Венок кентавра. Желтый свитер Пикассо - Мария Брикер

«Мой друг – художник и поэт…» – надрывалось радио. Мишель ехала в такси в аэропорт и нервно теребила ремешок сумки. В данную минуту она была зла на весь мир, в частности, на тетушку. Как всегда, тетя Лиза оказалась права: она сваляла дурака, решив поехать в Россию. Зря она ее не послушалась. Опять решила взбрыкнуть, показать свою самостоятельность. Как глупо! Как мерзко. Вот и кончился ее виртуальный роман. Друг по переписке оказался обманщиком, а она… Кем оказалась она? А ведь еще предстоит разговор с тетушкой. Неприятный. Тетка теперь ее со свету сживет своими нравоучениями. Не дай бог, сватать начнет! Подберет для нее подходящую партию – какого-нибудь анемичного зануду-аристократа или жирного банкира с сальными руками.

– О нет! Бывали хуже времена, но не было подлей, – простонала Мишель и поморщилась.

Сознаваться в собственной дурости было неприятно до зубовного скрежета, но еще больше не хотелось выходить замуж по наставлению тетушки. Как же она влипла! Все было ясно как божий день. Пикассо от нечего делать развлекался в Интернете и знакомился с дурочками – вроде нее, когда его любимая невеста уезжала на съемки. Но зачем он пригласил ее в Москву? Зачем он это сделал? Чего ему недоставало?! Алечка – чудесная девушка, добрая, сердечная, мягкая. Кажется, Алевтина говорила, что он бизнесмен, и не упоминала о занятиях своего жениха живописью. Неужели он скрывал от нее это? Неужели он вел двойную жизнь? Алевтина устраивала его в качестве невесты бизнесмена, а она была нужна ему как умный собеседник и ценитель тайного хобби? Двуликий Янус! Мишель стало неловко и невыносимо тошно. В памяти неожиданно отчетливо всплыл момент, когда жених Алевтины столкнулся с ней в парижском кинотеатре. Странно, но тогда он был без усов и очков. Поэтому она в аэропорту не узнала его. Зато он узнал ее. Сразу! Мишель усмехнулась, вспомнив его ответ про желтый свитер. Она действительно надела свитер специально и ждала, что Пикассо оценит это, а после они вместе посмеются от души. Как все это глупо! Очки, усы, подержанная машина, дорогой телефон… Он узнал ее, как и обещал. Сразу… Мишель откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Узнал девушку, которую долго уговаривал приехать в Москву, а когда она прилетела, повел себя мерзко и по-хамски, страстно желая отправить ее поскорее обратно. Она не понравилась ему? Очки, усы, маскарадный костюм… Что за глупые игры? Хотел отправить ее быстрее обратно домой… Хотел отправить домой… Вспомнил ли он ту девушку, с которой столкнулся в кинотеатре на премьере фильма своей невесты? Очки, усы, маскарадный костюм… Маскарадный костюм… Он знал, что прилетит именно она, девушка из кинотеатра, и не хотел, чтобы она узнала его? Глупость! Бред! Что за ерунда лезет в голову. Как это возможно? Невозможно! Невероятно…

– Господи… – тихо всхлипнула Мишель и закрыла лицо руками, она решительно ничего не понимала. Мысли путались. Она улетит сегодня же, любым рейсом, любой авиакомпанией, в любой европейский город. Лишь бы подальше отсюда. Пикассо добился того, что хотел.

– Кто тебя обидел, девица-красавица? – спросил насмешливо водитель, пожилой небритый мужик в несвежей рубашке.

– Не ваше дело, – рявкнула Мишель. – Курить у вас в машине можно?

– Кури, коль здоровья не жаль. Окошко только открой, – разрешил водитель и печально вздохнул: – Эх, девки, девки… непутевые все.

– Девки – в борделе, извольте выражать свои мысли правильно, – нахмурилась Мишель.

– Ишь, колючка какая, – недовольно буркнул водитель, но Мишель больше не обращала на него внимания. Она открыла сумочку, пошарила там рукой, пытаясь отыскать пачку сигарет, и…

– Стойте! – крикнула она. Водитель резко нажал на тормоз и вильнул на шоссе.

– Ты что, дура, творишь?! – заорал он и схватился за сердце.

– Разворачивайтесь, – отрывисто скомандовала Мишель. – Немедленно разворачивайтесь и везите меня обратно. Скорее! Плачу две цены.

– Куда обратно-то? Сумасшедшая! – озадаченно спросил водитель.

– На Гоголевский, – напряженно сказала Мишель и еще раз заглянула в сумочку – в ридикюле лежали паспорт, кошелек, косметичка, ключи, мобильный телефон… Это были не ее вещи! В галерее она случайно взяла сумку Алевтины. Вернее, Алевтина случайно схватила ее сумку, потому что ушла первой. Положение было совершенно нелепое. Мишель нервно расхохоталась, вспомнив, что это была ее идея – купить одинаковые сумочки. – Нет, постойте, – передумала она, сообразив, что Алевтину искать в галерее бесполезно.

– Так куда ехать? – нелюбезно спросил водитель.

– На Котельническую, – буркнула Мишель и тут же спохватилась, что у нее нет ключей от съемной квартиры. – Нет, поезжайте просто в центр, – опять передумала она, усиленно пытаясь сообразить, куда же ей ехать и как найти Алевтину.

– Дурная баба, – проворчал водитель и развернул машину в обратном направлении, недовольно поглядывая на пассажирку в зеркало заднего вида.

– Будьте любезны, без комментариев, и за дорогой следите. Я вам за это деньги плачу, – холодно откликнулась Мишель и наконец-то поняла, что ей делать.

Решение, которое пришло в голову, теперь казалось настолько простым, что она даже разозлилась на себя за бестолковость. Водитель был прав, дурости у нее в голове хватало. Как она могла сразу не сообразить, что, если у нее сотовый телефон Алевтины, значит, у Алевтины – ее мобильный! Нужно просто набрать свой номер, договориться о встрече и обменять сумки. Вероятно, Алевтина еще не обнаружила пропажу, иначе давно бы уже позвонила сама.

Мишель вытащила из ридикюля мобильный телефон, но некоторое время не решалась набрать знакомые цифры. После того что случилось, звонить подруге было неловко. Подруге? Как странно теперь звучало это слово! По удивительному стечению обстоятельств в одно мгновение они превратились в соперниц. Мишель грустно усмехнулась. Ей было искренне жаль, что все так печально закончилось. Еще тогда, на вечеринке в честь премьеры, она впервые в жизни отметила, что ей интересно общаться с женщиной не ее круга. Мишель сразу поняла, что Алевтина выросла в обычной малообеспеченной семье, не получила должного воспитания и только благодаря своему таланту и Варламову выбилась в люди и оказалась в светском обществе. Это было видно невооруженным глазом: манера держаться, носить дорогие украшения и одежду, речь, осанка и даже улыбка – все выдавало в ней провинциалку, потому что даже лучшие стилисты не способны стереть с лица отпечаток прошлого и комплексы, полученные в детстве. Но Алевтина понравилась ей с первой минуты. Не потому ли, что девушка была так удивительно, просто поразительно похожа на нее внешне? Может, это всего лишь эгоцентризм или того хуже – нарциссизм, задавала себе вопрос Мишель. И, общаясь с девушкой, она испытывала интерес и симпатию не к Алевтине, а к самой себе, словно смотрелась на себя в зеркало и видела свое отражение. Но Алевтина была ее полным антиподом по характеру. Простая, искренняя, чем-то смешная, естественная… Может, именно в этом и была причина? Они тянулись друг к другу, как отрицательные и положительные частицы, как две половинки, два полюса. Мишель чувствовала отдачу, она чувствовала, что Алевтина тоже искренне симпатизирует ей. «Симпатизировала», – с грустью уточнила Мишель. Интересно, о чем Аля сейчас думает? Страдает? Ревнует? Ненавидит? Вопрос – кого? Нет, перед Алевтиной она ни в чем не виновата. Кто мог предположить, что Пикассо окажется Алиным женихом? И никакие они не соперницы! Просто две дуры, попавшие на крючок к непорядочному человеку. Мишель успокоилась и даже обрадовалась, что пришлось перенести отъезд. Теперь у нее появился прекрасный повод встретиться с Алевтиной еще раз и все с ней обсудить. Ничего еще не закончилось, и плевать ей на Пикассо, плевать, плевать…

Мишель улыбнулась, набрала номер и нетерпеливо заерзала на сиденье, ожидая ответа. На вызов долго не отвечали. Наконец в трубке что-то щелкнуло.

– Здравствуй! Как невообразимо глупо все получилось, – сконфуженно рассмеялась Мишель.

– Как я рада слышать твой голос! – весело воскликнула Алевтина. – Извини, что уехала, не простившись. Прости меня, неблагодарную нахалку, и передавай своему жениху от меня привет. Он у тебя чудесный малый!

– Не нужно так шутить. Давай поговорим. Где ты? – напряженно спросила Мишель, сердце застучало как сумасшедшее.

– Я в Шереметьеве. Решила вернуться в Париж, я непременно тебе позвоню как-нибудь. Ну все, мне пора, объявили посадку на мой рейс. Целую…

В трубке уже давно стояла тишина, а Мишель сидела, прижав телефон к уху и, не мигая, смотрела перед собой.

– Не решила еще? – спросил водитель, глядя на нее в зеркало заднего вида.

– Простите? – очнулась Мишель.

– Не решила, куда ехать?

– Я только что потеряла себя, – нервно усмехнулась Мишель, всхлипнула и истерически расхохоталась. Она хохотала и не могла остановиться. Водитель снизил скорость и припарковал машину у обочины. – Мне выходить? – размазывая выступившие слезы и косметику по лицу, спросила Мишель и притихла.