Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая - Ример Людмила

– Что-то случилось, моя любовь?

– То, что и должно было случиться. Я хотела узнать наверняка… И если Боги будут милостивы, то следующей зимой ты снова станешь отцом! Лангракс уставился на жену. По его лицу расползалась глупо-радостная улыбка:

– Надеюсь, на этот раз Боги дадут нам девочку! Такую же рыженькую и пухленькую…

Кармила рассмеялась и бросила в мужа салфетку:

– Ты невыносим!

И с аппетитом принялась за стоявшие на столе блюда. Винт ел, улыбался и шутил, стараясь ничем не выдать теснившихся в его голове невесёлых мыслей. Рано утром он принял гонца из Кватраны. Тот привёз приказ нового Повелителя Нумерии. Обычно такого рода срочные сообщения доставлялись через установленные по всей стране башни Солнечного Ветра, но вот уже три дня по ту сторону гор в долинах Кватраны шли дожди, и всё небо было затянуто плотными тучами.

В приказе говорилось, что через восемь дней в Остенвиле состоится Большой Совет и ему, ланграксу Поднебесных Зубьев, следовало очень поторопиться, чтобы явиться на него вовремя. С пятьюдесятью тысячами литов. Если же он решится не выполнить этот приказ, то может считать себя государственным преступником. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Винт усмехнулся. Немного найдётся в Нумерии отчаянных голов, желающих повоевать в этих суровых краях, чтобы жестоко покарать его, Винта Бригора, поэтому прозвучавшая в приказе угроза представлялась ему несколько преувеличенной. Но идти на откровенное противостояние с Повелителем ланграксу тоже не хотелось – пример друга и родственника Лунта был у него перед глазами. Изгой, живущий в диких горах, обречённый на всеобщее презрение, – такой судьбы своим детям Винт не хотел.

Кармила слизывала розовым язычком взбитые сливки со сладкого пирога и лукаво поглядывала на мужа. Тот улыбнулся в ответ и, сделав серьёзное лицо, проговорил:

– Я смотрю, тебя совершенно не тошнит. А с нашими мальчишками ты утром вообще не могла на еду смотреть… Точно, там завелась девочка…

Жена пожала плечами и радостно улыбнулась:

– Пусть будет дочка! Совершенно не возражаю! Главное, что это наш любимый ребёнок.

– Конечно, конечно. И мы оба готовы ради наших детей на всё, не правда ли, моя дорогая?

Женщина удивлённо посмотрела в глаза мужа, и радость на её лице мгновенно сменилась тревогой.

– Что-то не так, Винт? Что произошло?

– Ничего особенного. Повелитель прислал приказ, и я должен немедленно отправляться на Большой Совет.

– Боги! Неужели в Остенвиле опять смена власти? Но… ведь Патарий был совсем молод!

– Нет, с ним всё в порядке. Но, боюсь, нас всех ждут нелёгкие времена. Лангракс Солонии затевает войну с Остенвилом. Юнарий кипит от ярости и готов отомстить за гибель своей матери, перевернув всё вверх дном в Нумерии и сровняв с землёй дворец Повелителя.

– Но… при чём здесь мы?! Уже долгие годы мы почти не ездим в столицу, да и Повелители не балуют нас своими посещениями. Мы спокойно живём здесь, и до нас не долетают бушующие на побережье бури. Зачем ехать сейчас? Тем более когда в нашем лане скрывается Стоун Лунт…

– Я должен, Кармила. Должен! Ради наших детей.

– Но ведь…

– То, что Юнарий будет разбит, нет никаких сомнений. Остенвил силён, и его поддерживает почти вся Нумерия. А после победы… Наш новый Повелитель нетерпелив, заносчив и упрям, и он не намерен никому ничего прощать. Я не хочу, чтобы после Юнария они все повернули сюда и принялись за нас! Ну, что ты, любимая, не плачь! Всё будет хорошо! Обещаю, что не позже чем через месяц я вернусь домой.

Сборы не заняли много времени, и в два часа пополудни лангракс выехал из главных ворот дворца. Его сопровождали Главный советник Шердан Роумс, суровый горец лет сорока пяти, и двадцать стражников в полном вооружении, не спускавших глаз с двух навьюченных лошадей, везущих на своих спинах оговоренную приказом сумму.

Стараясь выглядеть веселой, Кармила стояла на балконе и махала рукой, украдкой стирая предательски льющиеся слёзы. Всадники скрылись за поворотом дороги, и женщина в очередной раз тяжело вздохнула, пытаясь унять рвущее душу беспокойство.

«Боги милостивые! Пусть он вернётся живой и здоровый! Пусть он вернётся…»

Тван

Золотистая каша лениво пыхтела в котелке, выпуская клубы ароматнейшего пара, от которого у сидящих вокруг костра мужчин всё сильнее сосало под ложечкой.

– Ты нас голодом решил уморить? – Тван громко сглотнул слюну и неодобрительно посмотрел на коренастого Сугра, до самых глаз заросшего бородой. Тот хмыкнул, невозмутимо помешал кашу и, в очередной раз сняв пробу, торжественно объявил:

– Кушать подано!

Четыре головы склонились над котелком, и ложки дружно замелькали. Каша была хороша. Пшено, сдобренное кусочками сала, разварилось до той самой густоты, когда его почти не надо было жевать, и каша сама текла в наголодавшиеся за день животы. Подцепив со дна последний кусочек сала, Дарт облизал ложку и довольно вздохнул:

– Ну, так-то оно лучше!

Сугр налил себе чай из душистых трав, заваренный в другом котелке, и беззлобно пробурчал:

– Не знаю, какие из вас будут вояки, но пожрать вы мастера! Дай вам волю, так вы все запасы армии за месяц себе в пузо запихнёте!

Тван с Дартом с улыбкой переглянулись. Они уже привыкли к шуткам товарища, а вот Ронгут, весь день ходивший мрачнее тучи, неожиданно возмутился:

– А чево тут делать-то? Жрать да спать! Сидим, как заноза в жопе!

Сугр, прихлёбывая чаёк, миролюбиво протянул:

– Не в жопе, а в Кишке Дракона. Разница существенная.

– Да какая, на хрен, разница! – Ронгут уже не на шутку рассвирепел. – Я весь насквозь провонял этим дерьмом, которое тут из каждой дырки лезет! Я на войну идти подписывался, а не сидеть в ублюдочной заднице и жрать дерьмовую кашу!

Сугр медленно поднялся и, глядя в искажённое яростью лицо товарища, тихо проговорил:

– Всё сказал? Или ещё хочешь чево добавить про своих дерьмовых товарищей, с которыми только что хлебал из одного котелка?

Тихий голос подействовал на Ронгута, как ушат холодной воды. Он захлопнул рот и, отвернувшись ото всех, уселся на ствол поваленного дерева.

– Дьявол рыжий! Не дал чаёк спокойно попить! – Сугр скривился, от чего его далеко не ангельское лицо приняло совершенно зверское выражение. – Если ты думаешь, прыщ свинячий, что я всю жизнь только и мечтал варить кашу таким паскудникам, как ты, то сильно просчитался! В передовой отряд для того и идут, чтобы быть первыми. Но… приказы есть приказы, дьявол их раздери! А если зуд в жопе – дуй в пираты! Или в Гиблый Лес обчищать торговцев. Хотя с таким длинным языком ты бы и там долго не протянул!

– Ладно, чё разошёлся-то! Жучишь меня, как мальчишку, мать твою… – Ронгут остервенело поскрёб давно небритую щёку. – Осточертело тут всё! У меня руки уже прям чешутся срубить башку какому-нибудь остенвильскому хмырю.

– И припрятать снятое с него золотишко!

– Ну, не без того! – Лицо Ронгута расплылось в щербатой улыбке, ничуть не смягчившей его жёсткого выражения. – Я ещё и бабу его пощупать не откажусь!

Сугр тоже почесал шею и тяжело вздохнул:

– Смотри, как бы тебя самого мечом не пощупали! И не срубили с плеч твою пустую кочерыжку! В армии Остенвила далеко не слабаки служат. Я сам почти год пробыл в сланитах, и скажу вам, мужики там подобрались нехилые.

– Ты служил в тяжёлой пехоте? – Дарт от удивления выпучил глаза.

Сугр пожал плечами и отхлебнул большой глоток остывшего чая:

– Служил, пока муштра не достала. И жалованье урезали – начали платить, как нищему подаяние совали. Вот я и свалил на вольные хлеба.

– А какое у них вооружение? – Тван с любопытством прислушался к разговору.

– Тяжёлые щиты, длинные мечи и доспехи, защищающие грудь, голову и конечности. Они движутся мощной стеной, за которой прячутся веланты и норланы. В бою за каждым сланитом топает мальчик и несёт тяжёлое копье, которое используют, когда в бой вступает конница врага.