На краю могилы - Джанин Фрост

"Как ты смеешь о чём-либо меня просить?" Резко.

"Я не уповаю на мягкость. Я знаю, какая участь меня ждёт, но прежде, чем ты это сделаешь... Кости, родитель мой, прошу тебя простить меня."

Кости остановился. Повисла тишина. Затем он встал напротив Рэттлера.

"В 1867-м я стал твоим другом. Пять лет спустя я обратил тебя, и как называется худшая вещь, которую ты сделал за свою бытность вампиром?"

Рэттлер отвёл взгляд. "Измена своему родителю."

"Правильно. Ты совершил худший из всех возможных в глазах нашего народа поступков, и ещё просишь у меня прощения. Знаешь, что я тебе на это скажу, Вольтер Танненбаум?"

Кости все еще заканчивал, и это должно было стать моим предупреждением. Возможно это были последствия того, что я пробила головой твердый бетон, которые замедлили меня, или, возможно, он двигался слишком быстро, обгоняя даже Спейда и Влада, поскольку они пробовали блокировать его.

"Ты его получил."

Нож, которым он рассёк свою ладонь, по-прежнему был в его руке. В ожесточённом провороте он вошёл в сердце Рэттлера, пока Кости произносил те слова.

На долю секунды их глаза встретились, я бесполезно повисла на руке Кости и крики протеста, доносящиеся от зрителей, затем я поклялась бы, что видела улыбку Рэтлера. Она умерла в следующий момент вместе с ним. Его тело резко упало, и на моих глазах его кожа начала увядать.

"Зачем, Кости?"

Теперь я была той, кто задал ему этот вызывающий вопрос. Он повернулся ко мне лицом.

"Затем, что на его месте я бы поступил так же, и теперь у него есть моё прощение."

В неудобный момент повисшего молчания я заговорила. "А моего - нет."

Только боль в его голосе не дала мне закричать на него. Вместо этого, как раз в его манере, я стала спокойнее.

“Я слышала, как сука смеется, когда она сказала мне, что убила тебя. Затем видела ее лицо, когда она благодарила меня за то, что все это моя ошибка. Разве я не достойна какого-нибудь возмездия? Разве моя рана не кровоточит наравне с Рэтлером? Это, возможно, было милосердно, но это было неправильно, Кости. Ты учил меня этому. Независимо от того, насколько ты сочувствовал Рэтлеру, ты не должен был убить его. Я отдала тебе Макса. Ты должен был дать мне Рэтлера.”

И с этими словами я покинула тесную комнатку, другие вампиры расступились, давая мне пройти.

ГЛАВА 29

Так как Кости симулировал слабость до обнаружения предателя, он не проводил много времени с заключенным, хотя он помогал захвату в засаде поезда Анубуса, заместителя командующего Патры. Фактически, Анубус пришел в негодование из-за возвращения Кости, хотя я уверена, что он не жаловался на нехватку его внимания. Фактически, он почти казался удивленным увидеть кого-то в своей клетке.

Я также видела его впервые, так как не учитывала тот первый раз, когда Ян, Родни, и Спейд вернулись с ним и без Кости. Анубус был высок для египтянина, более чем шесть и три, у него были длинные прямые волосы и явное хвастовство своего наследия. Его отношение было далеко от отношения заключенного, ждущего беспощадного приговора. Он казался почти расслабленным, даже при том, что был вварен в стальную стену, с которой он свисал.

Его мрачный взгляд оценивал меня так же, как и мой оценивал его. Холодно. Первые проблески смущения пришли, когда я отошла в сторону, позволив ему увидеть человека, который шел позади меня.

«А, привет, Анубус. Вот это да, в последний раз мы с тобой виделись лет так пятьдесят назад. Помнишь, я как раз встретил ту очень современную девчонку, которая пригласила меня к себе и была такой скучной в постели, что чуть не довела до импотенции. Не смотрите так, за все время она двинулась подо мной только один раз, а мы занимались сексом часами, не так ли? Если бы в матрасе была дырка соответствующего размера, то готов поспорить, что мы с моим «дружком» провели бы время куда более интересно…»

Что было дальше мы не услышали – слова утонули в гневном рыке. Я

сдерживалась, чтобы на лице не было заметно все, что я думаю о словах Кости. Кости предупредил, какие методы он будет использовать, чтобы понукать Анубусом, поскольку он считал Патру богиней, но я настояла на своем присутствии. И представьте себе, он не шутил, когда говорил, что это будет достаточно красноречиво, чтобы сломать вампира.

“Заткнись, мразь! Я не могу поверить, что ты все еще жив, но это не на долго. Весь огонь ада - больше чем ты заслуживаешь.”

«О, нет,» - расхохотался Кости. «Она что за все это время даже не дала тебе попробовать себя на вкус? Это к лучшему, дружище, уж поверь мне. Посредственность – это самое лестное описание, которое я могу дать тому, что находиться между ног у этой женщины. Это заставляет меня задаваться вопросом, почему Менчерес оправдывал такую фригидность у женщины, но думаю любовь может быть слепа ко всему. Я бы наверное свихнулся, если бы это была моя жена. У меня есть настоящая женщина, во всех смыслах этого слова.» Кости выдвинул меня вперед. «Даже во сне она более чувственна, чем эта глыба египетской глины, которой вы поклоняетесь. Патра знает, что рядом с ней, она просто бледнеет. Разве не поэтому, она так старательно пыталась убить мою жену? Не потому ли, что она знала, никто не пойдет за ней, если рядом появиться Кэт?»

“Вы все умрете,” рычал Анубус. “Патра - перевоплощение Айсис и богини этого мира. Она правила в течение более чем двух тысяч лет и она не может быть остановлена насекомыми, которые ничтожнее саранчи!”

«Тебе нужно прилечь, приятель,» - любезно заметил Кости. «Она ведь даже не позволяла вам ублажать себя, не так ли? Она хочет, чтобы ее стражи были чистыми и прочая подобная фигня, правильно? Твои раздувшиеся шарики сильно давят на мозг, а? Когда ты в последний раз видел голую женщину? Это было до или после того, как перевоплатили Константина?»

Такое вербальное сдирание кожи было достаточно необычным занятием, но он сказал, что это будет того стоить. Ян, Родни и Спейд уже испробовали другие средства, и не одно из них нельзя назвать приятным, но Анубус утверждал, что он не знает ничего, что могло бы быть полезным для них. Думаю, что для него описанный секс с Патрой из уст Кости был равносилен тому, как кто-нибудь будет рассказывать Папе Римскому о том, как он отжарил Деву Марию. Патра определенно не была целомудренной, но если у нее и был секс, кроме известного мне - с Кости например - то она это не очень-то афишировала. Она была известна тем, что объявила себя божеством. Многие из ее людей буквально поклонялись ей. И Анубус определенно подпадал под эту категорию.

«Ты еще не вспомнил? Мои руки на Патре, мммммм, как много раз по утрам