Третьи звездные войны - Гарри Гаррисон

Потом камеры переключились на третью планету, фиксируя подробности происходящего. Семь кораблей все еще оставались на орбите и, видимо, там и останутся. Перед таким смертоносным излучением их не могли защитить даже мощные силовые экраны. Экипажи наверняка погибнут. С планеты стартовал десантный бот и зигзагами пошел вверх, затем перевернулся вверх дюзами и врезался в поверхность. Кана пожелал узнать подробности. Один за другим были опознаны оставшиеся на орбите корабли. Их гибель была вопросом нескольких минут. Конечно, корабли можно будет потом отыскать, но людей уже там не будет.

Флагманский корабль «Энтерпрайз» находился довольно далеко от шевелящихся щупалец излучения, и вскоре рев перегруженных двигателей пришел в норму. Но Кана на этом не успокоился. Он кипел холодной злостью, и это было жутким зрелищем. Он беспрерывно требовал новых данных по всем кораблям своего флота, которым удалось уйти от катастрофы. Наконец он повернулся к Брону, и на лице его появилось выражение трудно сдерживаемой ярости.

– Теперь ты видишь, что натворил, синкретист? Я потерял три обитаемые планеты, по крайней мере семь кораблей, более тысячи людей… и Мартина Дауквиста.

Он замолчал, словно ему не хватало слов, но тут же снова начал говорить, продолжая бороться с нарастающим гневом.

– Один человек, какая–то дурацкая книжонка, и горсть биотроники. О, Боже! Ничего странного, что формы Хаоса трактуются с таким уважением. Если ты смог сделать столько, будучи всего лишь пленником, то я дрожу при мысли, что станет со Вселенной, если тебе доверят целый флот.

Он с горечью посмотрел на экраны, показывающие набухшее солнце, которое заставили уничтожить свою же систему, которую оно же образовало тысячелетия назад.

– В первую очередь я должен заняться обеспечением безопасности флота. Приходи ко мне в каюту через час. Мы должны поговорить с тобой.

Он отошел к своим офицерам, которые готовились к совещанию, а по дороге зашел к радистам, пытавшимся поддерживать связь с кораблями флота.

Брон еще немного посидел возле экранов, ошеломленный гигантским Хаосом, который он сам и вызвал.

Разрушения в таком колоссальном масштабе при применении четырех относительно небольших ракет «Немезида» было возможно лишь благодаря его первородному гению, который нашептал ему, как можно увеличить в миллион раз разрушительный эффект их боевых зарядов. Но он один обнаружил в себе такой талант. Он стоял лицом к лицу с издавна начертанным предзнаменованием. Таким исключительным, что решение о его смерти на Онарисе было вынесено почти 700 миллионов лет назад совсем в другой Галактике.

26

– Док сказал, что тебе повезло, и Солнце превратилось в Сверхновую, – сказала Джесси тихим голосом, который вывел его из раздумий.

– Он уже вернулся?

– Уже давно. Сейчас он просматривает свои записи, стараясь что нибудь в них найти.

– Что?

– Он проиграл в Генштабе. Они сняли его с поста, и вся операция отдана под его начало этого гов… на Ананиаса.

– А руководство Флотом?

– Все! Он теперь Главный Советник Генштаба.

– А где он сейчас?

– В космосе на корабле радиосвязи. Хотя, я думаю, что он слышит наш разговор.

– Слышит наш разговор?

– Именно так, солдатик, – голос Ананиаса был приглушенным, но вполне разборчивым. – Я рад, что ты снова в форме. Ты состряпал миленькое дельце, которое превышает все твои прежние похождения. Но дело в том, что ты поставил не на тот цвет. Думаю, что тебе уже не нужно будет заботиться о врачах.

– Помоги мне, Ананиас. Задержи Флот Службы перед столкновением с Разрушителями. Флот Каны уже готов к бою. Он в состоянии размолотить ваш флот в щепки?!

– Спокойно. Эти два флота никогда не приблизятся к тебе более чем на парсек. Я уже жалею об этом. И беспокоюсь за тебя. Ты забыл, что ли, что у нас был план и это был твой план! Разве ты не помнишь?

– Что–то у меня мельтешит в мозгу, но глобально я ничего не помню.

– К твоему сведению, мы оба были занесены в черный список, от которого смердело на целую милю. Мы могли быть повешены, если бы нас выдали. И то, что мы не повисли на рее, моя заслуга. Но я не мог все время тащить тебя за руку. Ты должен сам все сделать и притом быстро! Во всяком случае, если уж будет что–то суперважное, советуйся со мной. Если ты отколешь такой же номер еще раз, то считай, что мы уже потеряли Землю. Джесси? Ты там?

– Слушаю тебя, Ананиас.

– Стереги этого короля безбожников. Мы входим в подпространство, и я не смогу контролировать ваши переговоры. Если Брон начнет брыкаться, утихомирь его. Я свяжусь с вами, как только смогу.

– Хорошо. Ты горд собой? Штаб еще раз подтвердил свое решение. Выходит, что теперь мы работаем на тебя?

– Я давно говорил об этом. И продолжаю считать, что быть шефом всегда приятно. Но натворить такое я бы не смог. Истинный виновник наших несчастий сидит сейчас на другом конце канала. И если бы он потерял память, то я бы кое–что лично сказал бы ему.

Изменение уровня шумов означало, что Ананиас отключился. Благодаря этому Брон мог лучше слышать странные шумы, давно проходившие по их каналу связи. Он отметил, что они стали более громкими и отчетливыми. До сих пор неясные шумы были почти сплошным гулом, но сейчас они стали разделяться на отдельные голоса, словно он слышал крики птиц, поднятых по тревоге со своих гнездовий. Он подумал, что если громкость этих криков будет нарастать, то он не сможет связываться со Службой. Тогда он будет вынужден полагаться только на самого себя. Брон отбросил эти невеселые мысли и сосредоточился на своих делах.

– Джесси или Андер, вы здесь?

– Здесь, Брон. Ты хочешь с ним поговорить?

– Непременно. Я должен знать, что такое катализатор Хаоса.

– Хорошо. Подожди несколько минут. И, кстати, прошу прощения за боль, причиненную тебе. Я должна была привести тебя в чувство. Когда два существа, такие близки друг другу, как мы, то, конечно, скрыть чувства невозможно.

– Ты хочешь сказать, что этого нельзя было избежать? Это должно было произойти рано или поздно? Ты думаешь иногда о наших прежних отношениях?

– Нет опасений, что я что–нибудь забуду, если ты подразумеваешь это.

– А как на самом деле? Это мне напоминает… мистическую связь мыслей между палачом и жертвой. Ты сейчас ближе ко мне, чем когда мы лежали с тобой в одной постели.

– Иногда я даже думаю, что ты читаешь мои мысли.

– У меня это часто случается. Немного от чувств, немного потому, что я могу поставить себя на твое место. Но это настолько неясно,