Цветы из бури - Лаура Кинсейл

Она быстро высвободила свою руку и вошла в спальню. Дождь бил в занавешенные окна и барабанил по подоконнику. В свете пламени камина Мэдди пересекла комнату, опустилась на колени и зажгла огарок свечи от углей.

— Вот, — она протянула Кристиану свечу. — Ты сможешь добраться до своей комнаты.

Он не взял свечу и только смотрел на Мэдди. Свет от камина и свечи падал ему на лицо. Симпатичный джентльмен, как назвала его Брунгильда. Мэдди считала герцога кем угодно, но только не джентльменом. Свет выхватил из темноты его брови, сделал их злодейскими, убрал из глаз смущение, и они стали мягкими.

Капли воска упала со свечи. Оба сделали движение одновременно. Мэдди дернула рукой, спасаясь от ожога, а герцог протянул к ней свои руки. Расплавленный воск упал ему на запястье. Он глухо выругался. Мэдди воскликнула:

— Твоя рука! О, тебе не стоило…

Жерво задул свечу и резко произнес:

— Осторожно!

— Ты обжегся?

Он еще сжимал ее руки и усмехнулся.

Обжегся.

Его большой палец нежно прошелся по пальцам Мэдди. Кристиан крепко сжал ее, затем отпустил. Отблеск огня четко очертил его лицо.

Герцог смотрел на Мэдди, будто стараясь выяснить, поняла ли она его. Попавшая в этом доме в плен дождя, грома и пристального взгляда, Мэдди испугалась.

Кристиан приложил запястье к своей груди.

— Обжегся, девочка-Мэдди.

Потом он развернулся и оставил ее одну в тусклом свете при разрывах грома.

Глава 19

Процесс утреннего одевания рассердил Кристиана. Одежды Дарэма ему хватало, но после утомительного путешествия даже его судебная одежда выглядела лучше, особенно когда Брунгильда выстирала белье. Мягкие чулки надеть было не трудно, но ко времени, когда он застегивал бархатные брюки, навалилась злоба на собственные мозг и руки, не способные работать вместе и превращающие такое простое занятие в проблему.

Сдержав раздражение, герцог решил, что быстрее действовать одной рукой, но в этот момент послышался шум за дверью. Он выглянул в окно и увидел девочку-Мэдди в развевающемся плаще, которая направлялась к вершине холма. Она пик, не к деревне. Быстрая походка не оставляла сомнений: так люди обычно уходят.

Кристиан выругался, схватил в руки жилет и без куртки, в расстегнутой рубашке выскочил из комнаты.

Мэдди не знала, куда шла. Гроза принесла зиму. Северный ветер хлестал по щекам. Ночной ливень превратил сад в грязное месиво, но торф в поле рядом с ним пружинил под ногами, начинал подмерзать и после каждого шага в нем оставалась мокрая ямка. Мэдди приподняла юбку, хотя в этом не было никакой необходимости. Ее лучший наряд так помялся и перепачкался, что уже потерял свое первоначальное предназначение.

На вершине холма Мэдди остановилась и посмотрела на север, радостно подставляя лицо порыву ветра. Всю ночь она прислушивалась к бушующей грозе, утром захотела вернуть себе равновесие. Вполне очевидно, это было испытание. Мэдди все проанализировала и нашла в себе твердости больше, чем ожидала.

Однако даже самоанализ являлся зыбучим песком. Говорить себе, что она не должна испытывать удовольствия от подобной Заботы, значило вспоминать прикосновения рук герцога. Пренебрежение к чувствам значило думать о его лице, освещенном тусклым огнем.

Мэдди услышала сзади шаги и тяжелое дыхание. Она обернулась и увидела Кристиана. Он остановился в нескольких футах, разгоряченный ветром, в рубашке с короткими рукавами. Настоящий образец для пожилых наставниц, советующих юным девушкам не заговаривать с подозрительными мужчинами.

— В чем дело? — резко спросила Мэдди.

Рот герцога дрогнул, словно он хотел ответить, но не смог. Он отвел от нее взгляд. В сторону и вниз. Ветер ворошил его темные волосы.

— Вернись.

Кристиан поднял глаза. Они были цвета грозовых туч, синее, чем небо над ним.

— Вернись.

Мэдди повернулась и продолжила свой путь.

Герцог пошел рядом с ней. На протяжении нескольких ярдов она предпочитала не замечать его, потом остановилась.

— Я хотела бы идти одна, — сказала Мэдди, не глядя на спутника.

— Куда?

Она знала, что грубость вопросов была его несчастьем, что угроза в голосе звучала не по-настоящему. Но из-за чего-то поддалась на это.

— Зачем тебе знать?

Кристиан немного напрягся, словно резвая лошадь, почувствовавшая жесткие поводья. Он схватил Мэдди за локоть, но та вывернулась.

— Чего ты от меня хочешь? — крикнула она. — Чего?

Челюсти герцога щелкнули. Он сделал движение, чтобы снова поймать Мэдди, но с видимым усилием заставил себя опустить руку.

С огромным усилием он произнес:

— Друг.

— Я твоя сиделка. И все.

Тень усмешки промелькнула по его лицу.

— Сиделка… останься, — попросил Кристиан.

Мэдди вздохнула, теряя все свои аргументы. Было действительно нечестно со стороны сиделки убегать, утверждая, будто пациент обойдется без нее. В замешательстве она запахнула на себе плащ.

Почувствовав первый успех, Жерво улыбнулся.

— Вернись… ко… мне.

— Нет. Пожалуйста. Не сейчас. Только… нет. Я хочу уйти. Одна.

Улыбка стала неприятной.

— Иди, — сказал герцог, дернув подбородком. — Вернись…

Мэдди не поняла, не смогла найти смысл во взаимоисключающих словах, пока он не оставил ее и не отошел к сухой каменной стене, тянувшейся через холм.

— Иди, — произнес он, махнув рукой.

Найти убежище в пустых полях было безнадежной задачей, но Мэдди резко запахнула на себе плащ и двинулась дальше. Она спустилась по склону, начала подниматься на следующий холм, миновала долину и еще один холм, испугавшись небольшого стада овец. На самой верхней точке ветер был очень сильным. Даже капюшон не помогал закрыть уши.

Маленькая попытка побега была бессмысленной. Кристиан победил ее.

То, чего она хотела избежать, находилось внутри нее. Шагая, Мэдди думала только о Жерво.

Она вдруг обнаружила, что не может идти дальше. К ней пришло чувство, что она должна быть заботливой и убедиться, что пациент находится в безопасности на злом ветру. Мэдди повернула обратно. Она придерживала юбку, перепрыгивая через многочисленные ручейки.

Ни белая рубашка, ни терпеливая улыбка не встретили ее, когда Мэдди вновь увидела дом священника и церковь. Место, где герцог ждал ее, представляло собой лишь нагромождение камней друг на друга. Мэдди остановилась… И затем увидела его сидящим на вершине холма на выступе скалы. Когда она подошла к нему, он поднялся: сильный, элегантный силуэт на фоне утреннего солнца.

— Идем, — сказала Мэдди, держась на дистанции, которая оберегала даже простую сиделку от вспышки эмоций. — Пора возвращаться.