Разрушенный - Мари Мур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я едва дышу. Он прав.
– Иди и добивайся ее, – тихо, но твердо произносит отец. – И возвращайся на свадьбу Десмонда. С ней. Вдвоем.
Спустя шестнадцать часов
Первое, что я замечаю у входа в отель «Гранд Лас-Вегас»: здесь полно верзил в черных костюмах. В прошлый раз их точно не было. К тому же они больше напоминают телохранителей, чем обычных охранников.
Перед тем, как войти внутрь, я опускаю бейсболку поглубже и прохожу в вестибюль. К моему удивлению меня никто не задерживает, и я сливаюсь с толпой гостей отеля. Этим вечером тут намного многолюднее. Я подхожу к стойке регистрации и обнаруживаю того же самого администратора, у которого не так давно мне пришлось одолжить пиджак вместе с пропуском.
Я достаю наличные и кладу их на стойку. При виде меня администратор бледнеет. Но все-таки забирает купюры и беспокойно оглядывается по сторонам.
– Сэр, у меня строгие указания при вашем появлении вызвать охрану, – взволнованно сообщает он.
– Расслабься, чувак. Разве ты не видишь, что я вполне безобидный?
– В нашу последнюю встречу вы обещали закопать меня в пустыне и оставить на съедение стервятникам.
– Ну я же не сделал этого, – пожимаю плечами. – Ты должен оказать мне небольшую, но очень хорошо оплачиваемую услугу.
– Я больше ничего не могу для вас сделать. Вы должны прямо сейчас покинуть отель. Иначе я нажму на кнопку, – он демонстративно показывает мне рацию.
– Я не прошу провести меня в хранилище казино. Просто доставь меня на последний этаж, и мы разойдемся.
– Сэр, вы сошли с ума? Вернулся мистер Гросс. Он заселился в президентском номере, и на последнем этаже сейчас столько охраны, сколько нет во всем Лас-Вегасе. Надеюсь, вы понимаете, что просите меня о невозможном?
Единственное, что я понимаю – без его гребаного служебного пропуска мне не доехать до последнего этажа. Обычный лифт не доставляет туда гостей отеля. И у меня нет другого выбора, кроме как получить его пропуск любой ценой.
– Теперь слушай меня внимательно, – мой тон меняется с дружелюбного на угрожающий. – Если прямо сейчас ты не доставишь меня на последний этаж, то я позвоню в полицию и скажу, что в отеле заложена бомба. И я буду звонить до тех пор, пока всех не выведут наружу. Ты меня понял?
– Но мистер Гросс…
– Мне насрать на твоего мистера Гросса. Он может поцеловать меня в задницу.
В этот момент администратор переводит взгляд за мое плечо и меняется в лице. У него такой вид, будто он сейчас обоссытся.
Обернувшись, я вижу мужчину с фотографии, который стоял рядом с Ким.
Я узнаю его.
Это Фрэнк Гросс.
Интересно, какую часть разговора он слышал?
– Я уже знаю дату твоей смерти, – он не сводит с меня тяжелого взгляда. – А теперь мне интересно узнать имя покойника, которому очень бы хотелось, чтобы я поцеловал его в зад.
У него голубые глаза, холодные и оценивающие. И может быть, большинство людей почувствовали бы от него тревогу или угрозу, но мне некуда отступать.
– Кэш Аматорио. Я пришел за Кимберли Эванс.
Его ледяные глаза сужаются.
– Полагаю, ты хотел сказать Кимберли Гросс. Она мне все про тебя рассказала. Тебя не было три с лишним года. И теперь у тебя хватило наглости заявиться сюда и снова морочить ей голову? – его каждое слово рассекает воздух, как хлыст.
– Я должен ее увидеть, – настойчиво повторяю я и спрашиваю с вызовом. – Или вы дальше продолжите скрывать ее от меня?
Фрэнк посмеивается.
– С чего ты решил, что я ее скрываю? Моя дочь может делать, что хочет. Она живет, как ей нравится, и ее все устраивает. Ее никто не прячет и не удерживает силой. И если ты не можешь ее найти, значит, она не хочет тебя видеть. Впрочем, ты можешь убедиться в этом сам. Прямо сейчас Кимберли играет в покер в своем казино.
Это все, что мне нужно было услышать. Я срываюсь с места и собираюсь отправиться в казино. Но меня удерживает один из телохранителей, стоящих рядом с Фрэнком, схватив за плечо.
– Я очень серьезно отношусь к благополучию своей дочери, – сообщает Фрэнк. – И если в твоей хорошенькой головке промелькнет хоть одна дурная мысль по отношению к Кимберли, то поверь, я узнаю об этом раньше, чем ты успеешь сделать свой последний вздох.
– Я не собираюсь причинять ей боль, – рявкаю я, и эта важная задница ухмыляется.
– Я счастлив это слышать. Но если ты вздумаешь не сдержать свое слово и сделаешь больно Кимберли, которая очень для меня дорога, то это приведет к тому, что ты окажешься на глубине шести футов.
Я сжимаю кулаки и отбрасываю с себя руку верзилы. Я больше не собираюсь оправдываться. Этот Фрэнк понятия не имеет, о чем говорит. Однажды я сделал ошибку и причинил боль Ким. Но сейчас я скорее сдохну, чем допущу, чтобы она страдала.
– Кимберли достаточно умна и не совершит дважды одну и ту же ошибку. Она не прощает предателей, – Фрэнк делает ударение на последнем слове. – А теперь иди и убедись в этом сам.
***
Я оказываюсь в казино, и на меня обрушивается вся звуковая палитра ночного Лас-Вегаса. Звуки игровых автоматов, джазовая музыка, служившая скорее фоном, и конечно возбужденные разговоры игроков, как проигравших, так и победивших.
Здесь слишком много людей. Кто-то играет в автоматы, кто-то в рулетку или блэкджек. Более солидная публика собирается за столами в покер. Я прохожу мимо них и ищу взглядом Ким. Зал кажется бесконечным, пока я не вижу ее.
Ким сидит за хорошо освещенным столом, находящимся в некоторой отдаленности ото всех остальных. На ней черное вечернее платье, она красива, как и всегда. Ее светлые волнистые волосы каскадом спадают на плечи, когда она берет бокал с вином и подносит его к губам.
Мои ладони потеют, а боль переполняет грудь.
Я бы все отдал, чтобы еще раз поцеловать эти губы.
Я делаю вдох, прежде чем приблизиться к ней.
«Сейчас или никогда», – мысленно произношу про себя.
Я обхожу стол и останавливаюсь позади нее. От волнения у меня пересыхает во рту, и я беру бокал, из которого только что пила Ким и выпиваю все до последней капли. А затем небрежно бросаю пачку купюр в центр стола, отчего они приземляются с приглушенным ударом.
В этот
