Сожженные мосты Часть 3 - Александр Афанасьев

Я поднял один из осколков, осмотрел. Края были оплавлены –  а это значит, что это был не просто пожар. Применялся реактивный огнемет или реактивная штурмовая граната. Скорее граната… огнемет вывалил бы стену.

Положив осколок в карман, я вернулся в машину.

– Вали, что здесь произошло, пока меня не было. Ты что-то знаешь об этом?

Вали перед тем как ответить – испуганно огляделся по сторонам, хотя в машине никого не могло быть, и через двойные стекла тоже никто ничего не мог услышать.

– Ваше Превосходительство, в городе стреляли и стреляли сильно. Говорят – кто-то покушался на Светлейшего. Но стреляли еще вчера… а начали три дня назад.

– Больше бы ничего не знаешь?

– Нет, Ваше превосходительство. Об этом лучше ничего не знать… будет лучше ничего не знать, ничего не спрашивать.

– Хорошо. Поехали домой.

Совершенно обессиленный, я вернулся в дом, папку запер в сейф – разберусь с ней ближе к вечеру. Слуги старались не показываться на глаза, как будто бы в доме поселился покойник. Пустота давила…

САВАК доставила на специальном закрытом эвакуаторе машину – держать Хорьх у себя они не решились, но попросили, чтобы к ней не прикасались. Вали посмотрел машину – и сказал, что подвеска разбита совсем. Я тоже взглянул, не поленился, когда машину спускали с эвакуатора – внизу какая-то грязь, ей покрыт весь низ машины, все днище. Чтобы так изгваздать – надо постараться.

Что-то не дает покоя, назойливо вертится в голове… Такое иногда бывает, когда что-то пропускаешь – и от этого испытываешь беспокойство.

Что же пропущено?

Голова отказывается думать, ядовитое чувство бессилия – в чужой стране, непонятно что происходит вокруг – разъедает душу подобно кислоте…

Что произошло? Куда исчезла Марина? Во что она вляпалась?

Вертолет, упавший в воду. Разгромленное ателье. Теперь еще и это. Похоже, меня обкладывают со всех сторон.

Вопросы – на которых нет ответа…

Стоп. Спокойно. Если удумать одновременно обо всем – на самом деле получится, что ты не думаешь ни о чем. Все – с самого начала. Как учили.

Ручка, чистый лист бумаги. Приглушенный свет, чашка чая – терпкого, индийского, дегтярной черноты, без малейших следов сахара.

Поехали.

Итак, Марина. Где она могла пропасть. Были ли какие-то признаки того, что она может пропасть? Признаки, которые я не заметил.

Стоп!

Не с того начинаю.

Первый вопрос, который надо задать, чтобы разгадать эту загадку – а кто такая Марина? Что я о ней знаю. Какая часть из того, что я про нее знаю, имеет хоть как какое-то подтверждение, помимо ее слов.

А ведь ничего… Я про нее не знаю ровным счетом ничего! Только то, что она рассказала мне сама, причем все это опирается опять таки на ее слова и более ни на чего другое. До Тегерана я ее нигде не видел, ничего про нее не слышал и ничего про нее не знаю. Можно сказать, что я не знаю про нее совсем ничего, и значит, мотивов для исчезновения может быть миллион.

Тогда дальше. Если не знаешь точно, можно попытаться это узнать, вычислить аналитическим путем.

Стоп!

И тут мне в голову пришел очень простой вопрос, который я так и не задавал себе, и который должен был себе задать сразу же, еще в Александровском дворце.

А что здесь делаю я?

Что я вообще – могу здесь делать. Перед отправкой каждому разведчику дают задание – на вербовку, на организацию связи, на открытие подставных фирм и прием туда определенных людей.

Какое задание дали мне?

Дошло – словно невидимые руки рабочих сцены подняли тяжелый шелковый занавес – и декорации предстали перед почтенной публикой во всем своем величии. Декорации спектакля, в котором я играю отнюдь не главную роль.

Кто я такой? Я – засветившийся на загранке разведчик, достоверно известный как минимум двум разведкам – британской и североамериканской – и поэтому непригодный к работе под прикрытием. Я – офицер со скандальной славой, закончивший Морскую академию и вынужденный бежать из столицы, дабы сохранить то немногое что осталось от моей чести. Информацию обо мне можно найти во многих местах, и вся эта информация будет наводить на размышления. Бейрут, Белфаст, Лондон – для любого контрразведчика, который стал бы меня проверять все это – подобно красной тряпке для быка.

А что известно про Марину? Ничего! И никому!

Ох, как разыграли партию…

В любой паре разведчиков есть ведущий и есть ведомый. Я и вообразил себя ведущим – просто потому что не мог вообразить себя на иной роли. И попался! Все мое задание – фикция направленная на отвлечение внимания! Скорее всего – и то, что мне подсунул Путилов – спецдонесение, задачка на сообразительность – тоже липа от начала и до конца! А я купился! Представляю как смеялся Путилов стоило только закрыться двери за мной. Как он смеялся… Смеялся над глупым и вообразившим о себе невесть что дворянчиком.

И он был прав!

Задание – липа! Все то, что сказал мне Путилов – липа! Верней даже не липа – он позволил мне самому навоображать невесть что!

Вся моя задача в этой командировке – отвлекать на себя внимание! Я – посол, не имеющий ни дня дипломатического стажа. Я – засвеченный разведчик. Я – непонятно для чего то и дело летаю в Багдад – для докладов начальству, конечно для чего же еще. Я – просто цель, задача которой заключается в одном – вызвать огонь на себя!

Ну, скажите на милость – как я, привязанный должностью к Тегерану, мог понять, что происходит в Багдаде. И не только понять – но и выработать меры противодействия. Вот-вот. И я тоже думаю – что никак. Все это задание было выдумано для того, чтобы я проявлял как можно больше активности, причем активности непонятной. Чем непонятнее – тем лучше.

А Марина – вот она-то как раз и была ведущей в нашей паре! И как все рассчитали… На Востоке женщина не значит ничего, ни один мужчина не будет воспринимать женщину всерьез, если есть мужчина – он будет считать опасностью и действующим лицом мужчину! Поэтому все внимание местной контрразведки и было сконцентрировано на мне. Потому то и убили старого портного Хаима. Потому то меня и прессингуют.

А Марина тем временем выполняла задания! Те которые и должна была выполнять и те о которых я не имел ни малейшего представления! Ах, как замечательно…

Великолепно!

Мрачному унынию на смену пришла веселая лихость – ну, Путилов, держись. Поиграем ты с тобой еще тайный советник. Вот теперь – поиграем…

Куда ездила Марина? Что за задание ей было дано? Какую информацию она собирала? Что за интрижка у нее была с графом Арено? И тут как сыграно! Когда граф решил-таки объясниться со мной – он клялся и божился что он почти и не виделся с моей супругой. А я ему не поверил! Потому что ни один мужчина, если он мужчина, конечно, не скомпрометирует даму! А ведь граф Арено похоже сегодня сказал чистую правду.

Что-то еще… Есть что-то еще…

Что? Отлучки? Измены? Машина? Вали?

Машина…

Где она так угробила Хорьх!? Где она так угробила машину?! Вопрос, который у меня должен был бы возникнуть сразу – и не возник. Хорьх – лимузин, тяжелый и с довольно низкой посадкой, пусть и полноприводный. Его нельзя гонять по бездорожью – накроется подвеска. Если подвеска накрылась – значит именно на бездорожье и ездила где-то моя вторая половина. Мой первый номер, чтоб ее.

Так вот почему она столь настойчиво требовала себе внедорожник. И вытребовала же, чертовка! Внедорожник – он для того чтобы ездить по бездорожью! Это для тех, кто не знает. А у меня и вопроса не возникло – я просто дал ей ключи, чтобы оградить мои и так измочаленные семейной жизнью нервы от дальнейших потрясений.

Вопросы. Вот теперь вопросы уже – по делу.

Кто ее раскрыл? На чем она провалилась? Какое задание она выполняла – я не знаю, но узнаю у Путилова. Скажет, никуда не денется. Но все равно – что такого она сделала, чтобы провалиться самой и пропасть неизвестно куда?

Потом – когда я взял внедорожник – она вынуждена была взять Хорьх – очень приметную машину. Уж не на этом ли она и попалась?!

Если ей была нужна машина с полным приводом – значит, она собиралась ездить по бездорожью, а бездорожье здесь – только в глубинке, не в городе. Она или выезжала куда-то совсем далеко – либо что-то высматривала, подъезжая к чему-то не по дороге.

Что же она тогда могла так высматривать? Получается, она пыталась держать под контролем какие-то объекты или объект. Причем, это было настолько серьезно, что даже лишившись внедорожника, она взяла другую машину и поехала.

Еще один вопрос – как ее смогли взять, как ее вытащили из Хорьха, что не осталось никаких следов? Либо они сначала взяли ее, а потом нашли машину – либо кто-то, кто был в машине, или кому она открыла дверь машины – подставил ее.