Как холодно в земле - Энн Грэнджер

— По-моему, Джессика, вам ничто не грозит. Суду хватает забот с вашими родственниками! О героине вы не знали. Родные ограждали вас от неприятностей; вас даже заперли в комнате! Вы пытались помочь Мередит, а когда с ее помощью узнали правду, сразу недвусмысленно заявили, что пойдете в полицию. И потом, — неуклюже добавил Маркби, — простите, что я сейчас об этом упоминаю, но вы совсем недавно оправились после серьезного нервного потрясения.

Майкл смерил старшего инспектора таким взглядом, что тому стало не по себе; на Джессику жалко было смотреть.

— Нет-нет, ничего, я не возражаю! А если уж я не против, Майкл, то и тебе не следует! Меня ни от чего не нужно защищать — именно так я всегда говорила бедному Алвину. Только он меня и слушать не желал. Всю жизнь старался по-своему защищать меня, заботиться обо мне.

Снова повисло неловкое молчание, и Джессика снова принялась играть с прядью своих волос.

— Маме разрешили повидать Джейми в больнице. Она до сих пор называет его «милый Джейми». Мне никак не удается убедить ее, что все наши беды из-за него.

Джессика лягнула каблуком каменную плиту.

— Мама по-прежнему считает его ловким дельцом, и только. Когда она вернулась от него из больницы, сказала: «У нашего Джейми всегда была голова на плечах!» По-моему, она до сих пор им гордится. А потом добавила: «Когда все неприятности закончатся, он быстро встанет на ноги». Я так разозлилась, что, не подумав, ответила ей: его посадят очень и очень надолго, и поделом. Мне не хотелось причинять маме боль, так вышло… Но она ответила: «Наш Джейми наймет себе хорошего адвоката». Я спросила, наймет ли Джейми хорошего адвоката для нее, для папы и для Алвина. Но она все твердит, что на них с отцом не стоит тратить силы. «Не знаю, как насчет нашего Алвина, — сказала она. — Но судьи, наверное, поймут, что он не собирался сделать ничего дурного!» Если честно, мне никак не удается до нее достучаться.

— Джесс, не продолжай, — попросил Майкл. — Постарайся хотя бы на время выбросить это из головы! — Он поднял голову и смерил Мередит и Майкла вызывающим взглядом. — Ей не нужно постоянно напоминать о том, что было!

— Ладно… что ж, тогда мы пошли, — пристыженно сказан Маркби.

— Может быть, через несколько недель я вернусь, — сказала Мередит. — Надеюсь… в общем, надеюсь, все будет нормально, насколько это возможно.

— Спасибо. Мередит, мне жаль, что вам из-за нас пришлось столько пережить.

— Не волнуйтесь за меня! Я крепкая! — ответила Мередит.

— Ты и правда крепкая? — спросил Маркби, когда они возвращались к машине. — В самом деле так считаешь?

— По крайней мере, я быстро восстанавливаюсь.

— Надеюсь, Элси Уинтроп тоже быстро восстановится. Сейчас она, видимо, не сознает, насколько все серьезно, потому-то Джесс так и сокрушается. Но неизбежно настанет миг, когда Элси придется прозреть. Возможно, это случится, когда огласят приговор. Мне не раз приходилось наблюдать за людьми такого типа, как Элси. Они приходили в бешенство, когда у них, наконец, открывались глаза. Разум таких людей не приучен усваивать что-то новое, применяться к новым обстоятельствам… А если все же приходится, у них в голове происходит своего рода короткое замыкание. Характер у Элси властный; она не привыкла исполнять чужие приказы. По-моему, она до сих пор так ничего и не поняла. Никогда не забуду, как вошел к ним на кухню, а она приказала Джесс налить в чайник еще воды!

— Бедные Уинтропы. Мне их жаль. Столько поколений одной семьи жили вдали от мира на своей ферме, варились в собственном соку… Кстати, Элси тоже урожденная Уинтроп! Ты не знал? Отец Голланд где-то откопал эти сведения. Она приходится мужу кузиной, не то двоюродной, не то троюродной сестрой. И ее девичья фамилия тоже Уинтроп.

— Что наводит на интересные размышления по поводу близкородственных браков. Наверное, Уинтропы на протяжении многих поколений женились только на своих. Видимо, не доверяли никому, кто не носил фамилию Уинтроп. Все это очень удручает. А нельзя поговорить о чем-нибудь другом?

— Да, но я должна сказать последнее слово. Видишь ли, Алан, в последнее время я часто размышляю… Помнишь, как Стив Уэзерол сказал: когда ему приходится особенно туго, он вспоминает об Алвине, и ему сразу становится легче? Так вот, после всего того, что произошло, у меня появились другие мысли насчет министерства иностранных дел и той сидячей работы, на которую меня обрекли в Лондоне. Да, я такую работу не выбирала, но все могло оказаться много хуже, и потом, у меня все же остается надежда, что когда-нибудь все изменится. Поэтому я не стану роптать и не подам в отставку. Буду надеяться, что когда-нибудь мне предложат назначение за границей.

— Хотя могла бы и подать в отставку, — уныло возразил Маркби.

Мередит взяла его под руку.

— Честно говоря, Алан, я как-то не представляю, чтобы мы с тобой когда-нибудь решили присмотреть себе домик для совместного проживания.

— Да, наверное.

Мередит стиснула его локоть.

— Ты не забыл, что ровно в семь нас ждут Кен и Сюзи? Мы отведаем у них мясной рулет. Лучше не опаздывать, чтобы не вышло, как в прошлый раз, когда рулет перестоял в духовке и стал твердым как камень. Сюзи сгорает от любопытства. Ей не терпится услышать о моих приключениях из первых уст! А у меня пока не было времени рассказать ей все подробно. Кстати, они не поехали в Шотландию. Перенесли на потом, когда у них будет больше времени. Они долго изучали карту, читали путеводители и решили, что в Шотландии нужно провести не меньше двух недель. В общем, поедут летом. Сюзи только и рассуждает о шотландских озерах — лохах, о бреях — крутых склонах холмов, о горных вершинах и узких долинах и так далее. Далекие предки Кена родом из Шотландии; они отправятся на поиски, надеясь отыскать гнездо Мак… дальше не помню. Но отложенную поездку на север с лихвой возместит званый ужин с нашим участием и интересные рассказы. Сюзи уверяет: теперь ей будет чем поразить остальных на заседаниях Комитета содействия полиции!

— Главное, рассказывай о себе, а меня в разговор не впутывай.

Они добрались до окраины Бамфорда.

— Как все странно получилось, правда? — задумчиво сказала Мередит. — Я думаю о том, что рассказал отец Голланд и что случилось много лет назад в молитвенном доме и что случилось в прошлую пятницу. Когда я увидела, как Майкл и Джессика сидят на развалинах среди бела дня, держась за руки, а рядом пасется пони и все так мирно и спокойно, я не могла не задаться вопросом: знают ли «серые люди» о том, что они отомщены?

— По-моему, где бы сейчас ни находились их души, они превыше мыслей о мщении.

— Знаешь, когда я впервые пришла на то место, чтобы зарисовать план бывшего молитвенного дома, меня охватило странное чувство. Как будто кто-то за мной следит. Все вокруг было каким-то безрадостным. А теперь, несмотря на то, что случилось с Джейми, там чувствуется покой. Как в конце «Грозового перевала». Ну, помнишь, как-то так: «Я прислушивался к тихому дыханию ветра в траве и дивился, как это кто-то мог вообразить, будто спящих в этом безмолвии могут беспокоить беспокойные сны».

— Какая ты у меня фантазерка! — улыбнулся Маркби.

Примечания

1

Цитата из стихотворения Роберта Браунинга «Мысли о доме из-за границы». (Здесь и далее примеч. пер.)

2

«Славная революция» — принятое в историографии название государственного переворота 1688 года в Англии, в ходе которого сторонники парламента свергли короля Якова II Стюарта с помощью голландской армии во главе с Вильгельмом III Оранским. Вильгельм стал королем Англии в совместном правлении со своей женой Марией II, дочерью Якова II.

3

Бодлианская библиотека — библиотека Оксфордского университета, одна из старейших в Европе.

4

«Женский институт» — организация, объединяющая женщин, живущих в сельской местности.

5

Пороховой заговор — знаменитый заговор английских католиков, пытавшихся 5 ноября 1С05 года взорвать здание парламента в Лондоне с целью уничтожения короля Якова I.

6

Правило Макнатена — юридический прецедент обеспечения защиты психически больных, утвержденный в британской палате лордов в 1843 году. Это правило гласит, что человек не должен быть признан ответственным за преступление, если он действовал, будучи неспособным к рассуждению в результате психической болезни, и не мог осознавать характер и качество своих действий, или если осознавал, то не знал, что этого делать нельзя.