Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

Эстреллий отошел от двери.

— Я закончил.

— Хорошо, — сказал Волдон, — двигаемся к следующей цели.

Волдон оценил поток ауспика Эскериона. Не считая небольшого количества красных точек на позиции отделения «Славное разрушение», на карте отображались только перемещения десантников.

— Слишком просто, — произнес Волдон. — Братья, будьте настороже.

Сержант Аланий стоял в полной темноте. Два оставшихся члена его отделения превратились в размытые серые глыбы в тепловом режиме сенсория. Десантники стояли по пояс в радиоактивном тумане. Тепло, выделяемое генераторами доспехов, подсвечивало комнату инфракрасным светом.

Кровопийцам поручили занять позицию, выйдя вперед от отделения терминаторов Новадесанта «Славное разрушение», и защищать следующий открытый путь в списке помеченных для запечатывания. План Гальта состоял в том, что таким образом отделения, сопровождающие технодесантников, смогут избежать засады.

— Это задание не для нас, — сказал Азмаэль. — Странно защищать проход, который никто не атакует.

— Тише, брат, — ответил Аланий. — Отделение понесло потери, и мы получили задачу, соответствующую нашей теперешней слабости. Это последняя из целей отделения «Славное разрушение». Как только они закончат с дверью девяносто, то вернутся сюда, запечатают коридор, и мы присоединимся к основной битве.

Дыхание Азмаэля и Тараэля гулко отдавалось в воксе. Ритуал Холоса мог утолять «жажду», позволяя им лучше контролировать себя, но питье крови усиливало желание сражаться, и десантникам не терпелось вступить в схватку.

— Цедис не отправил бы нас сюда, — горько произнес Тараэль. — Капитан Новадесанта не понимает, чем живы сердца и умы Кровопийц.

— Он и не должен, брат, пусть наши секреты останутся при нас, — ответил Аланий.

— Мы не должны быть здесь, — продолжил Тараэль, — эта караульная служба унизительна.

— Я приказываю тебе замолчать, брат Тараэль. Операцией командует капитан Гальт, и он распоряжается доступными ресурсами, как считает нужным, — безразлично отчитал его Аланий. В его крови тоже пела ярость. Воодушевленный ритуалом, сержант так же жаждал вступить в бой, как и его товарищи по отделению.

Аланий взглянул на дверь. Она была открыта, лежащий за ней коридор погружен во тьму. В некоторых местах черно-белое изображение шлема становилось ярким из-за радиоактивного тепла тумана, но коридор быстро чернел. Дверь открылась автоматически. В отличие от большинства систем на этом корабле механизм еще работал, и десантники не могли закрыть ее. Для этого необходима была техническая поддержка.

— Мы ждем, — произнес Аланий. Он проверил позицию отделения «Славное разрушение» на карте. Там, где оно работало, по изображению скитальца скакали символы, показания аусника Азмаэля были неточными. Высокий уровень фоновой радиации ослаблял возможности устройства.

Темнота была всеобъемлющей. Каждый из измененных людей стал миром для самого себя, отделенный от окружения тяжелой броней.

— Брат-сержант, — сказал Азмаэль, — взгляни на датчик движения.

В шлемах запищали сигналы тревоги. Маячки отделения «Славное разрушение» замигали на экранах визоров. Вокруг Новадесантников собирались красные точки.

— Откуда они пришли? — спросил Азмаэль.

— Невозможно перекрыть все скрытые пути на подобном скитальце, — ответил Тараэль, — все это пустая затея, с какой стороны ни посмотри.

Кровопийцы услышали звуки далекого боя благодаря мощным системам доспехов и собственной улучшенной физиологии. До них отчетливо доносились выстрелы штурмболтеров, треск энергетических полей силовых кулаков, уничтожающих материю, и визг генокрадов.

Символ, изображающий череп и вспышку звезды Но- вадесанта, мигнул и исчез.

— Один из них пал, — сказал Азмаэль.

— Нам следует помочь Новадесантникам, чтобы они могли быстрее перекрыть этот коридор, а мы — присоединиться к владыке Цедису и остальным, — добавил Тараэль.

Аланий обдумал предложение брата. Если отделение «Славное разрушение» будет уничтожено, а их технодесантник погибнет, то штурм задержится, и генокрады получат больше времени на пробуждение. Он пытался рассуждать об этом максимально равнодушно, твердой хваткой сдерживая жажду битвы. Им приказали оставаться здесь. Но на каких условиях? Тараэль был в какой-то степени прав. Этот коридор был меньшим из ответвлений и имел низкую стратегическую ценность. Разве не лучше будет убедиться, что кузены-Новаде- сантники в безопасности? Он облизал губы и решил попросить совета.

— Владыка Цедис? — позвал он. — Владыка капитан Сораэль?

Аланий попытался связаться с флотом, затем с Нова- десантниками. Система передатчиков еще не была активирована. Все попытки натыкались на статику. Кровопийца настроился на частоту отделения «Славное разрушение». Он слышал разговоры братьев, боевые песнопения и сигналы, но звук искажался, и когда Аланий попытался заговорить с Новадесантниками, они не слышали его.

От шума битвы сержанта переполняло приятное ощущение ожидания. Его орден славил жестокую сторону своего наследия. В отличие от других сынов Сангвиния, они насыщались жизненными соками не для утоления своих неестественных аппетитов, а для того, чтобы воспользоваться ими. Кровопийцы направляли «жажду», используя ее силу и становясь сильнее в ответ. Десантники ордена могли контролировать свои позывы и были не настолько безрассудны, как некоторые из их братьев. Но жажда битвы всегда давала совет, независимо от того, просили ли его. Он был всегда одинаковым — нападай, нападай, нападай!

Аланий сравнил это желание с необходимостью охранять коридор. Жажда битвы победила, как и всегда.

Он в последний раз оглянулся и снова оценил положение.

— Идем, — сказал он, — мы поможем им, но ты, брат Азмаэль, останешься здесь.

— Да, брат-сержант, — разочарованно подчинился Азмаэль, — именем Сангвиния, я исполню свой долг.

Аланий и Тараэль двинулись вперед. Прицепленные на маг-замки сабатоны звенели по металлу.

Чужаки следили за уходом Кровопийц. У генокрада не было ни имени, ни знаний о том, что же такое «имя». Такие понятия придумали люди, а человеческие привычки не имели для ксеноса никакого значения. Однако он понимал действия врага. Острый ум генокрада, служащий целям, непонятным людскому разуму, увидел свой шанс. Захватчики ушли, их оттянула на себя родня ксеноса, открыв путь в глубины скитальца. Остался только один нарушитель, одно мягкое тело в твердом металле. Один из генокрадов зашипел на своих спутников. Существа разворачивались со стуком хитина. Чужак пополз вперед, управляемый интеллектом, превосходящим его собственный. Желания повелителя улья чувствовала и понимала вся семья, они действовали как один. Общая близость, прикосновения разумов друг к другу были их опорой и силой. Ксеносы тихо двигались во тьме.

В шлеме брата Азмаэля прозвучала тревога. Он резко поднял взгляд туда, где на визоре располагалась картинка сигналов ауспика. Разом загорелись десятки датчиков движения. Враг был близко, очень близко.

Азмаэль успел издать искаженный БОКСОМ крик о помощи до того, как первый генокрад добрался до него. В следующее мгновение Кровопийца уже сражался, чтобы выжить.

Призыв Азмаэля вырвался из вокса сержанта Волдона в виде статики и обрывающихся слов.

— Брат Эскерион! Найди, откуда исходит эта передача!

Эстрелий блокировал очередной проход, наполняя коридор актиническим свечением. От металла отлетали искры, пляшущие по полу.

— Сектор 4.9.201, — сказал Эскерион, мгновенно настроившись на источник сообщения.

Когитатор доспеха Волдона прокручивал сообщение снова и снова, с каждым разом убирая по слою помех, пока из-под них не выскочил голос.

— Это брат Азмаэль из Кровопийц, — сказал Вол- дон. — На него напали.

— Я засек его, — ответил Экскерион. Изображение сигналов ауспика дернулся, его датчик движения работал на максимальной дистанции, поэтому не мог точно отобразить сражение Азмаэля. Но число атакующих невозможно было скрыть. — Там от пятидесяти до семидесяти генокрадов.

— У него нет шансов, — заявил Астомар.

— Какие приказы получило отделение «Геспери- он»? — спросил Милитор.

— Охранять эту секцию, пока технодесантники не смогут добраться до двери и перекрыть ее, — ответил Волдон. — Это задача отделения «Славное разрушение». Они, похоже, все еще задерживаются. Что-нибудь слышно от брата-сержанта Краста?

— Никак нет, брат-сержант, — отозвался Эскерион. — Мы слишком далеко, чтобы узнать судьбу наших братьев.

— Когда будут активированы передатчики? — спросил Милитор.

— По моим расчетам — скоро, братья, — сказал Эстреллий. — И мне необходимо расположить один из передатчиков здесь. Мои братья по кузнице уже должны были установить большую часть. Устройства не заработают, пока все не окажутся на месте.