Смерть и солнце - Линн Рэйда

- Значит, вы не посылали за мной только потому, что не хотели привлекать ко мне ненужное внимание? - скептично спросил Крикс.

Сэр Ирем отвел взгляд.

- Нет, Рикс. Не только.

- Тогда почему?

Лицо рыцаря застыло.

- Я бы не хотел, чтобы ты видел меня в таком состоянии: беспомощным, прикованным к постели. Мне претит, когда на меня смотрят…

- С жалостью? - ляпнул "дан-Энрикс" прежде, чем опомнился и прикусил себе язык.

- Если угодно, да. Доволен?

Крикс растерянно смотрел на коадъютора, не зная, что ответить.

Рыцарь посмотрел на его вытянувшееся лицо, и совершенно неожиданно для Рикса усмехнулся:

- Забудь. Поговорим о более приятных… и значительных вещах. Прежде всего, мы подписали мирный договор. Война закончена. Мы возвращаемся в Адель.

В Адель!.. К Лейде Гефэйр, Маркию и Юлиану!

- А Лесное Братство?..

- Я не сомневался, что ты спросишь, - вздохнул коадъютор. - Я уже распорядился насчет них. Каждый получит по семнадцать марок серебром. А если пожелает, то вдобавок к этому может занять любой свободный дом в Тронхейме. Или получить надел земли в Заречье. Полагаю, это будет только справедливо.

Крикс подумал, что сказал бы коадъютор, если бы узнал, что он намерен просить Императора установить в Антаресе власть нового наместника и снизить подати для местных жителей. Скорее всего, Ирем попытался бы внушить ему, что освященная обычаем возможность самому выбрать себе награду вовсе не означает, что он вправе совать нос в имперскую политику. Так что разумнее всего было пока что ничего ему не говорить.

- Значит, ты возвращаешься на Юг, - задумчиво кивнул Сайм, дослушав рассказ Рикса. - Ну что ж, по крайней мере, я успел закончить… Вот, возьми.

Он положил на стол объемный сверток, перевязанный бечевкой. Плотный и тяжелый сверток глухо звякнул.

- Что это такое? - с любопытством спросил Крикс.

- Кольчуга Мэлтина. Уверен, Маслобойка захотел бы подарить тебе что-то на память.

Крикс не удержался от соблазна тут же вытащить кольчугу и детально осмотреть ее. Оставшиеся от последнего сражения прорехи в кованой рубашке были тщательно заклепаны, а сама кольчуга - укорочена примерно на длину ладони, чтобы прийтись впору Риксу. Вдобавок ко всему, она была тщательно вычищена и переливалась на свету тусклым железным блеском, будто новая.

- Как тебе это удалось?.. - спросил "дан-Энрикс", не скрывая удивления.

- Не то чтобы совсем уж просто, но, как видишь, все же удалось. Однажды меня будут называть "Сайрем Зрячие руки", - усмехнулся мужчина. На его лице было написано мрачное удовлетворение. - Поначалу я хотел еще убрать пару рядов колец у ворота, но потом подумал, что в плечах ты скоро станешь шире Маслобойки, так что незачем портить хорошую вещь.

- Сайм, это потрясающе! - искренне сказал Крикс. - Я никогда не думал, что ты снова будешь…

Он осекся, опасаясь, что заходит слишком далеко.

- Делать что-нибудь полезное? - подсказал Сайм, нисколько не смутившись. - Да, я и сам не думал. Если бы не Ласка…

- Если бы я что? - осведомилась девушка. Она вошла так тихо, что сейчас не только Рик, но даже слепой Сайрем вздрогнули от неожиданности.

А разведчица вышла на середину комнаты и замерла, покачиваясь с пятки на носок.

- Долго еще ты собираешься от меня бегать, Сайм? Еще чуть-чуть, и я подумаю, что ты просто боишься.

- Эйрин, мы ведь не одни, - попытался воззвать к разуму седой повстанец.

- Ничего страшного, Рик мне нисколько не мешает, - отрубила Ласка. - Я хочу услышать правду, Сайм.

Крикс с удовольствием провалился бы под землю. Как и почти все члены Лесного братства, он давно предвидел этот разговор, но вовсе не рассчитывал присутствовать при нем в качестве невольного свидетеля.

Сайм тяжело оперся о дубовый край стола.

- Правду?.. Хорошо. Ты молода, а я старик. Слепой старик, который уже никогда не будет видеть. Эйрин, милая моя, да неужели ты считаешь, что я допущу, чтобы однажды ты пожалела о том, что сгоряча связала свою жизнь с такой развалиной, как я? А ты об этом непременно пожалеешь. Тебе нужен совсем другой человек. Сильный, красивый, молодой… такой, который будет тебя достоин.

- И это все, что тебя беспокоит?.. В таком случае, я бы хотела, чтобы ты позволил мне самой решать, кто именно мне нужен, - решительно сказала Ласка, подойдя к столу.

Она погладила мужчину по заросшей седой щетиной скуле. Сайм перехватил ее ладонь - но так и не решился отвести ее и замер, прижимая руку девушки к своей щеке.

- Эйринн…

- Это значит - "да"? - спросила Ласка напрямую.

Крикс почувствовал, что его присутствие становится все более неуместным, и, тихонько прихватив со стола сверток, ретировался к дверям.

Он знал, что Сайм ответит "да" - он давно привык видеть, как преображается его лицо, когда седой повстанец говорит о Ласке.

- …Ты опоздал, - заметил Ирем, когда он влетел в огромный полутемный зал, служивший трапезной.

- Простите, монсеньор, - ответил Рикс, мысли которого по-прежнему витали вокруг Сайрема и Ласки.

- Ну что ты, - на губах мессера Ирема мелькнула странная усмешка. - Я имел в виду - ты опоздал, и мне пришлось начать в твое отсутствие. Я бы охотно подождал, если бы знал, что ты скоро вернешься.

- А… да. Спасибо, монсеньор, - растерянно промямлил Крикс.

Раньше он полагал, что, когда он вернется к коадъютору на службу, все пойдет по-старому, но рыцарь явно не забыл ни их беседы на стене, ни того, как "дан-Энрикс" спасал ему жизнь, и вел себя совсем иначе. Когда-то Крикс втайне мечтал о том, что Ирем станет обращаться с ним, как равный с равным, но сейчас, когда это произошло на самом деле, церемонность каларийца не столько льстила самолюбию "дан-Энрикса", сколько действовала ему на нервы.

Энониец чувствовал себя вдвойне неловко оттого, что он успел совсем отвыкнуть от подобных трапез. Новый, не разношенный дублет казался ему неудобным и сковывающим движения, а налобная повязка, прикрывающая шрам, все время норовила съехать на затылок.

Крикс с огромным удовольствием вернулся бы обратно в лагерь, к Сайрему и Ласке, и поужинал огромным ломтем хлеба с ветчиной, запив все это кружкой местного коричневого эля. А вместо этого приходилось отрезать ножом маленькие куски жаркого и старательно делать вид, что его занимает что угодно, кроме собственно еды, поскольку жадность за столом считалась совершенно не приличной.

Энониец наколол на вилку последний кусочек мяса, прожевал его и с сожалением отставил в сторону тарелку, полную густого пряного мясного соуса. Покосился на мессера Ирема, который продолжал ужинать в том же меланхолическом молчании, и чуть не прыснул от дурацкой мысли, что, пожалуй, даже его сюзерен не смог бы сохранить свою невозмутимость, вздумай Рикс поступить как, как сделал бы на его месте Мэлтин или Язь, и вылизать весь соус дочиста.