Модель по вызову - Марина Дмитриева

моему сознанию эти грубо-ласковые возбуждающие слова. Из глаз снова брызнули слезы. Захотелось кричать: «Не смей меня больше так называть!», «Не смей больше никого так называть!», «Еще скажи! Скажи еще раз»!

— Юра, пожалуйста…

Это змеи заставляют меня извиваться и просить.

— Сейчас... сейчас, детка.

Мужские пальцы надавили вынуждая меня лечь спиной на стол, затем раздвинули влажные складки, задели клитор…

Жалобно всхлипнула.

— Юра…

Пальцы сменил твердый, налитый кровью член, который нетерпеливо заскользил по моей пропитанной смазкой промежности. Змеи замерли в предвкушении первого проникновения. Первого, такого острого, удовольствия…

— Юр-ра-а...

Он вошел в мое лоно одним мощным ударом. Забилась в его руках пойманной в силки пичужкой.

— Ещ-щ-ще-е-е … — шипели змеи. — Ещ-щ-ще-е-е.

Юрик вдруг подхватил мои ноги, положил их себе на плечи. Так удобней. Так красивей. Так глубже. Мои стройные ноги на его могучих плечах — прекрасное дико-сексуальное зрелище. Толчки продолжались, постепенно набирая силу и интенсивность. А еще в этой позиции... всё непередаваемо остро. Юрику, наверное, тоже нравится, даже глаза закатил от удовольствия. Ведь сейчас я одновременно жарко узкая и вместе с тем глубоко, по самое не балуй, доступная. Рыча и громко ухая, бритоголовый интенсивно вколачивал в меня свой член. Почему мы раньше так не пробовали? Мощный орган Упыря бил током удовольствия, прямо по точке, отвечающей за наслаждение. Довольные змеи шипели, танцевали, расползаясь по телу волнами удовольствия. Удары просто бешеные, мужские бедра с громким развратным шлепком бились о мои ноги и ягодицы. От каждого мощного толчка я подскакивала, елозя спиной по гладкой лакированной поверхности стола. Да и стол тоже подскакивал... Змеи, почувствовав приближение оргазма, разом зашипели, сосредоточившись там, внизу живота, где без устали трудился мощный орган бритоголового. Мужские руки до боли сдавливают лодыжки, а потом вдруг становится щекотно... Это Юрик принялся легонько покусывать мою ступню, благо она совсем рядом с его ртом. Щекотка немного отвлекает и... раздражает, ведь до оргазма мне осталась секунда. Недовольно дернула ногой, Упырь засмеялся, но не перестал кусаться. Котяра мартовский! Я смеюсь от щекотки, плачу от нахлынувшей волны нежности к этому мужчине и вою, вою, поскольку он продолжал без устали накачивать меня своим членом. Стол скрипит, бедра бьются о попу, Юрик тяжело дышит, а я замерла в ожидании еще одной предоргазменной волны, и теперь эти покусывания только добавляют наслаждения. Ноги намертво обхватили шею Упыря. Как же красиво смотрятся мои ноги на его плечах!

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Ждать оргазма пришлось не так уж и долго. Вот она — моя маленькая шипящая змеями смерть. Удовольствие яркой вспышкой скрутило внутренности и змеиными огненными лентами поползло дальше, разнося наслаждение по всему телу, даже до кончиков пальцев на ногах, которые продолжал целовать лысый. Дал передохнуть лишь секундочку и снова продолжил свои бешеные толчки. Бритоголовый тоже на грани балансировал, это чувствовалось по одеревенелым рукам, больно вцепившимся в мои бедра, по его тяжелому дыханию, чуть замедлившимся и углубившимся движениям. Стремясь увеличить наслаждение своего партнера, сжала внутренними мышцами член. Не зря же я часами ходила с вагинальными шариками внутри. Пусть его тоже змеюки кусают и током шарахает! Я тесная-тесная, жаркая-жаркая, сладкая-сладкая! Так, как со мной, ему ни с кем и никогда не будет... Рычащий стон вырвался из Юрикова горла, мужские руки сжали бедра, натягивают меня до предела на свой могучий орган. Даже немножко больно. И там, в самой глубине, Упырь излился потоком спермы. Странно, сегодня он решил изменить своим традициям. Обычно Юрик кончал мне в рот, строго следя за тем, чтобы семенная жидкость попала внутрь, ведь «хорошая шлюха должна проглотить всё, спускаемое ей в рот, и с таким видом, будто это самое вкусное, что она пробовала в жизни». Я даже полюбила вкус его спермы... Ах, какая красивая картинка — мои ноги на его плечах! Просто произведение искусства!

Мужские руки отпустили лодыжки. Вышел из меня, а потом, даже не надев штаны, устало присел рядом со мной, все еще лежащей на столе, не находящей в себе сил чтобы подняться или хотя бы поправить задранный чуть ли не до груди подол платья. Посмотрела на него из-под полуопущенных век. Почему-то этот громила кажется красивым. Отчего-то захотелось потереться о него сытой, довольной кошкой, тихо мурлыча на ушко слова благодарности. «Обними, обними, ну пожалуйста! — безмолвно просила я. — Мне так нужна нежность сейчас». Упырь словно почувствовал эти мысли, круговыми движениями принялся гладить мой живот. Сойдет за нежность?

Взгляд карих глаз казался грустным.

— Светик, иди сюда, — позвал он, приглашающе похлопав себя по плечу.

Как собачонку подзывает. Я должна злиться, но меня ломает желанием откликнуться, обнять его богатырские плечи, уткнуться носом где-то в районе подмышки, почувствовать себя защищенной и хоть чуточку любимой... Нет, я и раньше опасалась таких проявлений чувств, а после рыжей красотки и вовсе не могу позволить себе подобную слабость! А вы, змеюки, не шумите, требуя! Я сказала — нет! Седьмая вода на киселе графиня Устюгова не станет побираться нежностью.

Все! Хватит валяться! Наконец поднялась с этого чертового стола удовольствия. Неторопливо, не смотря на бритоголового, поправила одежду. Сперма липко побежала по внутренней стороне бедер. Противно… Только Юрию Николаевичу не понравилась моя отстраненность, схватил за плечи своими лапищами, подтащил ближе к своему телу. Это то, чего ты хотела?! Оказаться в его объятьях?! Не сдержалась, не смогла, расслабилась на миг, позволив себе насладиться мужской лаской. Положила голову на сильное плечо, кайфуя, вдохнула всей грудью его запах. Его тело еще не остыло после секса и просто пышет жаром. Волшебные пальцы нежно погладили по спине. Сердце Упыря после недавнего оргазма билось быстро и завораживающе. Полминуты слабости, полминуты ласки. Нет, не долго, от норова никуда не деться.

— Юрий Николаевич, если вам больше не требуются дополнительные услуги представительства, то, надеюсь, я могу быть свободной.

— До чего ж ты вредная, Светик! — беззлобно прошептал бритоголовый, улыбаясь краешком губ, но из объятий не выпустил, наоборот обнял сильнее, потом легонько шлепнул по попе. Нестерпимо захотелось реветь. Графиня Устюгова такая большая плакса... Еще на секундочку расслабилась, позволив себе приятно укутаться мужской нежностью.

Нашу идиллию прервала мелодия мобильного. Упырь бросил взгляд на телефон, недовольно скривился букой, злой букой. Густые брови озабоченно сошлись у переносицы.

— Да?

На мужском лице застыла каменная маска. Интересно, что ему говорит звонивший? Почему Юрик с каждым словом мрачнеет?

— Конечно. Все, что пожелаете… — Пауза (опять говорил собеседник). — Она будет