Бледная графиня - Георг Борн

— Ах, извините, — сказал Мак Аллан и поспешно протянул Нейману визитную карточку.

Тот взглянул на нее и поклонился.

— Весьма признателен, господин Арно.

В спешке Мак Аллан вручил не свою карточку, но промолчал.

— Желаю вам успеха! — попрощался он с Нейманом, которого заметно обрадовало столь важное для него известие.

Полицейский инспектор сразу же покинул бал.

— Все удалось отлично, — докладывал ирландец, возвратясь в ложу к Бэле и Митнахту. — Наш общий друг отправляется в Питсбург, в имение Кингбурна, искать гувернантку Марию Рихтер.

— Едемте домой, — сказала испанка.

Все трое встали.

Экипаж фон Митнахта скоро привез их в загородную виллу сеньоры. Еще до их приезда тут собралась многочисленная публика, состоящая из аристократии полусвета и мужчин всех слоев общества, которые посещали модные салоны Эглантины, чтобы попытать свое счастье в карточной игре.

Приезд Митнахта еще более оживил игру. Ставки резко возросли. С лихорадочно сверкающими глазами стоявшие у стола дамы и господа следили за картами, мелькавшими в руках банкомета.

Игра продолжалась до утра, и долго еще вилла бывшей танцовщицы светилась огнями.

II. МАРИЯ РИХТЕР НАЙДЕНА

Счастливо выскользнув из палаты, где вместо Лили он нашел сумасшедшую, Гедеон Самсон тотчас же спросил Дору, куда делась молодая девушка.

— Вы про кого говорите? Про мнимую графиню? — равнодушно спросила Дора.

— Про кого же я еще могу говорить, как не про больную, которая до сих пор была здесь?! — вскипел Гедеон.

— Я не знала, что вы хотите ее видеть, — все так же невозмутимо отвечала Дора. — По ее желанию я отвела ее к новой больной. Как оказалось, они знакомы друг с другом.

— К буйной?

— Да, — коротко подтвердила Дора.

— Вы тоже взбесились?! — рявкнул Гедеон. — Или потеряли остатки сознания?

— Остановитесь, господин Самсон, — перебила его сиделка. — Я поступила так потому, что думала принести обеим пользу.

Гедеон, не сказав ни слова, бегом бросился по коридору.

Дора с ненавистью взглянула ему вслед. Она всегда поступала так, как ей хотелось, и не один доктор был вынужден покинуть больницу по ее милости. Впрочем, Гедеону и самому не хотелось поднимать шума: ведь его могли спросить, почему он ночью очутился в палате больной, нарушив правила заведения.

Гедеон поспешно добежал до двери палаты буйных, но не мог найти нужного ключа.

— Помогите! — раздался за дверями слабый голос. — Неужели никто не придет спасти меня?! Помогите!

Это был голос Лили.

В лихорадочном волнении Гедеон пробовал один ключ за другим.

Дора медленно шла по коридору, радуясь, что Гедеону не удается отыскать нужный ключ.

— Сюда! — закричал он. — Откройте дверь. Разве вы не слышите, что зовут на помощь?

Дора подошла к двери.

— Для чего же вы вырвали у меня ключи? — язвительно сказала она.

— Откройте! Я вам приказываю!

— Помогите, ради Бога, помогите! — снова раздался голос Лили.

— Тут, верно, случилось несчастье, — спокойно заметила Дора. — Я слышу голос буйной.

— И вы поместили их вместе?

Наконец дверь была открыта. Свет фонаря в руках Доры проник в комнату. Ужасная картина предстала их взорам.

Лили лежала на полу полумертвая от страха, а на одном из стульев билась, привязанная за руку, буйно помешанная. Ремень еще кое-как держался, однако она так бешено рвалась, что вся рука была в крови. На постели лежала мертвая София.

Увидев входящих, Лили бросилась было им навстречу, но тут же упала без сил.

Гедеон вырвал фонарь из рук сиделки.

— Посмотрите сами на последствия вашего легкомыслия. Я сейчас же обязан доложить обо всем директору! — заорал он. —Немедленно свяжите буйную, пока она не вывихнула себе руку. Смотрите: пол в крови. А другая сумасшедшая умерла…

Дора подошла поближе.

— Умерла? — спросила она и довольно спокойно констатировала: — Впрочем, она бы и так недолго протянула.

Затем Дора схватила больную и, силой посадив ее на железный стул, быстро и крепко привязала к спинке болтавшимися ремнями. Сумасшедшая кричала в бессильной ярости. Вид ее был ужасен. Губы, зубы, ногти у нее покрылись кровавой пеной. На шее вспухли кровавые раны. Волосы растрепались, платье разорвалось. Глаза, казалось, вот-вот готовы были выскочить из орбит.

— В комнате нет света. Принесите и зажгите фонарь над дверями, — приказал Гедеон. — Да, и приведите сюда сумасшедшую из отдельной палаты, и привяжите ее к кровати.

Дора, конечно, не могла не исполнить его приказаний, однако особенно и не торопилась. Тогда Гедеон с фонарем в руках подошел к Лили и хотел поднять ее, но Дора опередила его и, взяв на руки бесчувственную девушку, понесла ее.

— Куда? — вскричал Гедеон.

— Куда? Конечно, назад, в ее палату. И я прошу, чтобы впредь никто не ходил туда в неположенное время.

Дора унесла Лили, а Гедеон яростно сжимал кулаки.

— Погоди, проклятая! — прошипел он. — Ты еще раскаешься в своих словах.

Он подошел к расположенной недалеко ручке звонка и позвонил. Через некоторое время явился инспектор. Гедеон приказал убрать мертвую Софию. Явились двое сторожей и унесли труп. Гедеон дал еще несколько распоряжений и затем, уже перед самым утром, ушел.

Несколько часов спустя в больницу явился Бруно и справился о Лили.

— Вы пришли как раз вовремя, сударь, чтобы присутствовать при строгом следствии, — сказал ему инспектор.

— Что за следствие? — удивился Бруно.

— Мы расследуем обстоятельства происшествия, случившегося прошлой ночью. Но войдите в приемную.

— Что это за происшествие? — спросил Бруно, побледнев от страшного предчувствия.

— В заведении есть покойница, — ответил инспектор и пошел доложить директору о Бруно.

Директор тотчас принял его.

Бруно в сильном волнении вошел в кабинет директора, где уже сидели Гедеон и Дора.

— Очень рад видеть вас, господин Вильденфельс, — приветствовал его директор. — Надеюсь, вы уже в курсе свершившегося, и полагаю, что также примете участие в нашем разбирательстве, особенно в той его части, которая касается мнимой графини Варбург.

— Что случилось?! Графиня умерла? — в неописуемом волнении вскричал Бруно.

— Мнимая графиня жива, но другая сумасшедшая, к несчастью, была найдена мертвой в палате для буйных, — прояснил ситуацию директор. — Прошу вас, садитесь. Я не нахожу в поступках сиделки Доры Вальдбергер ничего такого, что могло бы дать повод к обвинению ее в неисполнении своего долга, — продолжал директор, обращаясь теперь уже к Гедеону. — Здесь просто несчастное совпадение обстоятельств.

— Сиделка не имела права без позволения помещать вместе разных больных, — возразил Гедеон. — По крайней мере, она не должна были оставлять их одних.

— Это, действительно, упущение, но вы слышали, что у сиделки были в это время и другие неотложные дела, — заступился директор за Дору.

— Господин Самсон сердится совсем по другой причине, — подала голос Дора. — Сегодня я еще промолчу, но в другой раз расскажу все.

— В таком случае говорите немедленно! — разозлился Гедеон.

— Мнимая графиня жаловалась мне, что господин Самсон приходил к ней ночью, — объявила Дора.

— Мало ли что наговорят сумасшедшие, — поспешно заявил Гедеон. — И вообще, это все ваши интриги. Если я и хожу ночью к больным, то, значит, это нужно.

— Да, в данном случае, Дора Вальдбергер, господин Самсон совершенно прав, за больными надо наблюдать днем и ночью.

— Графиня не больна и не ранена? — спросил Бруно.

— Нет, — успокоила Дора. — Но по ее желанию я поместила ее в палату, где была София Бухгардт. Ночью с Бухгардт и с другой сумасшедшей случился припадок, они сцепились друг с другом, в результате чего одна из них погибла. Будь я поблизости, ничего подобного, конечно бы, не случилось.

— Значит, София Бухгардт умерла? — спросил Бруно.