому делу не приложила даже рук, всё продумал и предложил Брэндон. Пока я даже не знаю, свободно ли жилье или нет, собирается он просто его подарить вам или нет? Как мой друг и друг моей семьи, он, возможно, сделает именно так, но я, право, не знаю… И поверьте, вы мне ничем здесь не обязаны!

Эдвард начинал понимать, как мало и в то же время много значила в этом деле Элинор! В нужный момент вдруг появилась, как добрая фея, перед Эдвардом, принося спасение, хотя и не была уверена до конца, благо ли она совершает для себя. Он замолчал и присел на край стула, собравшись с мыслями, он сказал:

– Полковник Брэндон, похоже, великодушный человек! Многие мне говорят об этом. И ваш брат, я знаю, ценит его очень высоко. Он, несомненно, здравомыслящий человек, и в своем роде, настоящий джентльмен!

– Совершенно верно, – заметила Элинор, – Я верю, вы найдете при дальнейшем знакомстве, подтверждение тому, что вы о нем слышали, тем более, вы теперь будете близкими соседями, насколько я поняла, приходский дом достаточно близко находится от главной усадьбы.