Нефертити. Повелительница Двух Земель - Эвелин Уэллс

Во время или сразу после этого визита царицы Тиу в Амарнский дворец из Фив переселились два маленьких принца и стали частью царской семьи. Лишь в одном Нефертити разочаровала своего мужа: она не подарила ему сына, наследника Египта. Младшие братья Эхнатона, будучи наполовину царской крови, а поэтому и наполовину божественными, служили защитой от возможных будущих посягательств на трон.

Ай сразу же включил их в свои планы и занялся воспитанием Сменхкары и Тутанхатона. Он наставлял их так, как когда-то наставлял Нефертити и Эхнатона. Той ролью, которую эти дети должны были сыграть в судьбе Египта, они были обязаны Аю.

Нефертити добавила маленьких мальчиков к своей «гирлянде принцесс» и растила их так, как если бы они были ее собственными детьми. Царь Эхнатон особенно отличал старшего, Сменхкару, тогда как Нефертити была больше привязана к младшему, Тутанхатону. Амарнские художники приветствовали вновь прибывших. Амарна продолжала веселиться.

Пусть в Фивах перешептываются жрецы! Пусть угрожает далекий враг! Египетские армии и флот достаточно сильны. Египет – все еще первая страна мира. А Эхнатон – его царь, и все должны ему подчиняться!

Прекрасный город продолжал расти. Дань продолжала поступать.

Мечтатель, который написал гимн Солнцу, не мог поверить, что земная власть отважится посягнуть на владения Атона.

Безмятежность амарнской жизни разбилась вдребезги, когда из Фив пришло сообщение о смерти вернувшейся в старую столицу царицы Тиу. Эхнатон должен был присутствовать на ее похоронах в Долине царей. Его мать не надолго пережила Аменхотепа III.

Теперь их сильнейшая поддержка в Фивах исчезла. После смерти царицы Ай полностью посвятил себя Амарне и интересам своей прекрасной дочери. Нефертити нуждалась в политической находчивости Ая. Она явно знала о ненависти, которую Египет питал к Эхнатону и его богу.

Ай скромно пишет, что в это время он был «одним из наиболее уважаемых придворных Амарны». Он все еще считался армейским командиром высокого ранга. Но годы брали свое, он ощущал потребность в более молодом, сильном и надежном помощнике. Ай предпочитал быть теневым лидером и старался не афишировать свое высокое положение.

Военным и политическим лидером он выбрал Хармхаба (Хоремхеба).

Ай обладал железной волей и способностью обнаруживать в других такое же желание победить. Как и сам Ай, Хармхаб был избранником судьбы.

Составленный в детстве гороскоп (не по звездам, а по календарю, как это было принято в Египте) предсказывал ему великую власть.

Он никогда не забывал пророчества. В соответствии с ним он строил свою жизнь. Став взрослым, он обратил на себя внимание Ая, который, потрясенный силой личности Хармхаба, привез его с собой в Амарну.

Оказавшись при дворе, Хармхаб вызвал восхищение Эхнатона, назначившего его на высокий пост государственного администратора.

Как только Хармхаб утвердился в своем положении, по Египту прокатился громкий голос, и это был голос Хармхаба, который, не теряя времени, начал уговаривать царя послать войска на север.

Кроме того, как администратор, Хармхаб обратил внимание царя на рост коррупции, а ведь раньше в Египте подобные проблемы отсутствовали.

Хармхаб был ранним египетским Савонаролой. Он осмеливался спорить с царем, возможно по наущению Ая. Он говорил ему об опасности, доказывал, что богатства, которые тратятся на Амарну, следует вложить в субсидирование армии, чтобы отразить вторжение хеттских захватчиков, пока не стало слишком поздно. По мере роста опасности его голос становился все громче, что раздражало миролюбивого монарха.

В своей лояльности Эхнатон был уникален. Он продолжал считать Хармхаба одним из своих «великих фаворитов» и осыпал его дорогими подарками, но закрывал свои украшенные драгоценностями уши на мольбы Хармхаба защитить свою страну.

Теперь Эхнатон ежедневно общался с солнцем. Он «отождествлял» себя с Атоном. Возвышенные строки великого гимна стали частью его самого. В этом гимне была вся его любовь к богу.

Бывают моменты, когда даже царь должен побыть в одиночестве. Когда Эхнатон стоял на воздушной платформе, обратив к солнцу свое удлиненное фанатичное лицо, для него существовали две ценности – Амарна и его благодетель – солнце. Остальное значения не имело.

Он праздновал двенадцатую годовщину своего восшествия на трон.

Он восседал в высоко поднятом портшезе, который восемнадцать солдат, под приветственные крики горожан, несли по мосту через Царскую дорогу. Узкое и неподвижное лицо под высокой двойной короной походило на лицо идола. От сандалий до корон – он весь блистал драгоценными камнями, сжимая в длинных изящных руках золотой посох и плеть. В других портшезах размещались Нефертити и дети. Развевались перья. Звучала музыка. Пышность процессии внушала трепет даже амарнцам, привычным к подобным спектаклям.

Великий храм, к которому двигалась процессия, был главным святилищем Эхнатона, хотя в Амарне существовало и несколько других храмов. По его приказанию новые храмы в честь бога солнца выросли также Фивах, Гелиополе, Мемфисе, Гермополисе, Гермонтисе, в Нубии и Файюме. Однако величайшим подношением единому богу была сама Амарна. Никогда ни один египетский фараон еще не строил в таком гигантском масштабе.

День юбилея навсегда останется в памяти Эхнатона, потому что это был последний триумф, который история даровала этому царю царей.

Ему было двадцать девять, Нефертити – двадцать восемь.

Никогда больше Нефертити не будет светиться от гордости в окружении своей «гирлянды принцесс». Да и сама гирлянда не долго останется в целости. Царский дом еще сиял великолепием и славой, а Ай уже вовсю готовился обезопасить его будущее, стараясь как можно лучше подготовить двух маленьких фиванских принцев к их грядущим обязанностям. Время шло, он уже не был железным человеком.

Принцы и дочери Нефертити подросли. Эхнатон и Нефертити поженились в шестнадцать и пятнадцать. Для тропического Египта это считалось зрелым возрастом. Маленьким дочерям Нефертити не досталось такого продолжительного детства. Ко времени этого юбилея Меритатон, унаследовавшей красоту матери, исполнилось двенадцать, и это был вполне подходящий возраст для замужества. Можно не сомневаться в том, что по крайней мере три амарнские принцессы были выданы замуж до или сразу после достижения тринадцати лет.

Ай устроил их свадьбы с той же предусмотрительностью, с которой устраивал свадьбу Эхнатона и Нефертити.

В 1356 году до н. э., когда Меритатон было тринадцать, она вышла замуж за сводного брата Эхнатона, своего дядю Сменхкару, таким образом сделав своего наполовину царственного родственника реальным претендентом на трон.