В теле пацана. Книга 2. Взрослые игры - Игорь Павлов

ещё рак назад. А я зазевалась и потеряла одну, когда в пятую группу бегала по поручению.

— Во время фехтования?

— Да, я освобождена от физических нагрузок, сердце слабое. Вот и бегаю иногда по поручениям мастеров.

— Хорошо искала?

— Да, всё излазила. Похоже, кто — то взял.

— Дорогие серьги?

— Очень, целое состояние, если родители узнают, маму хватит удар. И не удивляйтесь. Я из бедного сословия, на учёбу всей деревней собирали, чтобы мне лучшей жизни шанс дать. И теперь я не знаю, что делать. Она грозит меня выкинуть из Университета.

— Ясно, но это всё решаемо, — улыбаюсь.

— Господин Кристиан, я натворила, мне и разбираться.

— Бывают же добрые люди.

— Отец покойный научил, ничего не бывает бесплатно, — выдала с грустью.

Неловкое молчание.

— Что у вас по распорядку сейчас? — Меняю тему.

— Полуденный перерыв, — отвечает Сабрина и расслабляется.

— И долго? — Уточняю, рассматривая её грустное личико.

— До пятнадцати часов.

— Ничего себе, как долго. Обед?

— Да.

— А ты почему не пошла?

— Столовая скоро откроется, — отвечает и сама интересуется: — А вы где трапезничаете?

— Какие варианты? — Смеюсь, вспоминая, сколько сюда пилил.

— Кто в гостином корпусе живёт, тот здесь. А местные в свои поместья разъезжаются, — отвечает, кивая на окно. Отодвигаю ветку. Действительно, через ворота кареты покатили на выезд.

— Мне предложили здесь комнату, то есть и на довольствие могут поставить?

— Да, будете в зале преподавателей трапезничать.

— А с учениками поесть можно? — Спрашиваю с иронией.

Рыжая по мне взглядом скользит. Вижу, что стесняется.

— За ученика вполне сойдёте, господин, — отвечает с улыбкой и спохватывается. — Ой, простите.

— Спасибо за комплимент, малышка. Пойдём, покажешь столовку вашу, заодно поедим.

— Я не малышка, — пробубнила, а сама улыбается.

— Хорошая малышка, — смеюсь и руку подаю. — Двинули.

Сабрина ухватила руку, засияла, слёз, как и не бывало.

Конечно, за руку до столовки мы не шли. Стоило выйти в холл, девочка сгорбилась, превратившись в мышь. И уже под пристальными взглядами шныряющих изредка учеников, видимо, направленных больше на меня, рванула быстрым шагом, делая вид, что мы совсем незнакомы.

Столовка в корпусе, что смотрит в сторону зеркальной скалы, на втором этаже. Зал огромный и светлый за счёт больших окон, света отражаемого зеркальными породами и светолитами на люстрах, направленными вниз, распределяющими свет равномерно. Столы по секторам разные, все в белоснежных скатертях. Есть и длинные, персон на двенадцать, есть и квадратные на два — четыре человека.

Учеников по столам ещё немного, уже сидят из подносов кушают. Нет, ну восхитительно! Всё, как везде. И лента с раздачей еды, и касса.

Моя проводница рыженькая, что ростом тоже не выдалась, двинула к раздаче уверенно. А я чуть отстал, потому что негоже мне спешить, когда столько глазёнок на меня пялится изучающе. В основном мелкота. Но есть и ученики с той самой аудитории. И две девушки, что призы от меня получили, тоже здесь. Отдельно вместе сидят у окошка и не отрывают от меня взглядов. Думают, я не заметил.

Ага. У меня после столкновения с генералом вампиров и слух, и зрение постепенно заострились. Сразу не заметил, пока не спалил в окне, как один мой «кошак» расчёской служанки прихорашивается. Потом прикалывались над ним всей караульной сменой.

А затем стал ощущать, что в темноте теперь силуэты различаю. Поначалу было страшно, но утром я встал на солнышко лицом, и все тревоги проходили.

Когда подошёл к подносам, Сабрина уже ухватила свой и потолкала по рельсам до первых блюд. И понятно, что спешила, между нами вклинился парень с девкой из младших. Лет по пятнадцать на вид. Откуда они взялись, так и не понял. А ну, в столовку несколько входов имеется, как оказалось.

— Так, притормозите коней, молодёжь, вперёд батьки в пекло, — брякнул я строго и обошёл обоих.

Никто не вякнул. Только Сабрина взглянула на меня перепугано, когда к ней присоседился. Блюд обилие, три поварихи усталые на вид, накладывают. Меня видят, глаза выкатывают непонимающие.

Моя рыженькая подружка лишь суп взяла, пирожок с картошкой и компот. Хотя глазища зелёные все блюда пересмотрели. Особенно она долго смотрела на пирожное с ягодами и белым кремом.

Долго не думая, я набрал на свой поднос побольше, всего самого калорийного. И ещё три пирожных, на вид самых вкусных, в том числе и то, на которое Сабрина так тоскливо смотрела.

Обратил внимание на бежевую посуду, смахивает на деревянную, но по весу кажется, что выдолблена из некой каменной породы. Стенки тонкие, но не гладкие, с не явно выраженными гранями.

На раздаче мой рыжик ведёт себя скромно, взглянула мельком на мой поднос, ломящийся от еды, но ничего не сказала. К кассе мы всё ближе. Одна девочка остаётся в очереди.

Смотрю, два парня в синих мантиях с подносами хотят вклиниться, мимо меня протискиваются. Лет по восемнадцать, взрослые, крепкие, сознательные. Если присмотреться, нашивки у наглецов отличаются от тех, что у ребят вокруг.

Руку выставляю у груди, останавливая. Смотрят непонимающе. Нет. С вызовом.

— Новенький? — Спрашивает первый черноволосый короткостриженый нагло. Под грозного кавказца своей большой щетиной косит.

— В очередь становитесь, — бросаю, хмуря брови.

— Стефан, он точно новенький, — брякает второй тёмненький товарищ из — за плеча первого. — Ещё не имел дело с пятой группой первой ступени.

— Сейчас мы это исправим, — хмыкает ближайший ко мне и начинает шептать!

Простые ученики к раздаче вжимаются, не дышат! Сотрудницы столовки делают вид, что ничего не происходит. Сабрина меня за локоть дёргать пытается, мол, не лезь.

На кончиках пальцев парня засверкали розовые точки, и я бы с удовольствием досмотрел формирование формулы, и какой дальше эффект. Но не в данной ситуации. Могу и выхватить позорно. Поэтому беру первое попавшееся пирожное с подноса и сую ему прямо в рот.

Упс. Не успел парень доколдовать. Отшатнулся, сплёвывать начал. В глазах ужас.

Не даю ему оклематься, делаю небольшой шарик изо льда и снега, и прямо на голову ему опускаю ладонью.

Парень ахает, едва удерживаясь на ногах. Волосы в снегу, на плечи ссыпалось. В карих глазах ужас и непонимание.

А ты, сучёнок, похоже, лекарь. Хотел мне сердце остановить или заставить организм непроизвольную реакцию выдать? Скажем, обоссаться. Возможностей не знаю, лучше перестраховаться.

— Охладись, —