Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

"Еретическая мразь, — задохнулся Стрек. — Лицо как у человека!" Стрек поднял болт-пистолет и поднёс его ко лбу эльдар. Чужой закрыл глаза и сидел, не двигаясь. Стрек, удерживая оружие, подтянул себя к его ногам, используя придавившую эльдар балку. Существо закричало глухим бездушным голосом. "Для тебя нет жалости, дегенерат".

"Комиссар, ложись!" — Лейтенант Лоунс внезапно появился из бункера, в каждой его руке был лазган. Стрек осмотрелся и увидел других эльдар, мчащихся из теней джунглей, рифлёное оружие было направлено на него.

Стрек упал назад и прикрылся телом эльдар как раз когда огненный вал вращающихся дисков ударил в то место, где он только что находился. Лоунс произвёл залпы обжигающего лазерного огня из обоих стволов. Они сжигали броню эльдар, проникая глубже в мягкую плоть под ней. Жужжащий сюрикен порезал руку Лоунса. Реагируя на язвительную боль, закалённый воин упал на живот, укрываясь.

"За Императора!" — воскликнул Лоунс из лежачего положения, размахивая рукой высоко в воздухе.

Оставшиеся имперские гвардейцы открыли огонь из разрушенного бункера, служащего слабым укрытием. Их выстрелы вспыхивали в перегретом воздухе, попадая в эльдар и в грязное болото. Из зарослей Бойцы Джунглей Лоунса вели огонь из всего, что у них было. Стрек не видел как они двигались через мангровые заросли чтобы отрезать путь отступления эльдар. Гранаты выбросили комки болотной грязи в воздух, опрокидывая эльдар.

Лоунс стремительно двинулся вперед, пряча один лазган и высвобождая цепной меч. Раненный эльдар двинулся на Лоунса из болота. Его цепной меч кружился близко к голове Лоунса, металлические зубья бросали грязь ему в лицо. Лоунс поднял собственный меч против меча эльдар. Существо провело быструю последовательность ударов по Катачанцу, Лоунс отражал каждый точным движением. Он отразил последний удар эльдар цепным мечом, подвёл свой лазган к груди чужого война и выстрелил. Сила выстрела отбросила эльдара назад в грязную воду, его цепной меч всё ещё вращался, когда он дёргался в смертельных конвульсиях.

Лоунс заметил грязную униформу комиссара среди мёртвых эльдар.

— Вы ещё живы, комиссар? — спросил Лоунс, оттаскивая тело эльдар от Стрека.

— Я не побегу. Помоги мне встать на ноги и позволь мне сражаться ради славы.

— У вас контузия. Вы сможете сражаться лишь через некоторое время.

— Дай мне сражаться, — пролепетал Стрек, кровь сочилась из его ушей и рта.

— Вы едва в состоянии стоять. Вы лучше послужите Императору если выберитесь отсюда живым, сэр. Мы должны отступить.

Лоунс поднял комиссара на плечо и начал, пошатываясь, идти по болотным кочкам, удаляясь от битвы. Стрек бесполезно стрелял из пистолета в направлении оставшихся сил эльдар.

— Отступаем к основной колонии, — перекричал Лоунс шум сражения.

— Нет! — закричал Стрек. — Мы удерживаем нашу позицию и бьёмся до последнего!

Нестройная толпа, увеличиваясь, двинулась из бункера, некоторые поддерживали других на плечах. Каждые несколько шагов люди должны были укрываться и вести ответный огонь в продвигающихся эльдар. Лоунс шёл в ногу с людьми, прорубаясь через виноградные лозы или большие ветви, которые замедляли их продвижение. После часового форсированного марша, когда ружья на каждом шагу поднимались в страхе перед другими эльдар, гвардейцы достигли основной колонии, ключевой Имперской оборонительной позиции в этом секторе Ольстар Прайм. Лоунс шёл вперёд, неся комиссара на спине, наконец он прошёл под тяжёлыми воротами к строению и упал на колени.

— Как ты смеешь бросать вызов комиссару! — закричал Стрек на Лоунса когда лейтенант встал на колени, пытаясь отдышаться на земле, его лицо побагровело. Комиссар поднялся на ноги, пошатнулся на мгновение и встал прямо. — Как долго мы были вне сражения?

— Всё кончено, Стрек.

— Кончено?

— Выжившие подразделения Пятого возвращаются, мои люди ведут их через джунгли пока мы говорим.

— Они знают путь назад! — отрывисто сказал Стрек.

— Они движутся альтернативным маршрутом.

— Ползя назад на животах как собаки!

— Таким путём мы остались в живых.

— Сегодня вы угрожали моему бессмертию, Лоунс. Я боролся со славой в каждом бою, в который вступал. Я никогда не показывал спину врагу. Я перенёс бесчисленные ранения и остался жив, чтобы сражаться снова за святость человека и честь Императора!

— Оставьте свои проповеди, — сказал Катачанец, качая головой. — Я служу Императору так же, как и вы, но я предпочитаю сражаться, а не умирать как последний дурак, атакуя сотню врагов. Если я найду способ выбирать, я буду, но я не буду умирать в каком-то забытом болоте из-за одной только славы.

— Слава зарабатывается в смерти.

— Слава это то, что она для меня значит.

Комиссар Стрек посмотрел на Бойца Джунглей. Они оба стояли тихо, Лоунс опустил глаза в землю.

— Я собираюсь найти своих людей, — Лоунс повернулся и вышел из строения.

ОН СТОЯЛ, ВОЗВЫШАЯСЬ среди возвращающихся имперских гвардейцев. Битва закончилась, некоторые шли прямо, обессиленные. Даже люди без ранений шли как будто со смертным приговором, их глаза смотрели в землю, тела были почти парализованы страшным решением. При слабых приветствиях прибыли Катачанские Бойцы Джунглей, ведущие гвардейцев через массивные баррикадные ворота. Души Катачана, планеты крайних обитателей, поклоняющиеся Императору, пренебрегая жизнями, были изнурены непристойным преследованием. Для Стрека эти войны были хуже варваров снаружи. Они не сражались ни в каком формировании, не носили настоящей униформы, неправильно использовали оружие и не показали чести в битве. Они не стояли и сражались, а кусали пятки врага как собаки.

Лоунс возглавлял возвращающихся людей, его лицо было строгим, несмотря на проявленный на поле битвы героизм. Его губы не выразили приветствия, улыбка не появилась на лице. Мертвые и живые проходили через ворота. Тела на носилках, накрытые тканями, вскоре были отделены от живых людей, подобно тому как брёвна выбрасывается из моря волнами, они были направлены к моргу и крематорию.

Над всем висел постоянный рёв, когда торговые суда — не связанные иллюзорными понятиями долга и чести — поднимались на орбиту из задушенных беженцами земных портов, заполненных теми, кто мог позволить себе запрашиваемую сегодня цену.

Стрек последовал за Бойцами Джунглей через комплекс. Люди отчаянно носились, как муравьи, нагруженные связками оборудования и провианта. Многие гражданские строения были разобраны, гвардейцы защищали военные установки. Стрек не был удивлён направлением Катачанцев, когда они наконец открыли грубые металлические двери последнего работающего салуна. Женщина, в тусклом свете лишающая себя одежды, выдавала их мотивы.

Так скоро после славы битвы! Стреку было больно от мысли, на что действительно походили эти люди. Едва их тела сделали славную работу Императора, как их слабые души привели их в объятия плоти и алкоголя.

Не понимая по-настоящему, что же он делает, комиссар вошёл через заднюю дверь салуна, сжимая священное писание в руке. Покрытое оспинами лицо бармена побелело, когда агент закона Императора вошёл. Стрек сел среди шума и дыма и начал наблюдать. Он никогда не был в салун раньше; военные дела никогда не давали ему повода для этого.

Женщина двигалась вяло. Стрек предположил, что она отгораживалась от отчаянных, обречённых лица вокруг неё, напоминающих ей собственную судьбу. Катачанцы были более угрюмыми чем раньше. Они пили и смотрели на танец женщины злыми глазами. Стрек посмотрел на их лица. Покрытые шрамами, с глубокими морщинами, они выглядели темноглазыми в очках. Губы двигались в грубых движениях, произнося слова так, что Стрек мог читать по губам даже в грязном тяжёлом воздухе.

Очки. Стрек до сих пор не понимал. Все солдаты пили, кроме одного. Лейтенант Лоунс просто смотрел на стол, в темноту. Стрек рассматривал его. Он опозорил столь многих, ведя их в отступление из битвы. Возможно он осознал свои действия, почувствовал вину трусости. Стрек вновь подумал о ценности трибунала. Это конечно послужило бы прецедентом, но люди, носящие такие же высокие ранги как Лоунс не были освобождены от казни.

Лоунс встал, попрощался со своими людьми и вышел из салуна. Двигаясь за ним, Стрек проталкивался через забитое людьми помещение, все глаза неловко отворачивались за мгновение до его приближения. Стреку было знакомо это поведение — стыд; те, кто хорошо служит Императору знали, что их действия верны и заслуживают только похвалы.

ТРОПИЧЕСКАЯ ЖАРА нахлынула на Ольстар Прайм, высасывая жидкость из каждой поры. Стрек последовал за Лоунсом через строение: Лоунс шагал вперёд, гигантская электростанция, движимая волнами боевых наркотиков, которые всё ещё вызывали дрожь его конечностей, Стрек худой, высокий, идущий в ногу. Лоунс вернулся к спокойному течению мёртвых через ворота колонии. Он ходил среди них, приподнимая каждое покрывало.