Страсть горца (Темный горец) - Монинг Карен Мари

Две недели назад она в слезах сбежала из катакомб и, выбравшись из Белтью Билдинг, позвонила Гвен и Драстену из автомата.

Две недели назад они примчались к ней в Лондон и обыскали каждый дюйм этого проклятого здания.

Когда Гвен и Драстен забрали ее в замок МакКелтаров, потрясение было таким сильным, что Хло не могла говорить. Она лежала в спальне с задернутыми шторами и с трудом замечала их присутствие. Затем, наконец Хло смогла рассказать, что случилось – ту часть, которая была ей известна, – и свернулась в постели, снова и снова мысленно переживая те события, пытаясь понять, что же там произошло на самом деле.

Прекрасно зная, что они никогда не узнают всей правды.

Она была уверена только в одном – Дэйгис погиб.

Две недели Хло жила в состоянии мучительной неопределенности, напряжения и горя… и предательской надежды. Она ведь не видела его мертвого тела. Так что возможно…

Невозможно.

Две недели ожиданий, молитв, несбывшихся надежд.

И каждый день она видела Гвен и Драстена, что стало для нее худшим наказанием. Драстен прикасался к Гвен руками Дэйгиса. У него было его лицо и его глубокий, чувственный голос.

Но он не был Дэйгисом. Он не принадлежал ей, хоть и был копией брата. Он принадлежал Гвен, и Гвен, в отличие от Хло, была беременна. В этом не было сомнений, потому что несколько дней назад Гвен уговорила ее сделать тест на беременность. По ее словам, если бы он оказался положительным, у Хло появилась бы цель в жизни. Но, к сожалению, ее не ждала радостная новость, которую Гвен получила еще семь месяцев назад.

Результат теста оказался отрицательным.

Как и ее жизнь. Которая теперь не вызывала ничего, кроме отрицания.

– Полагаю, тебе не стоит оставаться одной, – заметила Гвен.

Она попыталась ободряюще улыбнуться, но, судя по реакции Гвен, у нее скорее получился устрашающий оскал.

– Гвен, со мной все будет в порядке. Я не могу больше здесь оставаться. Я не могу видеть… – Она замолчала, не желая причинять подруге боль.

– Я понимаю, – сказала Гвен, поморщившись.

Она переживала то же самое, когда думала, что навеки потеряла Драстена, и встретилась с его потомками. Она могла себе представить, что чувствовала Хло, каждый раз глядя на брата-близнеца Дэйгиса. И в отличие от Гвен у нее даже не было надежды родить от любимого человека.

Хуже всего было то, что они совершенно ничего не знали наверняка. Дэйгис просто исчез. Первые дни Гвен тоже надеялась на его возвращение, пока Драстен не признался ей, что с той самой ночи больше не ощущает особенной связи, которая всегда существовала между братьями.

Они решили пока не говорить об этом Хло. И Гвен не была уверена в правильности этого решения. Она знала, что у Хло до сих пор теплится надежда.

– Хло, через несколько недель мы приедем на Манхэттен, – сказала Гвен, крепко ее обнимая.

Какое-то время они стояли неподвижно, затем Хло высвободилась и почти бегом бросилась к пропускному пункту. Словно хотела покинуть Шотландию как можно быстрее.

Глядя, как она уходит, Гвен заплакала.

Хло очень быстро поняла, что возможное еще хуже несбывшегося.

Возможное проявило себя, когда ее родители, уйдя из дому поужинать и посмотреть кино, так больше никогда и не вернулись. Затем были похороны и надежда четырехлетней девочки, глядящей на сверкающие лаком закрытые гробы и похоронную процессию.

Возможное – это пустая гребаная комната, залитая кровью, и отсутствие ответов.

Может быть, Дэйгис воспользовался силой Драгаров, чтобы освободить ее и убить последователей секты, а затем с помощью магии перенес их тела в другое место, чтобы не пугать ее, и покончил с собой, чтобы Пророчество не смогло исполниться?

По крайней мере, Драстен в это верил. И в глубине души Хло была с ним согласна. Она сердцем понимала, что Дэйгис никогда бы не рискнул освободить древнее зло и впустить его в мир. Даже ради нее. Это не имело ничего общего с любовью. Это касалось судьбы и будущего целого мира.

Она без конца мысленно снова и снова прокручивала в голове тот момент, когда приставленный к ее шее нож стремительно унесся прочь.

Он летел в его направлении.

Но, возможно, утверждал другой тихий голосок у нее в голове, Дэйгис и секта Драгаров уничтожили друг друга… э, некачественно. И… они вернутся. Когда-нибудь. В мире происходят и более странные вещи. С Баффи, например, постоянно случается что-то странное. Может, они теперь сцепились где-нибудь в смертельной схватке, или еще что-нибудь в этом роде.

«Возможно, – продолжала терзать себя Хло, – он еще жив. Где-нибудь, как-нибудь». Эта мысль была самой мучительной.

Сколько же лет она верила, что однажды ее родители просто снова войдут в дом через парадную дверь? Когда к ней приехал дедушка, чтобы забрать ее в Канзас, Хло пришла в ужас. Она до сих пор помнила свои крики о том, что не может уехать, потому что «когда мама с папой вернутся домой, они не будут знать, где меня искать!»

Она годами цеплялась за эту умирающую надежду, пока наконец не стала достаточно взрослой, чтобы понять, что такое смерть.

– Ох, Зандерс, – прошептала она. – Прекрати играть в возможное. Ты же знаешь, чем это для тебя закончится.

Она понятия не имела, сколько дней провела в своей крошечной квартирке, полностью отрешившись от мира. Она не отвечала на телефонные звонки, не проверяла электронную почту и почтовый ящик. Она почти не вставала с кровати, снова мысленно переживая дорогие ее сердцу моменты, проведенные вместе с Дэйгисом.

Это был самый невероятный месяц в ее жизни. Она встретила мужчину своей мечты и безумно в него влюбилась. Жила надеждами на прекрасное будущее. У нее было все, о чем только можно мечтать, а теперь не осталось ничего.

Как ей жить дальше? Как она сможет снова выйти в мир? Одеться, может даже причесаться, идти по тротуару и видеть разговаривающих и смеющихся влюбленных?

Это невозможно.

Дни шли, словно в сером тумане, пока однажды утром Хло не проснулась, одержимая желанием снова взять в руки артефакты, которые ей дал Дэйгис. Ей необходимо было подержать скин ду, обхватить его пальцами в тех же местах, которых когда-то касался он.

Но это значило выйти из квартиры. Хло задумалась над тем, можно ли получить оружие другим способом. Однако другого способа просто не существовало. Никто, кроме нее, не мог открыть ячейку сейфа в банке.

Она неуклюже потащилась в душ, намокла, затем вытерлась. Потом, спотыкаясь, направилась к чемодану, который до сих пор не распаковала. Натянула на себя помятые вещи. Ей не было дела до того, как она выглядела, по крайней мере она была одета и ей не грозил арест за хождение по улицам в голом виде. В противном случае ей бы наверняка пришлось разговаривать с людьми, а у нее не было желания это делать. И наконец Хло взяла такси до банка.

Некоторое время спустя она оказалась наедине со своей банковской ячейкой. Сначала девушка просто смотрела на нее, пытаясь собраться с силами, чтобы отыскать в своей сумочке кошелек. Наконец ей удалось найти ключ и открыть длинный металлический ящичек.

Затем она застыла, не сводя с него глаз. Поверх ее короткого меча, скин ду, броши МакКелтаров и покрытого искусной резьбой наруча образца первого века лежал конверт с ее именем.

Написанным рукой Дэйгиса.

Хло закрыла глаза, чтобы его не видеть. Она была совсем не готова к такому! При виде его почерка ее сердце снова стало разрываться на части.

Она сделала несколько медленных глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

Открыв глаза, девушка дрожащей рукой потянулась к конверту. Господи, что он мог написать ей так давно? До совместной поездки в Шотландию они знали друг друга только пять дней.

Она открыла конверт и вынула единственный лист бумаги.

«Хло, девочка!

Если меня сейчас нет рядом с тобой, значит, моя жизнь закончилась, потому что только смерть может нас разлучить».