Ник и другие я - Татьяна Лаас

– Да… Ать… – согласился, вставая, Джек, он продолжал хищно принюхиваться. Дым беспокоил его.

– Пойдем…

Пока Джек ворковал с Эш, меняя на ночь одежду и подгузник, Сэм по новой растопила камин и поправила постель.

– Ты можешь спать на кровати, Джек.

Он отрицательно качнул головой и ткнул пальцем в кресло – значит, спасть не собирается.

Сэм строго сказала:

– Только сам не лезь к ловцам или кого там занесло в зону! Понял? Я сама разберусь. Ты внешне сойдешь за человека, но вот твоя речь тебя тут же выдаст – столкнешься с людьми, молчи! Ничего не говори! Я скажу, что у тебя последствия контузии. Так бывает. Понял?

Она внимательно рассматривала его – понял или нет? Эээх, весь его человеческий вид портили алые нитки, которыми она на скорую руку зашила его щеку. Надо было искать что-то более нейтральное. Или не жадничать и шить настоящим шовным материалом, завалялся у неё случайно, еще с прошлого года – Клод, не зная, кто она, сам формировал для неё тревожную аптечку. Только шовный материал и остался, как ненужный. Надо было не жадничать, и тогда бы не было страшно за Джека.

Впрочем, когда утром к дому вышел ловец, страх сам пропал. Сэм, выскочившая на улицу на смолкший гепардовый щебет, замерла – по узкой тропинке в заборнике шел… Клод. Живой. Здоровый. Её Клод.

Стоявший за спиной Сэм Джек напрягся, а она с воплем: «Клооооод!» – рванула к парню. Тот раскинул руки в стороны, ловя её:

– Медок!!! Ты жива! Нежить тебя задери, ты жива! – он закружил её в своих объятьях. Тишину прорвал одинокий печальный гепардовый всхлип и тут же замолк – как реагировать на прибытие обещанного принца даже Джек не знал.

А ведь Сэм предупреждала же…

Клод кружил и кружил её – силой его не обделили. И Сэм смеялась и плакала – как же она, оказывается, скучала по Клоду. Он аккуратно вернул Сэм на землю, крепко прижимая к себе, так что она чувствовала, как громко бьется его сердце, растревоженное встречей. Как же ей не хватало Клода… Она забыла о нем на время, пока рядом был Джек, но… Клод, родной, знакомый, вихрастый, нестриженный, обросший щетиной, которой он тут же оцарапал её – полез целоваться, он был важнее. У них были общие воспоминания, у них была общая на двоих Эш, и у них будет общая на двоих судьба. Сэм не задумываясь ответила на поцелуй – тягучий, долгий, такой сладкий. Еле нашла в себе силы отстраниться, прижавшись к Клоду лбом и рассматривая его глаза в глаза – голубые, как зимний морской лед. Живой… Её. Тут. Вернулся. Теперь все будет хорошо. Слова бы еще подобрать, потому что у самой сердце ухало где-то в горле от волнения.

Клод! Ты стал отцом!

Клод, а у нас ребенок.

Клод, мы же семья, да?

Клод, у нас девочка…

Пока Сэм собиралась духом, Клод начал первым – он горько сказал:

– Медок, я же ходил – проверял твой дом… Там только и фундамент остался…

– Я записку там оставила…

– Не было…

– Может, ветер унес, – еле слышно сказала она.

– Может, – легко согласился Клод, чуть отстраняясь и заглядывая за спину Сэм: – Познакомишь?

Он со странным любопытством рассматривал Джека – тот стоял, широко расставив ноги и сложив руки на груди у самого дома, перекрывая вход. И почему-то сердце Сэм трепыхнулось – он же пустит Клода к Э… К Яблочку… Или…? Он же понимает, что Эш не его, да? Он же не устроит бойню… Идти против Джека не хотелось.

Сэм сглотнула комок в горле – нет, ну это же Джек, он не будет устраивать свару. Тем более, что он что мертв, а Клод – вот он, родной, любимый, желанный, рядом. И Яблочко его, а не Джека.

Сэм с трудом сказала:

– Это… Джек. Он контуженный на войне – почти не говорит. Живет тут в зоне – родных не осталось, вот он и… Прибился ко мне… Клод, мне нужно тебе сказать кое-что важное…

– Чуть позже, – кивнул Клод, направляясь к Джеку – и что он в нем разглядел? – Чуть позже, медок. Мне бы для начала умыться… – он внезапно остановился и уточнил: – Тут есть ручей или родник?

Сэм вздрогнула – умыться можно было и в доме, вода была, но, пожалуй, идея с родником была лучше – как-то Сэм уже не доверяла Джеку. Странно он себя вёл – прищурился, всматриваясь в Клода, только не рычал. Хотя гепарды редко рычат. Пусть отойдет, подумает в тишине, придет в себя, а у родника с Клодом можно спокойно без лишних глаз переговорить – так даже лучше.

Клод помахал Джеку рукой:

– Привет, я Клод! Приятно познакомиться! Щас умоюсь и познакомимся ближе…

Сэм украдкой показала Джеку кулак и потащила Клода в сторону родника. Клод что-то продолжал болтать про охоту, про больницу, в которой он провалялся после цунами, но Сэм почти не обращала внимания на него – она оглядывалась на Джека: тот расслабился, сгорбился и… Отошел от двери, сдаваясь. Наверное, это хороший знак. Может, они даже подружатся с Клодом. Странная идея, но хорошая же.

Уже у мостков у родника Клод замер, прислушиваясь – даже палец к губам приложил:

– Тссс!

Сэм оглянулась – кругом в распадке стояла мертвая тишина, только ручей и шумел, спеша по камням к реке. Заросли заборника не шевелились. Высокие сосны замерли – ветра не было. Они стояли и заслоняли солнце, создавая у родника приятную тень. Полуразрушенный дом, лишь труба торчала, укутанная незнакомыми Сэм лианами, тоже был пуст. Парни, видимо, куда-то слиняли, подальше от ловца. И правильно делали – они же не знали, что это Клод.

– Тут никого нет. – почему-то тихо сказала Сэм.

Клод понятливо кивнул и шепотом спросил:

– Медок? Ты знаешь, кто такой Джек?

– Я же сказала…

– Медок… – Клод серьезно заглянул ей в глаза. – Ты знаешь меня – я тебе никогда не лгал. Это особо опасный преступник. Джон Карбон. За него, знаешь, какая награда?

Она еле нашла в себе силы отрицательно качнуть головой – откуда бы она это знала? На КПП и в Совете ветеранов о Джеке не было