Чертова ведьма - Вайс Лора

— Обещаю, если все закончится благополучно, лично принесу тебе ремень.

— Я запомню, — склоняется он ко мне и осторожно целует.

Кейна

Настя все еще спит. Возможно, оно и к лучшему, не нужно ей ни знать, ни видеть того, что скоро произойдет. Нам деваться некуда. Сукин сын все просчитал, все продумал, подготовился. Он псих, по псих очень хитрый, а главное, сильный. Даже если и есть во мне какая-то особенная магия, она еще слаба, да и владеть ею я не умею.

Все-таки правильно мама говорила, что смежный мир — это мир порочных монстров. Если среди людей главным пороком являются деньги, то здесь — магия.

— Не печалься, — раздается совсем рядом: мерзавец вернулся. — Когда ты все забудешь, то у тебя и мысли не возникнет, что я какой-то не такой. В обычной жизни я самый простой, можно сказать, человек. Как и все работаю, хожу по магазинам, люблю поваляться перед телевизором.

— А в промежутках душишь тех, кто и убийцей стать не успел.

— Некоторые успели. В остальных случаях я позаботился о проблеме заранее. Это как профилактика. И почему тебя так заботят чернокнижники? Знаешь, сколько невинных душ гибнет от их рук? Сколько гибнет детей? А я знаю. Слишком много, Карина. Считаешь, те, кто потеряли своих дочерей и сыновей, назвали бы меня маньяком, узнав о том, что я делаю? Не думаю. Скажу больше: Адам сносный детектив и не самый плохой комиссар, он хорошо работает, но тут даже он не в силах справиться. Слишком много темных засело во власти, а это влечет за собой пособничество, укрывательство и, как следствие, безнаказанность.

— Не мне тебя судить.

— Верно, не тебе. Да и никому другому тоже не судить. Мы все хорошо умеем разводить демагогию. Что хорошо, что плохо, кто имеет право, кто нет. Все мы эдакие пассивные Раскольниковы. А как доходит до дела, то сразу прячемся в раковину, умываем руки и сбрасываем с себя какую-либо ответственность. Не нам судить, а кому-то, кто точно разберется, кому точно виднее. И оно понятно, такова наша природа. Пока нас самих не коснется несправедливость, так и сидим в стороне со своими умными рассуждениями. Вот меня несправедливость коснулась. И это мой груз ответственности, ничей больше.

— Не все, кого ты убил, стали бы чернокнижниками. Но ты решил, что они даже права не имеют на выбор. Последняя тобой убитая девочка была еще школьницей.

— Да, она была школьницей. Которая уже познала вкус крови. Они с подружками, тоже очень милыми домашними девочками, собирались ночами в домике на заднем дворе и знаешь, чем занимались? Убивали особо изощренным способом питомцев своих соседей. Те, кто не видит ценности в жизни пусть даже животного, уже потеряны для общества.

Больше мне ему ответить нечего. И печальнее всего то, что в глубине души я с ним согласна. Но как часто и случается со всеми народными мстителями, они однажды переходят черту. Чужая кровь стирает границу между можно и нельзя, между заслужил и не заслужил. Да, Артем сам стал жертвой в раннем детстве, пережил трагедию, которая его сломала, сделала преступником, но он также познал вкус крови.

— А как называется то, что ты намереваешься сделать со мной и моей дочерью? Как, Артем?

— Здесь ты сама мне подсказала решение, Карина. Тебя украл черт, запугал, фактически склонил к постели, — и морщится от своих же слов. — Конечно, сейчас ты можешь говорить, что это не так, что у вас чувства, но родились они из безвыходности. А значит, я имею такие же шансы на твое расположение, на твою любовь. Разве что насильно склонять к отношениям не стану. Не начну угрожать, не буду лишать тебя свободы, просто буду достойнее и лучше Адама. Я заслужу твою любовь, пусть не сразу.

— А если ничего не выйдет? Если я не захочу быть с тобой?

— Я наберусь терпения. Некроманты очень терпеливый вид. Ждать умеем.

— Нет, Артем. Ты намереваешься забрать мою настоящую жизнь.

— Стоит ли из-за этого печалиться? Ты работала на износ, днями и ночами пропадала в мастерской. Забыла о себе, едва успевала ухаживать за ребенком. Жизнь на бегу. Или сейчас… Думаешь, черт когда-нибудь поблагодарит тебя за заботу? Нет. Черти, как и кошки, им хорошо там, где кормят, где гладят по шерстке. Появится кормушка лучше — он быстро переметнется. Начнешь гладить против шерсти — мигом превратится в типичного козла.

Вдруг негодяй в мгновение ока оказывается рядом со мной, хватает за плечи и заставляет подняться.

— Пожалуй, я еще немного попользуюсь случаем. У меня есть давняя мечта: поцеловать тебя. По-настоящему. Хочу запомнить вкус твоих губ.

— Артем, прошу…

— Тише, — мотает головой, — много времени это не займет, и, надеюсь, будет не так уж и неприятно для тебя.

Что ж, это я тоже вытерплю. Лишь бы он оставался спокоен и доволен. Я ему не верю, ни одному слову не верю. От этого чокнутого можно ожидать чего угодно. Он поехавший! Тогда закрываю глаза, не хочу его видеть. И в этот момент ощущаю поцелуй. Целует рьяно, от всей своей больной души, а мне приходится отвечать, вторить движениям.

— Спасибо, — с трудом отрывается от губ, — это было прекрасно, — упирается своим лбом в мой. — Надеюсь, однажды ты поймешь, как сильно я тебя люблю, и оценишь это.

А за окнами уже темно, полная луна вовсю сияет среди серых облаков.

— Скоро, — Артем подводит меня к окну, — скоро все закончится, все плохое. И начнется новое. Скоро ты заживешь полноценной жизнью, Карин. Ты и твоя дочь.

— Что будет с Адамом?

— Ничего. Сначала я хотел конкретно испоганить ему жизнь, но передумал. Все-таки он на стороне добра, да и сына воспитывает. Я же не монстр, чтобы оставлять ребенка сиротой. Пусть дальше тянет свою лямку. Пусть дальше пытается меня поймать. Это даже забавно. К тому же не за горами воссоединение семьи. В общем, черту будет, чем заняться.

Оставшееся время до полуночи Артем занимается подготовкой к ритуалу. Для начала в мою сумочку кладет ключи от квартиры, мой новый паспорт со всеми остальными документами полисом, страховым свидетельством, потом деньги, банковскую карту и какие-то чеки. И, конечно же, параллельно поясняет, что к чему. Оказывается, в славном городе Сочи меня ждет просторная двухкомнатная квартира недалеко от моря, как и детский сад для Насти. Что до работы, то по легенде я пока временно пеку торты на дому, а вот когда познакомлюсь с отличным парнем Артемом, мое дело из маленького сразу превратится в большое. Уж он поможет, обеспечит…

Затем душегуб переходит к основной части действа. Рисует солью на полу пентаграмму — большой круг, внутри которого идет еще один меньшего диаметра, а пространство между двумя окружностями заполняет символами. Некоторые из них я знаю по маминым книгам: ирта — время, навое — пространство, дарат — конечный путь, и множество других, о которых я ни сном ни духом. В центре круга остается место для меня и для дочери. Дальше идет в ход пепел, которым Артем чертит стрелки, указывающие направление от символа к символу, при этом не перестает произносить заклинания, отчего каждая стрелка, каждый символ вспыхивают то синим, то зеленым светом.

А я чувствую эту магию. Она везде, она заполняет каждый уголок комнаты. И как же противно от того, что я не могу этому противостоять. Чтобы управлять своей магией, нужны знания. Увы, в моем арсенале всего с десяток простейших заклинаний.

— Все готово, — направляется к Насте, берет ее на руки. — Иди в круг, Карина.

И я вынуждена зайти, после чего Артем передает мне дочь.

— Не переживай, — улыбается удивительно искренне, — вы проснетесь дома, полностью осознавая происходящее вокруг. И в тот же миг легенда обратится для вас реальностью.

Прости, Адам. Прости, что тебя снова предаст любимая женщина, снова бросит. И прости, что только ты и Отис будете об этом помнить. Я люблю вас…

Вдруг замечаю метнувшуюся за окном тень, а следом в ту же секунду раздается хлопок. Стекло трескается, осыпается на пол осколками, и снова все стихает.