Ник и другие я - Татьяна Лаас

себя горечь и слабость. Сил не осталось ни на что. Она зашла в дом, предупреждая Джека: – не подходи ко мне. Пожалуйста. Рядом с тобой я забываю, что надо выживать одной, и начинаю глупо доверять тебе. Не подходи. Я… Мы с Яблочком будем выживать одни – так надежнее.

Она захлопнула дверь перед Джеком и пошла искать упаковку с новой соской. Только Эш не унималась – ей не нужна была новая соска. Она хотела свою старую, удобную, знакомую и пропахшую ею. Сэм бессильно укачивала малышку на руках, наворачивая круги по дому, снова и снова. Эш успокоилась только через полчаса, устав от плача, но не смирившись с новой соской. Эш лежала на руке Сэм и только тихо вздрагивала от редких всхлипов. Потом закончились и они, и Эш наконец-то уснула.

Уставшая, оголодавшая Сэм крайне осторожно положила дочь на кровать, обложив подушками – Эш умела переворачиваться, но не ползать, так что с кровати ей не сбежать. Осторожно, на цыпочках, чтобы не разбудить дочь, Сэм направилась к упаковкам с едой. Ей нужно что-то придумать. Хотя… Ей нужно просто решиться. Взять Эш, собрать свои вещи и автостопом уехать на юг. Или даже просто улететь, бросая все. Клод не придет. Принц… Этот, если и ищет, то найдет везде. А Джек… А Джек слишком нежить – в следующий раз ему покажется, что Эш замерзла, и он что? В камин её засунет? Или согреет кипяточком?! Или… Сэм выдохнула – она понимала, что сейчас придумывает глупости, лишь бы продолжать злиться на Джека. Хотя вина только на ней – она ничего ему не объяснила, решив, что он достаточно опытен. Он всегда производил впечатление на удивление умного и рассудительного чело… Нежить! Он нежить и мыслит иначе. И это не исправить никакой сгущенкой. Оркский альфа, которому бесконечно веришь…

Сзади раздался плач, шорох и… Эш умудрилась перевернуться на спину, забираясь на подушку и, отталкиваясь готовящимися к ползанью ногами, сама себя отправила с кровати в полет.

Сэм успела в последний момент – она в прыжке поймала Эш у самого пола, спасая от травм. Локти и колени заныли от удара, Эш зашлась в крике от испуга, и сама Сэм, с трудом садясь на полу у кровати, вторила ей – она же знала… Она читала в книге про падения с кровати. Она все знала, и все равно оставила дочь в опасности. И оправдания, что она нежить, у неё нет.

Дверь резко открылась, и на пороге возник Джек. Он внимательно осмотрел плачущую Эш… Ревущую Сэм… и… Он подошел к ней, присаживая на корточки и просяще протягивая руки к Эш.

– Оха? Йа… Могу..?

Сэм, всхлипывая от испуга и собственной беспомощности, лишь кивнула. Джек бережно взял Эш на руки, прижал к себе и включил свой рокочущий моторчик. Гепарды не умели мурлыкать, но вот рокотать – очень даже. Басовито, громко, утещающе –Эш быстро успокоилась. Джек опустился рядом с Сэм:

– Оха… Ос…

Она вытерла слезы ладонью:

– Это ты прости… Я-то все знаю, но все равно не справляюсь… Ты не виноват – это я не научила. Джек… Прости… Останься со мной… А еще лучше, пойдем со мной в новую, более теплую зону. Нам без тебя не выжить.

Он лишь грустно улыбнулся:

– Йа… Не… Огу…

Сэм прижалась к нему, уткнулась носом в свободное плечо:

– Стая, да?

– Да.

– Давай возьмем её с собой?

– Йааа не огу, оха… Не могу. – он вздохнул и констатировал: – …еть…

Сэм снова глупо разревелась – придется выживать все же одной.

Джек обнял её, крепко прижимая к себе, и зашептал:

– Оста… ся… со… ой… – он вздохнул, и Сэм потерлась носом о его китель:

– Я боюсь, Джек. Я очень боюсь.

Он признался:

– Йа тое. Ости…

– И ты прости. Я сильно испугалась, а когда я пугаюсь, то творю глупости, Джек…

– Оха…

Эш на его плече всхлипнула, и Сэм встала, поясняя для замершего на полу и тревожно смотрящего на неё снизу вверх Джека:

– Надо приготовить нормальную смесь. Чтобы, когда она проснется, покормить. И чтобы я больше тебя не гоняла с воплями… Джек, – она направилась к столу, – в следующий раз, если не знаешь, что запихнуть в Эш – запихни в неё пюре. Любое пюре из пайка. – она оглянулась на Джека, проверяя: понял ли? И на всякий случай пояснила: – пюре – это такое однородное, несладкое и без кусочков. Кусочки можно будет давать, когда зубы появятся. И ничего не давать с пола. И не оставлять без присмотра – она живо переворачивается и отталкивается ногами – может упасть. И вообще, она скоро поползет – вот ужас-то будет. Нужна кроватка с высоким ограждением, только где же её взять.

Джек задумчиво ткнул пальцем в камин, и Сэм взвыла, подтверждая его выводы:

– Я знаааааю, там нужна решетка, но её нет, и взять негде. Джек… Поехали отсюда, а?

– Йа спррррр…юсь! – твердо сказал Джек. Сэм прикусила губу, чтобы не сказать глупость. Она занялась смесью и мытьем бутылочек.

Солнце медленно садилось, и Джек, плавно встав со спящей на плече Эш, качнул головой в сторону двери:

– Оха?

Сэм, наведя порядок на столе, согласилась:

– Да, наверное, сейчас лучше погулять.

Джек закачал головой, показывая пальцем на себя и Эш:

– Йааа! – а потом ткнул пальцем в Сэм: – ты сп…ать! Эш спииит – ты спиии!

– Джек…

– Йааа буду оший!

Сэм мягко улыбнулась:

– Ты всегда хороший, Джек.

– Спи! – он взял со стола бутылочку со смесью и вышел, аккуратно прикрывая за собой дверь. Сэм оставалось надеяться, что он не натворит новых дел. И что Эш не заболеет. И что все будет хорошо. В это так хотелось верить, потому что Джек хороший. Ему доверяешь, в него веришь, еще бы голову научить подключать: что он точно умеет делать, а что нет. Сэм прикусила губу – библиотечную книгу, так и не сожжённую, ему дать, что ли? Там про воспитание детей есть статья. Только будет ли он читать? Вроде же умеет. Она достала с полки книгу и положила её на стол – потом покажет. Спать хотелось страшно, но дома было так грязно, что Сэм вздохнула, растопила камин