Лезвие на воде (СИ) - Оксана Самсонова

на свои вопросы получал лишь радостные лица и благодарности за возможность работать. Я поблагодарил их в ответ за труд, ведь именно благодаря магии стихийников производство процветает. Перед отъездом попросил подготовить ткань черного цвета с синим отливом и передать ее главной портной поместья.

Домой я вернулся ближе к вечеру и смог понаблюдать за Эйрин лишь во время лекции. Выглядела она уставшей, но довольной, и ученики с интересом слушали ее. Я был счастлив, видя, что угадал с подходящим для нее родом занятий.

После лекции Эйрин не покинула тренировочную площадку и продолжила сидеть в темном углу шатра. Меня не отпускало чувство вины за то, что она увидела меня с Андрэйст и за произошедшее в библиотеке. Мое неожиданное появление нисколько не напугало ее. Лучшего предлога начать разговор, кроме как с похвалы и желания проверить ее боевые навыки на себе, не нашел.

Эйрин очень хорошо блокировала все мои удары, но мне удалось отвлечь ее и выполнить захват. Я уворачивался от ее попыток нанести удар и сбил ее с ног, тем самым закончив нашу тренировку.

Я чувствовал на себе ее тяжелое дыхание, смотрел в ее карие глаза, и не удержавшись перевел взгляд на ее приоткрытые губы. В голове сразу всплыла картинка нашего поцелуя в океане. От нахлынувших воспоминаний сердцебиение с грохотом отдало в ушах. Очень быстро приятные чувства от близости накрыла волна обиды на судьбу и на самого себя, за то, что тогда отпустил Эйрин и не был рядом с ней, когда она была в опасности. Сухо поблагодарив ее за тренировку, собирался уйти, но она остановила меня. В ее голосе было столько боли и отчаяния. Она попыталась начать разговор о вчерашнем, но я, изо страха сказать лишнее, ответил сухо и ушел.

Я не мог долго находиться рядом с ней. Ей было больно от моей смены настроения, а я не хотел делать вид, что все в порядке, хотелось прижать ее к стенке и заставить все рассказать, заставить вспомнить меня, а потом поцеловать, так сильно, чтобы ей стало на мгновение больно и она почувствовала, как было плохо мне все то время, пока ее не было рядом. Я влюбился словно мальчишка, и это чувство не отпускало меня все эти годы.

Мы начали реже видеться.

Я без конца выезжал за пределы поместья, а Эйрин полностью погрузилась в обучение ребят. Но Оберон напомнил мне о нашей традиции время от времени вести занятия вместо наставников.

Эйрин и остальные ребята, что ждали своей очереди для спарринга со мной, следили за всем со стороны. Увлекшись тренировкой я по привычке стянул с себя мокрую насквозь рубашку, и только потом понял, что немного поспешил, но быстро напомнил себе, что это тренировка и вполне естественно, что я решил снять рубашку, тем более не так уж и плохо покрасоваться перед Эйрин своим неплохим телосложением.

Новобранцы также собирались освободиться от прилипших рубашек, но остановились, косо поглядывая на Эйрин. Она уверенно обвела взглядом всех ребят и спокойно дала команду продолжать. Я также возражать не стал, гася закипающее негодование и предпочитая честную борьбу во всем, тем более за внимание девушки, которая нравится.

Все ребята уже выдохлись, когда я заметил задумчивое лицо Эйрин. Чтобы выдернуть ее из мрачных мыслей, я пригласил ее на спарринг. Сам не представляю сколько мне потребовалось сил, чтобы не приказать всем парням закрыть глаза и самому сохранить спокойное выражение лица, когда Эйрин стянула рубашку и осталась в одном топе. Она явно решила сравнять шансы.

Эйрин наносила удары все сильнее и сильнее. Я лишь отбивался от мощных ударов ее меча. Но вскоре ее удары ослабели, а я начал атаковать сильнее. Эйрин продолжала отбиваться, но частота выпадов уменьшилась. От очередного моего удара она не увернулась. В тот момент мне с трудом удалось увести меч в сторону, чтобы не ранить ее сильно, но все равно зацепил плечо.

Я в ярости отчитал Эйрин и, не слушая ее объяснений, распустил ребят.

Возвращаясь вечером в библиотеку вместе с Обероном, мы столкнулись с Эйрин и Андрэйст. Мы слышали большую часть разговора девушек и больше всего мне понравилась та часть, где Эйрин начала заявлять на меня права.

Стоило нам появиться, как Эйрин подошла ко мне и нежно, но при этом властно, коснулась моего плеча и поцеловала. Я понимал, что она делает это с целью насолить Андрэйст, но мысль, что Эйрин это делает потому что ревнует, грела мне сердце. Тогда я с огромным удовольствием ей подыграл, приобняв ее за талию так, как будто делал это каждый день на протяжении всей жизни.

Как только Оберон увел Андрэйст, Эйрин сразу отстранилась от меня. Вместо нахлынувшего тепла, в душе разнесся жгучий холод обиды, за то, что это был лишь спектакль. Я ругал себя за слова, сказанные тогда у озера, о том, что она нужна мне для отпугивания невест. Не в силах больше чувствовать перепады бушующих чувств и чтобы набраться смелости перед разговором с Эйрин, я отправился к Ромону, моему хорошему знакомому, хозяину небольшого ресторанчика в самом центре города.

В основном мы много пили, говорили мало. Ромон рассказывал о своих проблемах на работе и в семье, тактично не спрашивая причины почему я решил напиться. А я даже в пьяном состоянии не мог и слова сказать об Эйрин. Хотелось поделиться с кем-нибудь, но понимал, что хочу не этого, а чтобы Эйрин все вспомнила. Но даже, если не вспомнит, то чтобы доверяла. Я лишь хотел, чтобы она была в безопасности, жила спокойно и в достатке, но она все еще не доверяла мне и это было естественно, ведь я для нее совершенно чужой человек.

Когда мы выпили весь недельный запас вина и Ромон заснул, я решил, что просто обязан пусть и в таком состоянии, но вернуть к Эйрин, ведь я обещал, что мы поговорим. Не помню, как я тогда добрался до ворот поместья. Помню лишь то, что у входа в сад стояла Эйрин, она выглядела встревоженной, осматривая меня в головы до пят, и что-то бурчала за приятную компанию, но я был не в настроении все это выслушивать и поэтому просто притянул ее к себе и обнял, вдыхая приятный аромат ее волос и кожи, отдающие мятой.

В пьяном состоянии я начал все ей рассказывать. Голова понимала, что мне стоит промолчать, но сердце больше терпеть не могло. Борясь с противоречивыми чувствами, я начал говорить издалека и