Меч космонавта - Александр Тюрин

Не успел закончиться митинг и политпросвет, как раздалось гиканье и селяне увидели, что с опушки леса на них бежит конно-пешая толпа с пищалями, рогатинами, палашами, тесаками, медведями и прочим оружием. Зараз и выстрелы раздались — ядро, пущенное из мелкой пушчонки развалило курятник.

— А говоришь — нету здесь царя-антихриста и его присных,— упрекнул деревенский старец Игната,— молод еще, чтобы врать.

— Это какое-то недоразумение,— спешно заявил ворон.

Зеленщики стали срочно приуготовляться к обороне, занимали выгодные позиции у тына и крайних домов, бросая негодующие взгляды на серорясого колдуна.

— Не стреляй,— возопил вдруг Митек,— стяги и хоругви у них нашенские.

— Я так и знал, что наши,— каркнул ворон,— но специально поддерживал напряжение, чтобы приятнее было потом расслабиться.

Митек, невзирая на выстрелы и махая шапкой, кинулся прямо в поле навстречу несущейся толпе. И тем самым предотвратил кровопролитие. Оказалось, что на приступ села пошел другой отряд зеленщиков, один из самых лучших, состоящий преимущественно из людей зело опытных в ратном деле: казаков, боярских детей, служилых дворян-перебежчиков. Сей лихой отряд отсиживался в дремучих лесах, в схронах и землянках, единенных подземными ходами, ожидая вестового от “царицы” с приказом на лихой налет. Но таковой не поступил, вместо того вдруг все зазеленело и исчезла даже паутиновая изморозь. Хоробрые мужи-зеленщики приняли сии обстоятельства за новые хитрости царя-колдуна и решили выйти на решительную рать. Большинство из вновь прибывших повстанцев поняли объяснения Игната и “царицы” на свой лад — что по воле и старанию еще одного кудесника оказались они прямо на том свете. Поскольку исламские воззрения благодаря Орде глубоко уже проникли в теменцев, “заживо взятые на небо” стали выискивать вечно девственных гурий и на худой конец принялись опорожнять запасы бузы, имевшиеся в деревне.

Однако неожиданно выступил колдун и призвал к собранности, бесстрашию и сосредоточенности, потому как от внутренней силы зависит бытие и житие зеленого царства. А гурии-де непременно появятся в большом количестве, но потом — сейчас не до них.

Составив гарнизон деревни из представителей обоих отрядов, колдун велел соединенной ватаге двигаться дальше. И вскоре после полудня, на пути в Губошлепово, зеленщики вдруг уткнулись в предел, в границу мира. Собственно, представлял оный всего лишь туман над топью, но дальше никакой дороги не было.

Волхователь какое-то время разгонял туман и укреплял сушу, но потом бросил сие бесполезное занятие.

— Не хочу растрачивать силушки на борьбу с хаосом, с сырой материей.— растолковал он “царице” и прислушивающимся зеленщикам,— тем более, здесь царь-Плазмонт не станет прорываться, и для него эти места слишком сырые. Ладно, будем продолжать обследование.

Однако заниматься дальнейшим обследованием значительная часть повстанцев не восхотела, особенно зеленщики-казаки из второго отряда. Они, плюнув на намерения колдуна, решили отправиться в Сидиромово и Тимохино на постой и пропой. “Царица”, естественно, могла бы настоять на своем, но решила не применять принуждение к вольным людям без особой на то нужды.

— Если бы они принимали участие в выборах, то обязательно избрали бы крокодила в президенты,— словесно уколол ворон несознательных зеленщиков.

Однако около сорока человек все равно откололось и направилось в обратную сторону. Однако не успели они отойти и на версту, как серорясый остановился и словно бы прислушался. Да и псы зарычали, поводя раздувающимися ноздрями. И действительно, с той стороны, куда ушли возжелавшие отдыха люди, донеслись звуки выстрелов и разрывов пороховых бомб.

— Вляпались дураки, сразу видно, что в детский сад не ходили,— подытожил ворон, выписавший пару кругов, а колдун махнул рукой, мол, идем на выручку. “Царица” повторила приказ бодрым начальственным голосом, хотя настроение, конечно, упало.

Звуки выстрелов все множились, доносились также и крики, когда воинственные, а чаще жалобные.

— Как бы не было засады,— колдун сделал знак, чтобы отряд остановился и рассредоточился в стороны от тропы. Скоро и “царица” заприметила небольшие темные шары, кои лепились к ветвям и к земле. Некоторые из тех подозрительных штучек прорастали нитями, каковые соединяли их вместе.

Даже Марина-Катерина почувствовала, что от Фомы пошла разрывающая сила. Шары стали выворачиваться, разбухать и просто лопаться, полетели ошметья нитей, похожих на вырванные с корнем волосы.

Из уничтожаемых шаров начали спешно вываливаться злобесные существа, иные уже мертвые или искалеченные, другие помятые, но вполне способные ко злодеяниям.

Среди них были и черные стражи, и холодильщики, и волки-палачи, и адские всадники-шайтаны, и саламандроидные чудовища, источающие жар, и снежные василиски, и истекающие клеем слизни, и медузы, испускающие потоки щупальцев, и монстры, состоящие из множества рук и ног, и полузвери-полулюди, и паровоз с красной звездой, и танк “Тигр”.

— Мы ведем репортаж со стадиона в Нужниках. Команда засранцев наступает по всему полю, исход встречи неясен,— прокричал ворон и куда-то скрылся.

“До чего изощрен этот чертов Плазмонт — танк и паровоз меня доканали, потому что специально в мой адрес подброшены, я ведь много посмотрела фильмов про Отечественную войну и про вагоны на север с репрессированными,— с горечью подумала Марина-Катерина, укрываясь от “тигрового” выстрела,— и до чего опасна нитеплазма, хотя действует только через каналы хроноволнового преобразования.”

Залпы из пищалей ни к чему не привели. Тогда зеленщики взялись за противоколдовские мечи, копья и щиты. Катя затем долгое время не видела серорясого колдуна. Она тоже орудовала мечом, и ее, как обычно, прикрывали пятеро лучших воинов. Предводительница знала, что ее состояние чутко воспринимают все зеленщики, поэтому сосредоточенностью подавила страх. Целеуказатель на забрале, который простые повстанцы принимали за магический узор, помогал прицелиться и нанести удар, ведь точки уязвимости у чудовищ находилась вовсе не в груди или в голове, а там, где сходились силовые линии.

Существо, каковое показалось бы жирной амебой, если бы не просвечивающий скелет ящера, плевалось и плескалось жгучим едким ядом. Струи клейкой отравы взлетали в воздух, на мгновение как будто замирали, подбирая направление, а засим молниеносно разили. Немного погодя и щиты, и панцири были облеплены ядовитой гадостью, которая шипела, быстро проедая металл и медленно исчезая под воздействием антихрононового поля. Тут даже верные ратники стали разбегаться, не желая гнусной язвенной смерти. Вот какой-то зеленщик стал добычей жабовидного монстра, иже втянул человека одним вдохом в свою огромную пасть, словно пушинку. Тот коротко поболтался в мягком животе зверя, а затем быстро истаял. Другой повстанец, пораженный длинной иглой чудища-скорпиона в ногу, вдруг стал растекаться, бурливо разжижаясь снизу вверх. И булькающую лужу, оставшуюся от человека, принялась лакать стайка мелких собаковидных бесов.

“Царица” двинулась на костлявого слизняка, выдержала поток отравы, но потеряла при том напрочь изъеденный щит, проскочила под брюхом, запрыгнула на ствол поваленного дерева и жвахнула копьем-молнией в энергоинформационный узел, находящийся в районе задницы. Чудище сразу превратилось в зловонное болотце, вернее, клубок причудливо завитых слизнеобразных ниток. Оно успело, впрочем, извергнуть спереди и сзади стайку мелких костлявых слизнячков, которых “царица” посекла кинжалом, хотя и они брызгались отравными струйками.

Потом Катерина-Марина еще посекла саблей из зеленого огня тощего злыдня, похожего и на обезьяну и на лиану; тот опутал собой несколько деревьев сразу и высовывал там и сям когтистые пальцы. Это ему не помогло и он превратился в бессильно повисшие сопли.

Наконец стая чудовищ, так и не достигнув решающих успехов, стала испытывать какое-то угнетение. Шайтаны и уроды неточно разили своими клыками и когтями, мимо плевались, не извергали из чрева мелкую хищную живность — та, наоборот, изгрызала их изнутри. Танк и паровоз усохли до размеров игрушек. Вскоре все чудища стали добычей разящего меча и копья. Царицыны воины на этом не остановились и бросились на выручку тому отряду, что ранее направился на постой и пропой. Но спасать уже было некого — в низине, служившей местом брани, остались лишь обрывки тел или раскисшие их остатки.

Здесь чудищ не было видно, наверное, большинство из них участвовало в нападении на основной отряд зеленщиков и успело сгинуть, небольшие быстро исчезающие вихри указывали на ретировку остальных.

Можно было оглянуться и сосчитать потери. Если не считать двадцати человек, составлявших гарнизоны деревень, то в поход выступило семьдесят. Из них в живых оставалось едва ли сорок, в том числе, пять серьезно раненных, отравленных и покалеченных. Вскорости их тоже не стало. Тела их разорвались, из чрева полезли нити, которые составили было узорчатый орнамент, но обернулись вскоре белесыми червями. Пришлось сию гадость спешно уничтожить.