Аня Каренина - Лилия Ким

— Так, значит… Чтобы язычники могли спокойно справить свою бесовскую нужду! Идите! Как только там появится девица, моментально дайте мне знать! Понятно?

— Да, отец Лазарь, — смиренно произнёс хитрый поп.

— И вот ещё что. К вам послезавтра приедут люди, от меня. Пустите их внутрь, предоставьте план помещений и не мешайте работать!

— А что они…

— Я сказал, хватит! Не ваше дело! Хотите остаться в лоне матери церкви — исполнять!! — гаркнул архимандрит, всё-таки закалка полковника МВД давала себя знать.

Через день, как и было обещано, на церковный двор въехал грузовик, а следом чёрная «Волга». Степан Облонский мрачно посмотрел на отца Амвросия, который, припомнив все события их предыдущих встреч, ухмыльнулся:

— Ну как ваши бесы?

— Рот закрой, падаль! Прихвостень жидовский! — Облонский навис над батюшкой и сверкнул глазами.

Отряд Степана пробыл в церкви целый день. Бабушки с удивлением наблюдали, как молодчики в чёрном тянут куда-то провода.

Остановившись в центре храма и задрав голову, Облонский вздохнул.

— Нравится? — вездесущий Амвросий незаметно вырос рядом, как поганка после дождя.

— Красивая церковь… жаль…

— Что «жаль»?! — моментально встревожился святой отец. — Вы же не собираетесь?…

— Рот закрой, — елейно шепнул попу на ухо Степан.

Ночью отец Амвросий никак не мог уснуть. Отряд Облонского нёс караул возле каждой двери. Поп вспомнил, что из библиотеки есть потайной ход в подвал. Обувшись в резиновые сапоги — на случай встречи с крысами — и вооружившись мощным фонарём, отец Амвросий прошёл мимо десятка часовых в «книжницу», каждому сказав, что не может уснуть, не почитав духовных книг, и в оной библиотеке заперся. Отодвинув стол, полез по старой полусгнившей лестнице, которая вела в низкий лаз, там можно было передвигаться только согнувшись. Изнутри шёл запах сырости и тлена. К удивлению батюшки Амвросия, лаз сохранился, и уже очень скоро поп оказался в подвале.

Первое, что ему бросилось в глаза, — это разложенные в какой-то странной последовательности те самые мешки, что утром привёз Облонский, от одного к другому тянулись провода… Отец Амвросий подошёл к одному из мешков и стал разглядывать. Обычный мешок… В каких сахар продают… А это что? Сбоку полиэтилен надорван… Отец Амвросий увидел на полке ржавый, непонятно как сюда попавший серп и аккуратно стал разрезать полиэтилен, стараясь не задевать провода. Под верхним слоем оказался бумажный мешок, надпись на нём: «HEXAGENUM TRINITROTOLUOL… Made in Turkey».

У отца Амвросия ноги подкосились. Лазарь сбрендил! Хочет взорвать церковь вместе с сектантами — и свалить всё на чеченов! В панике поп кинулся обратно в библиотеку. Что же делать?! Позвонить — лишат сана! Не звонить — лишиться церкви, всё равно будет негде служить! Отец Амвросий закусил руку и таким образом просидел почти до рассвета, обуреваемый самыми разными мыслями — от убийства сумасшедшего архимандрита до полного покаяния и ухода в строгую схиму где-нибудь посреди Сибири.

Настал день родов. С утра Карениной было уже очень плохо. В ней теперь как будто постоянно боролись две Ани: одна большая, верующая в бога, торкнутая Христом, считавшая, что должна убить зачатого ею Антихриста, а вторая — маленькая, беспрестанно голосившая, что это всё бред и надо бежать отсюда как можно скорее, спасать себя и ребёнка!

— Куда бежать?! У тебя что, есть куда бежать?! — кричала большая Каренина на маленькую.

В общем, Аня погрузилась целиком в бредовый кошмар, почти полностью перестав воспринимать всё происходящее вокруг. Уже восемь месяцев как она не выходит из этого домика у железной дороги, слушая грохот проезжающих вагонов. Несуществующий, нереальный, невозможный параллельный мир на задворках большого города.

— …В пять? — Ира говорила по телефону с Джоном. — Хорошо, значит, к пяти мы готовимся, машина приезжает, и мы к вам. Договорились.

— Что в пять? — спросила Аня, еле дыша от натуги, ей вдруг ужасно захотелось в туалет.

— Машина придёт, поедем в церковь.

— Ира, я писать хочу… Не могу… дай что-нибудь…

И тут вдруг из Карениной изверглось такое море воды, что она сама, да и её тюремщица опешили. В доме остались только они вдвоём — все остальные готовились к убийству Антихриста.

— Воды!!! — завопила Ира и, вместо того чтобы помочь начавшей корчиться от боли Карениной, кинулась звонить пастору. — Алло! Джон?! Началось!! У неё воды отошли! Что нам делать?! Брать такси и ехать? Хорошо! Давай! — Ира стала поднимать Аню, стонущую на полу в луже собственных выделений. — Поехали, залезай в кресло… Ох, тяжеленная! — параллельно она набирала номер. — Алло! Такси надо срочно! На Яхтенный, 8! Тут девушка рожает!! Быстро! Какой перезвон? Через пять минут? Жёлтая «Волга»? Три ноль восемь… Хорошо! Мы выходим! Пошли, колода! — крикнула Ира уже Ане.

Специально для этого дня в домике сделали специальные пандусы для Аниной коляски, главное было без проблем спуститься. Карениной казалось, что она сейчас умрёт, потому она только тихо стонала, изо всех сил стараясь сдержать схватки.

Машина уже ждала у подъезда. Таксист выбежал помогать.

— Ох, ну и додержали вы! Чего до сих пор не в больнице? Она же может не доехать! Поедем на Лиговку, там ближайший роддом!

— Нет! Нам надо в церковь на Ржевке!

Таксист очумело воззрился на Иру:

— Ты что, с дуба рухнула? Какая ей церковь! Ей акушер нужен!

— В церковь вези, сука! Аня, выходи из машины!

Но в ответ раздался только дикий вопль. Роды начались.

— Вы не понимаете, её ребёнок — Антихрист!

— Ты больная?!!

— Слуга сатаны!! — Ира схватила камень и запустила его в таксиста. Тот увернулся и, быстро сориентировавшись, с размаху врезал христовой свидетельнице по роже. Христианка упала и некоторое время не могла подняться.

Таксист поднял Анины ноги на сиденье, закрыл дверь, пулей кинулся на своё место.

— В церковь вези! — стонала Каренина.

— Вот больные! Вот ненормальные бабы!! Какая тебе церковь, идиотка?! О ребёнке подумай!

Аня увидела проносящиеся мимо с бешеной скоростью дома… Она свободна… Она свободна!!! И вдруг весь этот Иисус, вся эта вера, Антихрист…

— Я проснулась… — и тут же резкая боль подтвердила, что Аня точно не спит. — В роддом! — завопила она.

— А я тебя куда везу! Настало наконец в мозгах просветление. А, чёрт! Менты за нами едут! Но тут две улицы — доедем, сдам тебя врачам, а потом буду разбираться. Тоже люди должны понять.

— Такси номер «308», остановитесь! — раздался голос из мегафона сзади.

— Ничего, девочка, с эскортом доедешь! — таксист вывернул руль и свернул на одну из боковых улиц.

Ане казалось, что у неё внутри всё лопается и рвётся.

Наконец такси влетело во двор роддома, следом за ним — милицейский «козёл». Таксист выбежал из машины, кинулся к входу, менты выползли из «козла» и озадачились. Через секунду из дверей выскочило сразу пять тёток в белых халатах, двое с носилками.

— Ну чего встали, мужики?! — заорал на них таксист. — Помогайте!

Менты, обалдев от такого поворота событий, тут же все как один бросились к носилкам, уложили Аню.

— Головой вперед идёт! Быстрее! Она щас прямо тут родит!

Очумелые мужики бежали с носилками по этажу до первого кабинета. Там помогли снять Каренину с носилок, пожилая акушерка быстро сдирала с неё одежду. Аню переложили на родильное кресло.

— А ну пошли теперь отсюда! — махнула на них полотенцем акушерка. — Неча вам тута смотреть!

Менты и таксист оказались в коридоре.

— Ну что, мужики, штраф? — спросил водила у блюстителей порядка, обливавшихся потом.

— Да какой штраф… Я помню, свою когда вёз, — нарушил всё что можно. Бабы — это такое дело… Особенно когда с дитём, — пробасил рыжий коренастый хохол. — Твоя?

— Да нет, вызов поступил. Приезжаю — а там какая-то ненормальная орёт — вези её в церковь на Ржевку, у неё, мол, сын — Антихрист.

— Во дают! А эта что?

— Эта тоже сначала — в церковь давайте, в церковь… Но потом, как схватки начались, вроде как одумалась.

— А с той что?

— Ну, той по роже дал как следует.

— И правильно. Что только сейчас люди себе не выдумают!

— Кстати, по рации передавали, что в какой-то церкви на Ржевке пятьсот килограммов гексагена нашли.

— Да ну! — воскликнул таксист.

— Да, сначала решили, что там ложный вызов. Кто-то позвонил, сказал, что церковь собираются взорвать. Ну, наши поехали, думали, как всегда, шутят идиоты, а там, твою мать, такое творится!

— Что? — таксист весь засветился от любопытства.

— «Что-что»… Приехали с одной собакой, думали же, что шутка, а собака как из машины выскочила, так вся на лай и изошла. Наши репу почесали и на всякий пожарный вызвали подкрепление, передали, мол, не ложняк, поднимайте всех по тревоге. Туда через пятнадцать минут всех патрульных, всех фээсбэшников, всех сапёров согнали! Мы далеко были, потому не поехали. Да ещё ты тут! На ста двадцати по городу пилишь!