Суженая для генерала - Хэйли Джейкобс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видя, как рука кочевницы сжимается на шее ее сына и как его маленькое нежное личико краснеет из-за проблемы с дыханием, она хотела голыми руками убить ее.
- Отпустишь меня? Ты будешь столь добр? Я не настолько глупа, чтобы верить в это!
Она была в безопасности до тех пор, пока жизнь ребенка в ее руках. Стоит ей отпустить его, и они без промедлений убьют ее.
В данный момент Накато сожалела, что пришла одна. Ей хотелось краем глаза взглянуть на счастливую жену генерала, не догадывающуюся о том, что скоро это счастье будет разрушено.
Она проиграла. Генерал выбрал Мэйрилин. Все из-за ее красивого лица. Накато считала, что единственная причина этого крылась в том, что у нее не было миленького личика.
Накато запаниковала, будучи окруженной с трех сторон. Нет, она еще не готова была умирать. Она еще не стала женой Аррона! Злодейка не знала, сможет ли сегодня уйти отсюда целой. Она абсолютно не может себе позволить быть пойманной!
- Убирайтесь, или я его придушу!
Она сжала руку сильнее. К ее удивлению, ребенок не плакал. Он не рыдал и до этого, и продолжал оставаться спокойным сейчас. Только лицо его становилось краснее.
Этому ребенку действительно всего месяц от роду?
Он вел себя ненормально, Накато не могла не перевести свой взгляд на Линара, в поисках ответа.
Кочевница увидела разумный взгляд сиреневых глаз и черты лица генерала. Мальчик был почти копией ее возлюбленного. Но даже этот факт не отменяет того, что она желала ему смерти.
Время поджимало.
- Отпусти моего ребенка!
В руках Мэйрилин появились две серебряные нити.
Вид Линара и его покрасневшее личико вызывали у девушки агонию. То, что он не плакал, заставляло ее еще больше испытывать чувство вины. Она лишь хотела без промедлений избавиться от Накато.
- Не смей приближаться!
- Отпусти ребенка, и я сохраню тебе жизнь! – нити заблестели в руках Мэйрилин. – Иначе я заставлю тебя пожалеть обо всем, что ты натворила.
- Я не…
Не договорив, Накато вдруг почувствовала странный запах. Левая рука, которой она держала Линара стала мокрой. Это было похоже на теплую воду, капельки которой стекали по ее пальцам и падали на землю.
Когда она увидела и поняла, что ее рука была в моче ребенка, Накато вскрикнула и отшвырнула мальчика в сторону.
- А-а-а! – больше всего в жизни она ненавидела такие грязные и неприятные вещи.
К тому же, жидкость на руках высохла очень быстро, оставляя после себя неприятный запах, который едва не заставил кочевницу согнуться в приступе рвоты.
- Линар! – генерал бросился вперед и поймал сына.
В это же время серебряные нити Мэйрилин обвились вокруг рук Накато, которыми она держала и душила ребенка.
- А-а-а! – был слышен только ее крик.
На местах сгибов кисте появились глубокие следы. Левая ладонь, которой кочевница сжимала шею Линара, повисла безжизненно. Сухожилие было перерезано.
С рук Накато на стебельки зеленой травы капали капли крови.
- Осторожно! – крикнул кто-то.
Весь сад заволокло густым белым туманом, а когда он рассеялся, Накато исчезла. Лишь следы крови на земле напоминали о ее присутствии.
Мэйрилин бросилась к мужу и ребенку на его руках. Она проинспектировала состояние ребенка с головы до пят. Только увидев, что он был в целости и сохранности, она почувствовала облегчение.
Аррон коснулся холодных и мокрых пеленок и ринулся с сыном на руках в дом. Мэй согрела воду, помыла Линара и затем нанесла на его шею лекарство.
Захват Накато был сильным, а кожа младенца очень нежной, так что сейчас шея малыша была покрыта синими и фиолетовыми синяками. Лишь одного взгляда на это Мэйрилин хватило, чтобы слезы полились из ее глаз.
После того, как она переодела ребенка, она наконец, вытерла лицо.
Линар смотрел на мать своими большими глазами.
Краснота уже исчезла, тон его личика пришел в норму. Казалось, он понимал почему его мать так расстроена, и своим агуканьем пытался ее успокоить. Это лишь больше заставляло Мэй чувствовать себя виноватой.
Она не сумела защитить свое дитя.
О произошедшем быстро доложили старейшинам острова. Поднялась суматоха.
- Это все пришлые! Это они привели за собой беду! Изгнать их!
- Кто знает, чьи дети станут следующей жертвой! Пусть убираются с острова, я изначально был против того, чтобы они оставались.
- Но море неспокойно, как мы можем позволить им выйти из бухты, это верная смерть! До середины осени кораблям запрещено покидать пристань!
- Тогда давайте просто избавимся от них! Как мы можем отпустить тех, кто знает тайны острова? Они и так уже привели за собой хвост, а что будет, когда они вернутся на континент? Приведут за собой армию! Флотилию! Этот мужчина – известный генерал, а его жена- дочь адмирала, думаете, они не смогут себе позволить направить на Космин сотни, тысячи солдат?
Обсуждение на совете выдалось жарким.
Было много противоречивых мнений, но большинство сошлось в одном – генералу и его друзьям не место на острове. Решение, что с ними делать дальше – изгнать или избавиться, чтобы они не привели за собой беду – принято не было.
Главный старейшина Гароа сидел нахмурившись. Ему высказываться не полагалось до тех пор, пока остальные не придут к какому-то конкретному взгляду.
Турон, второй по старшинству, продолжал хранить молчание. В отличии от главного мастера, он имел право высказываться наравне с остальными, но предпочел молчание. Это не могло не пройти мимо внимания остальных.
- Брат Турон, почему ты молчишь?
Старик улыбнулся:
- Острову грозит опасность – это факт. Однако мы не можем отпустить этих людей. Но и оставлять их тоже опасно.
- Что же ты предлагаешь?
- Пусть судьба сама решает. Они должны пройти испытание.
- Но подобное не практиковалось уже многие годы. Эта традиция давно осталась лишь на страницах истории острова!
- Если у тебя или у кого-то другого есть иное решение – то говорите. Но я не думаю, что мы придем к чему-то лучшему.
Испытание действительно было выходом.
Во-первых, им не придется марать руки. Если пришлые встретят свою смерть, то так тому и быть.
Во-вторых, если им все же удастся пройти его, то никто и слова не скажет более об их нахождении на Космине и, когда они того пожелают,
