Бабочки по дебету - Екатерина Владимировна Кольцова

Нет, нет, нет. Хватит, она не должна паниковать. Уважение к Игорю никуда не делось – это раз. Любовь – это сложное чувство, которое надо в себе взрастить – это два. А чувства к Петру, которые сейчас кажутся такими важными – должны пройти как обычно, через пару недель – это три.

Марго решила пойти на работу пораньше. В офисе проще сосредоточиться, особенно пока никого нет. Она посадила Пикселя на плечо, сверху перекинула пиджак, распушила волосы – так его почти незаметно, и вышла к лифту. Там уже топтался Петр, в футболке и шортах. Судя по всему, собрался на завтрак. Он ее увидел, теперь сбегать было неприлично.

– Привет, – сказала Марго, отводя взгляд.

– Привет, – мягко ответил Петр.

Она сразу разволновалась. Не зная, куда девать глаза, вперила взгляд в табло над лифтом. Последний, как назло, еле полз, останавливаясь на каждом этаже.

– Марго, ты хорошая, – вдруг сказал Петр. Он подошел ближе, говорил тихо и доверительно. – Если ты любишь моего брата, я желаю тебе с ним счастья.

Она взглянула ему в глаза. В них не было ни осуждения, ни презрения.

– В каждой любовной истории есть какая-нибудь сволочь, которая все испортит, – продолжал Петр. – Я не хочу быть в этой роли.

– Спасибо, – выдавила Марго. Она ничего не соображала и не могла осознать, о чем он говорит. Поняла только интонацию – он не думает о ней плохо. От этого почему-то захотелось плакать. Она отвернулась. В этот момент лифт, заполненный шумными китайскими гостями, приехал, наконец.

– У нас все хорошо? – спросил Петр, когда они вышли.

– Да, – пролепетала она.

Вечером, после поцелуя, Петр вернулся в номер в растрепанных чувствах. Радость от мысли о том, что он ей нравится, постепенно сменилась чувством вины. Оно еще усилилось, когда из соседнего номера, а его снова поселили рядом с Марго, послышались ее рыдания.

Вот тогда он понял, что делал все это время. Рисовал ее, и оставлял блокнот на столе, чтобы она увидела рисунки. Постоянно смотрел на нее, касался ее, крутился возле нее, пользуясь любым предлогом, вот хоть этим серым котом. Дошло до того, что намеренно погладил ее руку. Это уже вполне можно назвать домогательством. И с кем он так себя ведет? С девушкой брата. Разве Игорь не говорил, что она ему дорога? Так что же он делает?

Слушая всхлипы Марго за стенкой, он испытывал такие угрызения совести, что впору на коленях просить у нее прощения. Ощутив себя последним подлецом, он подумал, что бедняжка Марго, должно быть, боится, что он очернит ее перед братом. Тогда он решил во что бы то ни стало поговорить с ней, как можно раньше. На удачу, она встретилась ему утром у лифта. Он все прекрасно ей объяснил.

«Желаю тебе счастья с братом – вот что он сказал», – думала Марго по дороге на фабрику. Все ясно. Она ему даром не нужна, интересует лишь как модель для зарисовок. Батюшки, да она безответно влюбилась! Ха-ха, такого с ней еще не случалось. Что-то слишком много событий происходит здесь в первый раз. Марго испытывала странное чувство: с одной стороны, стало легко, тяжесть вины ушла. С другой стороны, обидно. Она думала, что нравится Петру…

Ну все, хватит. Встреча с генеральным директором через три часа. И с ним надо о чем-то разговаривать. Игорь так и не отписался по поводу тезисов, но ничего, время еще есть.

Телефон зазвонил в 9:30.

– Маргарита Александровна? – раздался в трубке девичий голосок.

– Да, – ответила Марго.

– Вас и Илью Викторовича просит к себе Глеб Борисович.

– Но мне назначено на двенадцать, – удивленно сказала Марго.

– Глеб Борисович просит сейчас. Потом у него встреча в банке, – пояснила секретарша генерального директора.

Марго растерялась. Тезисы беседы остались не согласованы, но переносить встречу – неудобно. И неприятно, что нужно брать с собой Илью. Обсуждение с генеральным – это не уровень простого аудитора. Вдруг здесь какой-то подвох?

Но обдумывать ситуацию было уже некогда. Она кивнула удивленному Илье, и они отправились решать вопросы на высшем уровне.

Глеб Борисович Фигурело, генеральный директор «Трех поросят», оказался человеком внушительным не только по должности, но и по росту и весу. Он был настолько толст, что Марго смогла пожать только лишь указательный палец на его, протянутой для приветствия, руке. Вся рука была необъятна, а пальцы, похожие на сардельки, так распухли от жира, что не могли быть прижаты друг к другу и торчали в разные стороны. Эти сарделистые пальцы были сплошь унизаны перстнями. Сам Глеб Борисович выглядел столь высокомерно, что Марго подумалось, уж не для поцелуя ли ей протянута рука. Илья, приветствуя Фигурело, пожал его руку своими двумя.

Марго вспомнила, что говорил про него Бершнев: генеральный директор поднялся. Действительно, Фигурело выпирал из одежды как поднявшееся дрожжевое тесто из миски.

Кабинет генерального директора был так же велик, как и хозяин. Несмотря на ранний час, шторы на окнах были плотно задернуты, горел неяркий свет. Впрочем, возможно свет казался неярким из-за густого табачного дыма. «Хоть топор вешай», – подумала Марго явственно ощущая нехватку кислорода. На роскошном столике лежала недокуренная сигара, стоял бокал с каким-то спиртным. Рядом были разложены бумаги.

Фигурело пригласительным жестом указал на диван. Марго провалилась в него целиком, настолько он был мягок и, так же как все в этом кабинете, велик. Чтобы ноги не болтались в воздухе, Марго пришлось приложить усилия и