Краш-синдром - Сергей Иванович Недоруб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взяв руку потрясенной Малены, я вложил флешку ей в ладонь, сжал ее пальцы.
– Это тебе, – сказал я. – Ты заслуживаешь такой вещи. Думаю, ты не слишком сентиментальна, так что можешь продать ее в игровом магазине за двадцать очков талантов.
– Зачем? – спросила она. – Что ты хочешь взамен?
– Это верно, я хочу кое-что взамен, Малена. Твою вуаль.
– Что?
– Мне нужна заглушка к сканированию из Версианы. Предмет, который ты носишь с собой и который не позволяет игре считывать тебя. То, благодаря чему ты не видна в игре. Ты ведь это имела в виду, когда сказала, что я не смогу тебя найти.
Малена внимательно посмотрела на меня, убедилась, что я не шучу. Сунула руки за воротник, вытащила кулон в форме синей жемчужины. Расстегнула цепочку, молча отдала кулон мне.
– Ты не просто хакер, – признал я, принимая предмет. – Ты изобретатель. Подобная защита от сканирования – это уже не вопрос софта, это аппаратная глушилка.
– Что-то еще потребуешь? – нервно уточнила Малена.
Я немного подумал и покачал головой.
– Я тебе не верю!
– Думаю, ты никому не веришь. Один умный человек дал мне совет – не мешать играть другим игрокам. Я собираюсь ему последовать, в разумной мере. И делюсь этим советом с тобой.
Я спрятал кулон в карман, повернулся и пошел обратно в метро, не оборачиваясь. Сунул в ухо наушник, вытащил присоединенный к ним телефон – обычный смарт, купленный в прошлом году и валявшийся доселе в ящике стола. Нажал дозвон.
– Камилла, сработало? – спросил я.
– Да, – ответила стюардесса. – Ты теперь не виден в Версиане. Твой НПС пропал.
– Значит, кулон настоящий.
– Похоже на то.
Я усмехнулся, продолжая любоваться рекой, ставшей мне особо милой, как и все настоящее.
– Когда ты вернешься? – спросила Камилла.
– Скоро, – пообещал я. – А ты?
– Не знаю. Я получила полмиллиона вызовов за ночь.
– Ты теперь популярна. Игроки будут с тобой консультироваться по любым мелочам. Решай сама, в какую сторону их направить.
– Я не раздаю квестов, Арбестер.
– Это и не нужно. – Я остановился у окна небольшой пекарни, чтобы купить два пончика. – Они сами разберутся, что им делать в игре. Главное, не дай им потерять себя. И сама не потеряйся.
– Кстати, насчет этого, – произнесла Камилла. – Я проанализировала время, проведенное с тобой, и решила, что приостанавливаю свое обучение.
– Уверена в этом? – Я расплатился за пончики и аккуратно свернул бумажный пакет. – Развитие никогда не помешает.
– Если только не рецессивное. Действия игроков за время, пока мое место занимал Тимур, не показались мне заслуживающими внимания.
– Понимаю, ты же не психиатр. – Я направился к входу в метро. – Это значит, что ты пока останешься такой, какая сейчас? Больше не станешь менять свою личность?
– Я хочу проанализировать ту, которую уже обрела.
– Желаю удачи, Камилла, – сказал я, толкая стеклянные двери.
– Спасибо. И тебе.
Обратную дорогу до дома я провел в тихом молчании, без лишних мыслей, просто любуясь миром вокруг. Даже если это мир спешащих на работу москвичей.
Выйдя в Черемушках, я вернулся к своему подъезду, на ходу доставая ключи. Открыл дверь, зашел внутрь, заглянул в комнату.
Шанталь не спала. Она сидела перед компьютером, просматривая в зомбинете открытые страницы. Девушка уже была одета – в мою футболку и желтые шорты, как полагается. Завидев меня, она выключила компьютер. Мне хотелось, чтобы она не поднималась со стула как можно дольше, позволяла мне любоваться ею со спины до скончания времен. И все же я не стал оттягивать неизбежное.
– Читаешь про игру? – спросил я, подавая ей пончики.
– Ага – Девушка встала с кресла, потянулась. – Теперь я могу про нее только читать.
– Как ты сегодня себя чувствуешь?
– Нормально, – улыбнулась она. – Я два дня взаперти сижу. Пора уже лететь домой, как раз погода летная.
– Тебе может быть холодно в такой одежде.
– Ничего. Я люблю дождь.
Я снял куртку, вытащил кулон из кармана. Подошел к девушке и надел его ей на шею.
– Что это? – спросила Шанталь с улыбкой.
– Глушилка Версианы.
Шанталь коснулась кулона, посмотрела на меня в удивлении. Я кивнул и сказал:
– Теперь ты не будешь видна изнутри игры, когда находишься в Москве.
– Что, серьезно? – Девушка осмотрела кулон со всех сторон. – Я не буду видна? Никому?
– Никому, – подтвердил я. – Ни тебя, ни твоего бота никогда не смогут использовать в гнусных целях. Тебе незачем заходить в игру, чтобы постоять за себя. Твои секреты останутся секретами.
Шанталь долго рассматривала синий камень, затем вымолвила:
– Спасибо. Где ты его раздобыл?
– Главное, что раздобыл, – сказал я. – Ты можешь идти домой и ничего не бояться.
Лучисто засмеявшись, Шанталь обняла меня, поцеловала в щеку.
– Спасибо, – повторила она. – Не представляешь, каково мне было жить, зная, что, пока я здесь, меня видно оттуда.
Она отстранилась прежде, чем я успел ее обнять. Поняла мои намерения и тут же залилась краской.
– Пойду я, – пробормотала она. – Денис, спасибо за все.
– Все в порядке, – сказал я ей. – Спасибо и тебе. Ты скрасила мое одиночество.
Чуть поежившись от смущения, девушка сунула босые ноги в шлепанцы. Похожа, она в самом деле любила дождь. Или, подобно мне, хотела застать его снаружи игры.
– Ты тоже не будешь меня видеть? – спросила она.
– Я смогу увидеть все, но я не буду следить за тобой.
– Точно? – спросила она шутливо.
– Если только ты мне не позволишь.
– Ясно. – Шанталь взяла пакет со своими вещами, вложила туда пончики. Вздохнула, убрала волосы, ожидая, что я еще чего-то скажу или сделаю.
Я не стал ничего делать. Не было смысла спрашивать у нее, может ли у нас что-нибудь сложиться. Все, что могло получиться в эти два дня, пока она жила со мной, уже получилось. Не стоило думать, что́ именно я мог сделать иначе.
– До свидания, Денис, – сказала она, открывая дверь.
– До свидания, Шанталь.
Она немного помедлила, но все же прикрыла дверь за собой, не говоря ни слова.
Я прошел на кухню, скидывая на ходу обувь. Налил себе воды, долго пил, стараясь ни о чем не думать. Все, что я сделал хорошего в Версиане, – осталось в Версиане. А все, что я сделал за ее пределами, – только что ушло, забрав с собой мои шлепанцы. Наверное, по итогам этой недели я должен чувствовать удовлетворение. Я же не чувствовал ничего.
Побрел в комнату, стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не усиливать
