Огни Юга - Даниэла Стил

На сей раз, чтобы провести Алексу сквозь толпу репортеров, потребовались усилия десяти копов. Представители прессы проявляли настойчивость, им хотелось получить от нее комментарии или взять интервью, а она лишь улыбалась, торопливо спускаясь по ступеням к патрульной машине. Все бросились за ней.

— Что вы можете сказать? Каковы ваши ощущения? — Они окликали ее по имени, и она с улыбкой повернулась к ним, прежде чем сесть в машину.

— Справедливость восторжествовала. Это единственное имеет значение. Убийца восемнадцати женщин осужден. Для этого мы и находимся здесь. Это наша работа, — сказала Алекса и села в полицейскую машину.

Саванна позвонила ей по сотовому, когда она еще не успела доехать до дома. Она только что посмотрела новости и услышала, что сказала Алекса.

— Я так горжусь тобой, мама.

— А я горжусь тобой, миленькая. Извини, что все это заняло так много времени, — сказала Алекса, успокаиваясь впервые за несколько месяцев. Летом она будет наслаждаться каждой минутой пребывания вместе с Саванной, чтобы наверстать упущенное время. — Я прилечу к тебе завтра, миленькая, ты готова вернуться домой?

— Сразу же после церемонии окончания, мама. Осталась всего неделя.

— Знаю. Затем у тебя будет церемония окончания здесь. А мне придется присутствовать на вынесении приговора в июле, но я думаю, что Потом мы сможем на несколько недель поехать в Европу. Мне очень нужны каникулы! — заявила Алекса и рассмеялась.

Они поболтали несколько минут, и Алекса пообещала прилететь на следующий день. Она была свободной женщиной. Свершилось. Люка Квентина заключат в тюрьму пожизненно. В течение следующего месяца ее еще будут продолжать защищать два детектива, но жизнь может снова стать нормальной. И Саванна сможет наконец вернуться домой. Входя в свою квартиру, Алекса широко улыбнулась. Она сделала свою работу, и сделала хорошо. Какое великолепное ощущение!

Глава 18

На следующий день Алекса, как обещала, улетела полуденным рейсом в Чарлстон. Саванна отпросилась в школе, чтобы встретить ее в аэропорту, и обе с нетерпением ждали встречи.

Накануне вечером, упаковывая чемоданы, Алекса поговорила по телефону со своей матерью. Та сердечно поздравила ее с успешным завершением дела, Стэнли тоже позвонил и поздравил. Он дважды заглядывал в зал заседаний и сказал, что она блестяще провела обвинение и держалась с достоинством. Она ни разу не попыталась превратить все в спектакль и опиралась на факты и данные судебно-медицинской экспертизы. Такой, по его мнению, правильный подход и помог выиграть дело.

Утром, перед ее выездом в аэропорт, позвонил Сэм и сказал, что ему будет не хватать ее. Он жил и работал в Вашингтоне и теперь туда возвращался, хотя часто бывал в Нью-Йорке. Он предложил пообедать вместе как-нибудь осенью. Накануне звонили Джек и Джо Маккарти. Вообще царила атмосфера победы и праздника, но еще приятнее было то, что она теперь могла привезти домой свою дочь. Квентин недавно намекнул одному из охранников в тюрьме, что устроил «маленькую игру», чтобы запугать Алексу, и Джек рассказал ей об этом. В эту «игру» Квентин играл с ней через одного своего дружка, который подбрасывал письма Саванне. Квентину это казалось забавным, и Алекса, узнав об этом, еще раз порадовалась тому, что отправила дочь в Чарлстон. Как только дружок сообщил Квентину об отъезде Саванны, тот потерял интерес к «игре», письма перестали приходить. Для Алексы это была не игра. Она сходила с ума от тревоги за Саванну, и эти письма попортили ей немало крови.

Алекса не могла не признать, что время, проведенное Саванной в Чарлстоне, пошло ей на пользу. Удочери установились близкие отношения с отцом, что было важно для нее, хотя и приводило в ярость его жену. Мать Алексы вновь напомнила ей, что Саванне полезно узнать кое-что о семье своего отца и встретиться со старенькой бабушкой, которой жить осталось не так уж долго. Для всех них это было самое подходящее время, чтобы окончательно забыть о прошлом. Даже Алекса смогла наконец справиться с призраками прошлого, которое уже не вызывало у нее былой горечи. Теперь, глядя на Тома, она видела бесхарактерного мужчину, который заплатил непомерно высокую цену за свое предательство. Неужели этого человека она любила или даже ненавидела? Теперь Алекса словно обрела свободу.

Когда она спустилась по трапу, дочь уже ждала ее. Они крепко обнялись и долго не отпускали друг друга. Саванна отвезла ее на маленькой машине, которую одолжил отец, и вернулась в школу, пообещав приехать позднее.

Том позвонил, когда она распаковывала вещи, и тоже поздравил ее. Он видел ее по телевизору накануне вечером выходящей из здания суда и, как всегда, поразился ее скромности, когда она сказала, что справедливость восторжествовала. Алекса не искала славы. Она добивалась лишь одного — чтобы виновный понес наказание, и это свершилось.

— Ты, наверное, измучена, — посочувствовал Том, и она призналась, что так и есть. — Но ты останешься на церемонию окончания школы? — с надеждой в голосе спросил он.

— Нет, я должна вернуться. Мне дали всего неделю отдыха, а затем я вернусь в Нью-Йорк. — Она по-прежнему испытывала к нему благодарность за эти четыре месяца, проведенные с Саванной у него в Чарлстоне. Помимо всего остального, это дало ей время подготовиться к суду, не тревожась о дочери.

— Мне будет очень грустно, когда она уедет, — признался Том. — И Дейзи тоже. Надеюсь, ты приедешь сюда в конце июня на свадьбу Трэвиса.

Алекса засомневалась в искренности его слов. Скорее всего это просто «вежливость по-южному». Трудно сказать.

— С их стороны очень мило пригласить меня, но твоей жене это может не понравиться.

Том расстроился, услышав ответ, потому что надеялся увидеть ее там.

— Когда собирается восемь сотен гостей, можно привести медведя в балетной пачке, и никто не заметит.

— Медведя, возможно, и не заметят, но не бывшую жену, — честно призналась Алекса. — Я уверена, Луиза будет против моего присутствия. — Это была территория Луизы, а не Алексы. Алекса с уважением относилась к соблюдению границ, хотя Луиза ее границы нарушала как заблагорассудится.

— Это не ей решать, а Трэвису и Скарлетт. А они хотели бы, чтобы ты приехала. Саванна тоже будет.

— Она может делать все, что хочет. Я с ней поговорю. Она уже большая девочка и может приехать одна.

— Я надеялся, что ты приедешь, Алекса, — тихо сказал Том, и она сделала вид, будто не заметила его тона. Удивительно знакомая мягкость его голоса имела сладковато-горький привкус, но было слишком поздно.