Великие битвы великой страны - Сергей Алексеев

– Простите, но это же лесные разбойники, – говорит Лористон.

«Эге, – думает про себя Кутузов, – молодцы мужички. Видать, хорошо насолили французам». А вслух:

– Ваша правда, генерал, – и вздыхает. – Да, распустились совсем крестьяне. Эка беда… Только ведь я крестьянами не командую.

– Зато казаки – люди военные, – продолжает о своем Лористон. – Но и они правил признавать не хотят.

«Молодцы казаки, – думает про себя Кутузов. – Сбивайте с француза спесь. Шкуру с него сдирайте».

А вслух:

– Ох уж эти мне казаки, казаки… Я и сам не рад, что они при армии. В степях родились, деликатности не обучены.

Начинает Лористон бранить ополченцев. Мол, больно лютуют.

– Так это не войско, – отвечает Кутузов. – Сегодня они в строю, завтра опять разошлись по селам. Какой с ополченцев спрос!..

А сам про себя: «Молодцы ополченцы».

Ясна Лористону бесплодность его речей, стал говорить о мире.

Посмотрел Кутузов на Лористона:

– Я хоть сию секунду.

Обрадовался Наполеонов посыльный:

– Вот и наш император желает.

Развел Кутузов руками:

– Только я ведь всего солдат. Хожу под царем и Богом.

– Но ваше слово… Ваш сан главнокомандующего…

– Я хоть сегодня, – опять повторил Кутузов. (А сам состроил в кармане фиг.)

Уехал ни с чем посыльный. Провожает его Орлов, опять говорит о погоде.

Трясется Лористон в седле. Вид унылый, насупился. Рассмеялся Орлов:

– Ба, да оно ведь и вправду, видать, погода сегодня для нас хорошая!

После посещения Лористона понял Кутузов: плохи дела у французов. Дал под селом Тарутином бой.

Опять загремели пушки. Скрестились штыки и сабли. Сила на силу опять пошла.

Проиграли французы бой. 36 пушек досталось русским.

После сражения Кутузов занялся хозяйственными делами. Сюда, под Тарутино, провиант подвозят. Меняют солдатам одежду. Лошадьми пополняют конницу. Отдыхают солдаты. Набираются сил..

«Спасена отныне Россия!»

Москва! Наконец свершилось – древняя столица у ног императора. Одна из многих. Русские, как и другие, вскоре запросят мира. И тогда…

Прежде – дела неотложные. Армия обтрепалась – надо ее одеть. Наступила осень – о теплой одежде надо подумать! С продовольствием плохо – надо пополнить запасы хлеба… Много разных дел французский император надеялся сделать. Вот приедут русские послы мира просить, и тогда…

Проходит три томительных долгих недели. Негодует Наполеон:

– Мир, немедленный мир с Россией!

Есть над чем задуматься Наполеону. «Победитель я или нет? Почему же русские не просят мира?»

Не дождался император русских послов. Ни с чем вернулся Лористон к своему императору, не привез мирного договора. Плохи дела в Москве у французов. Рухнули надежды и на то, чтобы откормить солдат, поменять одежду. Ушли, увезли все с собой жители. Нет в Москве ни хлеба, ни мяса. Нечем кормить коней. Лишь вина в погребах до отвалу. Напьются солдаты – идет грабеж. А где грабеж, там сразу пожары. Осень сухая. Огню раздолье. Запылал Китай-город, Гостиный двор. В Каретном ряду пожарище. В Охотном ряду пожарище. За Москвой-рекой Балчуг горит. Ночами светло как днем. Наполеон в Московском Кремле. Куда ни глянет отсюда – огонь и огонь. Морем огонь колышется.

– Ваше величество, – обеспокоены французские маршалы и генералы, – опасно! Огонь подошел к Кремлю.

Не хочется Наполеону уходить из Кремля. Неловко и стыдно. Только занял Московский Кремль, и вдруг – будь мил, убирайся. Медлит Наполеон.

– Ваше величество, спасайтесь! Быстрее к реке… – умоляют императора генералы.

Медлит Наполеон.

– Ваше величество!..

И вот император нехотя надевает сюртук.

Бушует, мечется пламя.

Наполеон сбегает по широкой лестнице. «Это дорога в ад», – вспоминает Наполеон слова Коленкура. В злобе кусает губы.

Уходя, Наполеон приказал взорвать Московский Кремль. К счастью, погибло немногое. Пошел дождь и затушил фитили.

Выслушал Кутузов доклад о бегстве Наполеоновской армии, перекрестился:

– Свершилось. Вот оно, неизбежное. Спасена отныне Россия.

Высший почет

Весть с том, что Наполеон ушел из Москвы, как мяч о стенку, ударяла и отлетала. Верят – не верят в нее солдаты. Нужно верить – не верится.

– Ушел?!

– По собственной воле!

– Не может быть!

– Побожись!

Однако что же тут с правдой спорить. Всё тут яснее ясного. Всё тут белее белого. Ступай, посмотри Москву.

Собрались солдаты в круг, стали хвалить Кутузова:

– Ай да старик Кутузов!

– Кутузов – тертый калач!

– Кутузов – стреляный воробей!

– Провел, обхитрил… Как сурка, Бонапарта из первопрестольной выжил!

Слушает унтер-офицер солдатские разговоры.

– Эй, вы, какой же фельдмаршал вам стреляный воробей?

Смутились солдаты:

– Да это же к слову. Орел наш Кутузов!

Вспоминают солдаты, как уходили тогда из Москвы по Яузскому мосту и не кричали «ура» Кутузову, – совестно.

Еще роднее, ближе стал им теперь Кутузов. Все норовят увидеть фельдмаршала, исправить свою ошибку.

Куда ни покажется главнокомандующий – всюду «ура» и «ура». Ну, право, хоть сиди под замком в избе, не высовывай нос из штаба.

Но и этого мало солдатам. Собрались, явились к Кутузову:

– Михайла Илларионович, ваша светлость, не гневись на нас, батюшка… Тогда у Москвы-реки…

Прослезился Кутузов:

– Ступайте. Нет на душе обиды. Я и сам бы тогда молчал.

Но опять неспокойны солдаты. Узнали они, что любит фельдмаршал уху с наваром. Куда-то ходили, где-то искали, наловили ему стерлядей. Пусть рыбкой себя побалует.

– Ух ты, ушица!.. Откуда такая?! – поразился Кутузов.

Не спрашивай. Ешь, поправляйся фельдмаршал Кутузов! Что ордена, что там награды… Высший выпал тебе почет.

Случай, когда не надо было кричать «Ура»

– И зачем кричали «ура»? И как оно вырвалось? – сокрушались донские казаки.

– Это Нечипор, Нечипор… Он за это в ответе.

Молодой казак Нечипор Худояк и вправду первым победное крикнул.

На следующий день после битвы у Малого Ярославца Наполеон с небольшой группой офицеров и генералов ехал из штаба к своим войскам. Едет Наполеон, не торопится. Думы разные в голове. В это время на соседнем холме появился разъезд казацкий. Увидели офицеры и генералы конных, решили, что свой отряд.

А казаки сразу узнали французов. Вскинули пики, галопом летят к генералам.

– Ура! – кричит Худояк.

– Ура-а! – голосят другие.

Наполеон вздрогнул. Свита пришла в замешательство. Кто-то открыл стрельбу.

Все ближе и ближе лихие донцы. Кони, почуяв удачу, словно не мчат, а летят над полем. Режет утренний воздух тяжелый храп.

У Наполеона мурашки прошли по телу.

– Вот он, конец бесславный…

Сгрудилась, окружила императора свита.

Каждый последний момент считает.

Худо пришлось бы французам, да только тут, заслышав пальбу и крики, вдруг на помощь своим явились кирасирские эскадроны. Отогнали они казаков.

Долго не мог Наполеон позабыть об опасной встрече. Белость долго держалась в лице. Наконец успокоился, вызвал походного лекаря. Приказал он военному эскулапу немедля же изготовить смертельный яд. Не хотел император живым попадаться в плен. Стал носить в пузырьке отраву.

Стали теперь более осторожными офицеры и генералы.

Но больше всех неудачу этого дня переживали русские казаки.

– Упустили… Эхма, упустили!.. И чего кричали «ура»?.. И как оно только вырвалось!

Злая водичка

Как-то еще во время Бородинской битвы какой-то полковник, бывший в кутузовской свите, потянулся к фляге и выпил глоток, второй. Заметил Кутузов, и ему захотелось.

– Э-эй, голубчик, подай-ка сюда водицу.

Растерялся полковник. Во фляге была не водица, а чистый спирт. Не нашелся полковник, как же ему ответить, отдал покорно флягу.

Поднес Кутузов флягу к губам, сделал глоток и чуть-чуть не задохнулся.

– Ух ты! – с трудом переводит дух. – Водичка какая злая.

– Так точно! – гаркнул полковник. – Пьем и терпим, ваша светлость.

Хотел фельдмаршал разгневаться на офицера. Однако полковник так ловко ответил, что вдруг остыл, рассмеялся Кутузов. Вернул он владельцу флягу и только пальцем ему погрозил.

Узнали другие офицеры, что Кутузов простил полковника. А у многих во флягах вместо воды было вино или спирт. Осмелели.

Заметил это Кутузов.

И вот снова такой же случай. Теперь уже у Малого Ярославца.

Смотрит Кутузов на поле боя. Рядом крутится свита. И снова полковник, не тот, а другой, потянулся к армейской фляге. И снова Кутузов:

– Э-ей, голубчик, подай-ка сюда водицу.

Подбежал полковник, смело тянет фельдмаршалу флягу. Знает, что нужно ему ответить.

Поднес Кутузов флягу, однако не к губам на сей раз, а к носу. Понюхал:

– Спирт?

– Так точно! – гаркнул полковник. – Пьем и терпим, ваша светлость.

Отбросил Кутузов флягу. Подошел, взял офицера за ухо.