Остров - Ол Гот

      Саэко со своими ныряльщиками все дальше уходили от берега в сторону внутренней рифовой гряды. С самого начала планирования подводных работ предполагали, что больше всего следов кораблекрушений должно быть именно там и на самом деле это предположение быстро подтвердилось. Многочисленные следы кораблекрушений устилали все дно у рифового пояса. Здесь было меньше песка, и каменистое дно  демонстрировало свои сокровища. На совещании  Лиз с Саэко и Речел, присутствовавший Макдедли порекомендовал, проведя разведку вдоль всей рифовой части лагуны, нанести хотя бы приблизительно все стоящие находки на карту. Это помогло бы планировать продолжение работ в будущем.

      По заданию Дугласа Дик, за пару дней смог организовать  удобную плавучую базу для подводных пловцов, и на следующий день  уже к полудню получили результат, который отодвинул на время все остальные дела в сторону. В самой широкой части лагуны было обнаружено резкое понижение дна в районе  рифовой гряды, которое привело к массивному, довольно хорошо сохранившемуся  порталу в подводных скалах – явному творению рук человеческих. Темный проем портала  вел широкими ступенями в глубины моря за гряду рифов. А к острову от него начиналась мощеная каменными плитами дорога,  обрамленная рядами колон и сильно занесенная песком.

      Ни Лиз, ни Тесса не сомневались, что подводная дорога вела к главной тайне острова. Возможно, это было уже найденное ими святилище, находившееся рядом. Но что-то подсказывало, что дорога была слишком грандиозным сооружением для такого небольшого  и, похоже, тщательно скрываемого храма. К тому же, продолжения ее, около пещеры, не было.

      Возможно, что-то находилось за порталом в скальной гряде в сторону моря. Но пловцы, нырявшие за рифами, кроме продолжения лестницы и остатков мощеной дороги к руинам древнего, сильно разрушенного города ничего более интересного не нашли. Все говорило о чудовищной катастрофе. Море поглотило  не только самую значительную и, по-видимому, самую плодородную  часть острова оно скрыло и все, что его жители создали.

      Надо было узнать, куда  ведет затопленная морем дорога. Сестер безоговорочно поддержал и Макдедли немедленно появившийся на берегу, как только получил известие о находке. Руководство работами на берегу, он взял на себя, а всем, что касалось подводных пловцов, руководил Дик.

      Раскопки на берегу начали утром следующего дня  в том районе пляжа, куда вела дорога, и уже к концу дня стало ясно, что песок, нанесенный морем и ветром, довольно хорошо сохранил портал входа в подземный храм и пропилеи, ведущие к нему. Лиз не скрывала душевного трепета и восторга, глядя на работу солдат убиравших песок в траншее, заложенной вдоль  скального обрыва островной кручи. Край портала обнаружили почти сразу, после того как сняли первые футы наносов. И чем дольше углублялась траншея, тем яснее становились размеры преддверья того, что было скрыто в глубине.

      Портал входа, сложенный из тщательно подогнанных гранитных блоков,   одновременно напоминал египетские храмы массивными прямоугольными внешними пилонами, и дворцы Крита, двумя углубленными в проем портала, расширяющимися кверху коническими колонами, обрамлявшими непосредственно вход в храм. Площадка перед входом в храм был  на тридцать  футов ниже   уровня моря, и вода, хотя и медленно, но неизбежно  стала заливать раскоп. Для продолжения дальнейшей работы пришлось установить откачивающие воду насосы, а главное раскоп со стороны моря огородили временной дамбой сначала из мешков с песком. Кстати работы по  ее усилению не прекращались даже тогда когда работы в самих храмах не велись.

 Разведкой подводной дороги командовал Дик, получивший в помощь своим девушкам взвод военных водолазов и мощные насосы, с помощью которых  отсасывали песок с дороги и намывали дамбу перед входом в Храм. Дорогу и остатки разрушенных землетрясением пропилеев расчистили довольно быстро. Практически все основные элементы сооружения хорошо сохранились, и при желании  разрушенное можно было восстановить. Но основное внимание было отдано Храму.

       Нанесенный морем мокрый песок тщательно законсервировал вход в него. Не плохо сохранившиеся входные бронзовые врата были раскрыты, и поэтому песок забил все пространство прохода. Его пришлось убирать слой, за слоем тщательно просеивая в поисках мелких находок. Впрочем, количество находок стало увеличиваться так стремительно, что их не успевали классифицировать, и  просто складывали в нумерованные ящики соответствующие определенному слою. Лиз уже была готова к тому, что весь храм придется расчищать от песка в течение многих месяцев и грустила о том, что, по всей видимости, этой работой будут заниматься уже настоящие профессионалы.

       Однако судьба была к ним милостива.  Наконец ровный потолок притвора закончился сводом, плавно уходящим вверх, и в песке образовался проход внутрь. Ни Лиз, ни Тесса не хотели ждать, когда проход расчистят до приемлемой величины, но  первым в него протиснулся Макдедли и помог сестрам, последовавшим за ним. К счастью свод найденного, несомненно, обширного помещения, достаточно круто уходил  вверх, и уже через несколько метров стало возможным подняться с колен и оглядеться вокруг. Сильные электрические фонари позволили оценить пространство, в котором они оказались.

        Песок засыпал ступени широкой лестницы ведущей от входного портала к входу в зал, и только последний десяток ступеней от песка был свободен. Судя по чисто минойским колонам, обрамлявшим этот вход, он должен был выполнен в стиле критских дворцов. Да, пусть и плохо сохранившиеся росписи стен и свода лестницы, говорили о том же. Но главными были фигуры двух грифонов легшие стражами на площадке у этого входа. Они точно соответствовали изображениям грифонов в тронном зале кносского дворца. Но вырубленные из красного гранита фигуры были уникальны уже своей величиной. Минойской скульптуры такого размера историческая наука не знала.

        Обшитые бронзовыми листами с прихотливым растительным узором врата зала уже привычно были распахнуты, и нетерпеливые исследователи, не задумываясь, перешагнули их порог. Зал был велик, и даже свет мощных фонарей не позволял по-настоящему оценить ни его размеры, ни великолепие отделки. Однако он был несомненным шедевром минойской архитектуры, к сожалению, немало пострадавшим от минувших землетрясений. Впрочем, это новостью не было,  обломки устилали не только пол зала, обломками была усыпана уже лестница и площадка с грифонами у входа в него. Главной новостью, и гораздо более приятной было то, что зал украшали не только фрески, но и по-настоящему  крупные статуи, что окончательно меняло представление об уровне крито-микенской культуры. До этого времени считалось, что критяне создавали только мелкую пластику.

       Но даже открытие такого уровня не могло задержать разведчиков в этом зале. Их манили темные дверные проемы еще трех залов. Что залы были не меньше первого, можно было судить потому, как рассеивались и терялись в них лучи электрических фонарей. Не сговариваясь, направились прямо к порталу среднего зала.

       Зал был огромен. Руки древних зодчих создали величественный симбиоз архитектуры народов восточного средиземноморья  и красоты природной пещеры. Зал казался круглым, благодаря четкому ритму колон опоясавшему его центральную часть. Правильные дуги окружности прерывались только четырьмя симметрично расположенными массивными арками проходов в другие залы. И хотя архитектура колоннад  и массивных дверных пилонов  была ближе всего к архитектуре Персии и Вавилона, общая архитектура сооружения заставляла себя чувствовать где-то на центральной площади небольшого римского города.

        Пол площади, огражденный колоннадой, был тщательно выровнен, а существовавшие естественные перепады пещеры за колонами  были компенсированы созданными террасами, площадями и площадками каждая из которых имела свое конкретное назначение. Террасы и площадки соединялись между собой удобными лестницами, и в большинстве своем были ограждены балюстрадами, стенами или рядами колонн.

        Подлинную высоту пещеры оценить было сложно, по крайней мере, до тех пор, пока ее не обеспечат нормальным освещением. Но, судя потому, что высота колон и дверных порталов была не менее тридцати футов, она была не менее восьмидесяти.

        Даже беглый осмотр нового зала позволил яснее понять, каким божествам здесь поклонялись. Вернее всего богиня была одна. Разными были ее ипостаси. В боковых притворах храма стояли изображения «Богини–матери» такие, какими ее представляли народы ближнего востока в те времена. Здесь можно было найти все, от вполне благопристойной фигуры Иштар, до плотского великолепия гипертрофированной сексуальности примитивной «Венеры» и просто достаточно изощренных  изображений женских половых органов. Впрочем, вокруг хватало и всякого рода изображений  мужского детородного органа. Но, судя по всему, его роль в этом храме была достаточно вторичной.