Страсть горца (Темный горец) - Монинг Карен Мари

Нэй. У него просто не было выбора.

«Ох, любимая, – горестно подумал Дэйгис. – Я не хотел, чтобы все так закончилось».

Открыв глаза, он обнаружил, что враги засунули в рот Хло кляп. В ее аквамариновых глазах блестели слезы.

– Порежьте ее, – тихо приказал Саймон. – Пускай он увидит ее кровь.

Дэйгис прикусил язык, чувствуя, как рот наполняется металлическим привкусом. Он знал, что ему нужно рассчитать время. Убедиться, что он нанес себе смертельную рану, которая убьет его до завершения трансформации, но не раньше, чем он прикончит членов секты и освободит Хло. Он приготовился действовать. Секунда промедления могла все испортить. Он был решительно настроен умереть.

А сделать это было совсем не просто, видя перед собой Хло.

Один из сектантов провел лезвием ножа по ее шее, из пореза хлынули алые капли. Хло забилась у них в руках, вырываясь.

«Пора», – сказал себе Дэйгис, после того как прошептал «прощай» своей избраннице. Его затопила такая печаль, что он запрокинул голову и взвыл от всей души.

Затем, впервые с той самой ночи, когда темные заявили на него свои права, он снял защиту и перестал сопротивляться тринадцати.

Он открылся им. Позвал их. Принял.

Они откликнулись незамедлительно. Его наполнили сила, знания и безумие. На него нахлынули обрывки воспоминаний тринадцати разных жизней: двенадцати невероятно могущественных мужчин и одной женщины, которые так любили жизнь, что захотели стать бессмертными. Но несравнимо сильнее отдельных переживаний была их общая ярость и ненависть к их тюремщикам. Безумное желание увидеть, как Туата де погибнут, даже если ради этого придется уничтожить все измерения.

Когда они хлынули в него, Дэйгис бесцеремонно ворвался в разум Саймона. Ему все еще хотелось узнать ответ, хотя теперь он не принес бы ему никакой пользы. Дэйгис хотел знать, как бы все сложилось, если бы он не повел себя так опрометчиво.

Полученный ответ его рассмешил. Ирония заключалась в том, что он пришел сюда полный надежд, но даже если бы Хло была сейчас в безопасности, это ничего бы не изменило. Потому что выбор у него был всегда.

Саймон действительно знал, как можно вернуть тринадцать в их тюрьму.

Дэйгис должен был умереть.

Хло пыталась вырваться из рук своих мучителей, борясь со слезами. Она повела себя как идиотка, выбежав из замка, но какого черта Дэйгис решил действовать один?! Откуда ей было знать, что на нее набросятся, как только она выйдет наружу? У нее даже не было возможности закричать и сообщить Драстену и Гвен о том, что ее похитили.

Девушка отчаянно грызла кляп, но ничего не могла с ним сделать. Ей не удавалось даже пискнуть. «Ох, Дэйгис», – беспомощно подумала она, глядя на него. Он встретился с ней взглядом, и его губы зашевелились. Но Хло не разобрала слов.

Затем он неожиданно испустил полный агонии крик и с такой силой ударился затылком о колонну, что Хло перестала дышать, захлебнувшись беззвучным криком. Его шея выгнулась, а все тело напряглось, словно вздернутое на дыбе.

Мужчина, которого звали Саймон, вскрикнул и упал на пол, схватившись за голову.

Дэйгис рассмеялся, и от его смеха у Хло застыла кровь в жилах. Он никогда, никогда не смог бы издать такие зловещие звуки. Дрожа всем телом, она видела, как он медленно опустил голову. Затем посмотрела в его глаза и чуть не подавилась кляпом.

Они были практически черными.

Их окружала только тонкая белая, почти незаметная каемка. Хло перестала вырываться и замерла от ужаса.

Ледяной ветер ринулся в комнату, сметая книги с полок, переворачивая столы и стулья, поднимая бумагу и пергамент в воздух.

Неожиданно державшие ее мужчины исчезли. Нож, приставленный к ее шее, отлетел, и Хло сразу потеряла его из виду среди летающих обломков. Веревки у нее на щиколотках и запястьях лопнули, а кляп резко вырвали изо рта.

Словно издалека до нее донесся голос Дэйгиса – но это был не совсем его голос. В нем звучали десятки голосов, накладываясь друг на друга. Он приказал ей закрыть глаза и сказал, что она не будет ничего видеть и слышать, пока он не позволит. Хло поняла, что он с ней что-то сделал, использовал магию, потому что неожиданно она ослепла и оглохла. Напуганная потерей слуха и зрения, она упала на пол и затихла.

Это продолжалось целую вечность. Хло не чувствовала ничего, кроме леденящей ласки этого яростного темного ветра.

Хло скорчилась на полу, отказываясь представлять, что сейчас происходит. Отказываясь верить в то, что видела, прежде чем начался ад. Она знала Дэйгиса, и он бы никогда этого не сделал. Даже ради нее. Он был слишком благородным. Он бы никогда не пожертвовал судьбой мира ради ее спасения.

Почему же тогда все указывало на то, что он стал Драгаром?

26

Когда к Хло вернулся слух, ее окружала тишина. Но в отличие от пережитого ею полного безмолвия эта тишина не была абсолютной. Она состояла из множества еле уловимых звуков – слабого гудения ламп дневного света, тихого шума воздуха, выходящего из приборов, которые установили, чтобы уберечь древние тексты. Никогда раньше она так не радовалась простым, успокаивающим звукам. Лишиться возможности видеть и слышать было ужасно.

Но зрение к ней все еще не вернулось, и Хло пережила острый приступ паники, прежде чем поняла, что глаза у нее до сих пор закрыты. Открыв их, она, дрожа, приподнялась с пола и приняла сидячее положение. Ее взгляд метнулся к каменной колонне, но прикованного к ней цепями Дэйгиса там больше не было. Хло лихорадочно осмотрела разгромленную комнату.

Затем еще раз, и еще, и еще.

И покачала головой, отказываясь верить глазам.

Кровь. Целые лужи крови. Ею были забрызганы даже столы, стулья и беспорядочно устилавшие пол книги и бумаги.

Каменная колонна тоже была вся в крови.

И никого, кроме нее, даже трупа. Хло осталась в комнате совершенно одна.

Время – это спутник, который вместе с нами отправляется в путешествие. Оно напоминает нам о необходимости ценить каждый момент, потому что он неповторим. Важно не то, что мы оставим после себя, а то, как мы проживем нашу жизнь.

Жан Люк Пикард, капитан «Энтерпрайз»

27

– Я не хочу, чтобы ты уходила, – повторила Гвен, наверное, в сотый раз. – Хло, пожалуйста, останься с нами.

Хло устало покачала головой. За последние пару недель они с Гвен подружились, и это одновременно радовало и печалило Хло, потому что напоминало ей о том, какой могла бы стать ее жизнь, если бы все сложилось иначе. Она не сомневалась, что они с Дэйгисом поженились бы, остались в Шотландии и купили дом рядом с Гвен и Драстеном. Хло и Гвен были во многом похожи, и со временем Гвен могла бы заменить ей сестру, которой у нее никогда не было.

Какой чудесной была бы такая жизнь! Как бы она хотела жить на Северо-Шотландском нагорье с любимым мужем и его родными.

Но все пошло чертовски неправильно, и теперь эта мечта никогда не станет реальностью. Даже ее растущая привязанность к замечательной, заботящейся о ней женщине, которая не отходила от нее с той ужасной ночи, причиняла Хло больше боли, чем радости.

– Я оставалась так долго, как могла, Гвен, – сказала Хло, решительно шагая к терминалу.

Они находились в аэропорту, и Хло не терпелось подняться в воздух и улететь прочь от места, которое хранило столько грустных воспоминаний. Хло боялась, что у нее начнется истерика, если она останется здесь еще на какое-то время. Она не могла видеть Драстена. Ей было невыносимо находиться в замке, построенном Дэйгисом.

Без него она больше не могла оставаться в Шотландии.

С той ужасной ночи, когда ее разбудило хлопанье автомобильной двери, прошло две недели. Две недели назад она выбежала за Дэйгисом из замка только затем, чтобы быть схваченной сектантами, которые ждали подходящего момента.