Пираты Каллисто - Лин Картер

У меня было чувство, что маскарад вот-вот кончится. До сих пор меня не разоблачили, и моя вымышленная история не вызывала пока подозрений. Но обстановка менялась слишком быстро, и, как заметил читатель, я начал рисковать. У меня не было никаких оснований находиться в Ямах, и если меня будут допрашивать Васпиан или Аркола, мне просто нечем будет объяснить свой интерес к пленникам. Но мои друзья в опасности, и это оправдывает любой риск — я готов был поставить на карту все — и разоблачение, и даже успех всей своей миссии.

Я не мог сделать меньше для тех, кто так много сделал для меня.

Итак, я спустился в Ямы.

К счастью, там не было усиленной охраны. Весь дворец в руках Чак Юл, и врагу никак не проникнуть в подземелье. Во всяком случае, я так себе объяснил отсутствие сильной охраны.

Я спускался по длинному коридору, шел быстро, сбросив плащ с правого плеча, чтобы не сковывал движений, пальцы сжимали рукоять меча.

Меня окружали мрачные стены из грубого камня; в подземелье было холодно и сыро, воздух — тяжелый и спертый, судя по зловонию, пленники Чак Юл содержались в ужаснейших условиях.

Коридоры освещались масляными факелами из дерева черной джаруки, они торчали в ржавых кольцах на стенах, отбрасывая дрожащий оранжевый свет и огромные черные тени. Все казалось нереальным, как в кино. Я чувствовал себя актером в какой-то героической роли. Да и вся моя экипировка — плащ, кожаная обувь, рапира — все лишь усиливало ощущение нереальности.

Неожиданно коридор повернул, и я оказался в большой, почти пустой комнате с каменным полом, покрытым заплесневевшей соломой.

В углу стоял грубый деревянный стол с пятнами от вина и эля, весь изрезанный ножами, — целые поколения скучающих стражников оставили на нем свои инициалы. Под столом — ведро с водой и ковш, а на столе — медный подсвечник с тремя свечами. На деревянном стуле, положив локти на стол и опустив на них голову, дремал могучий стражник. Только один! Повезло.

В комнату выходило несколько камер. Но было слишком темно, чтобы рассмотреть, кто в них сидит. Но даже если моих друзей тут и нет, возможно, дремлющий стражник расскажет мне, где они.

Охранник, — лица его не было видно, — судя по эмблемам на его кожаной куртке, был комадом. А это значит, что я не могу ему приказывать, ведь мы в одном звании. Но то, что я состою в свите самого принца, несомненно, сыграет свою роль: мало кто из офицеров Чак Юл окажется настолько глуп, что пожелает ссориться с возможным будущим предводителем Легиона.

— Спим на посту, комад? — резко спросил я, входя в комнату.

Я подумал, что не помешает сразу же поставить этого парня в невыгодное положение, но тут же стало ясно, что моя идея не так уж и хороша.

Стражник проснулся и поднял голову, взглянув на меня со смесью опасения и гнева. Это был здоровенный детина с мощным небритым подбородком и злыми маленькими глазками — эти глазки мгновенно сузились, едва он разглядел мое лицо.

Он меня узнал и испустил хриплое проклятие. Злобная усмешка перекосила его лицо, и душа моя ушла в сапоги, потому что я тоже сразу узнал его. И сразу понял, что с этим офицером мне не договориться.

Потому что это был Блуто. Тот самый великан-задира, которого я так унизил у городских ворот, когда явился в Шондакор!

Я проклинал свою злую судьбу. Из всех офицеров Черного Легиона именно в этот час и именно в это место назначили именно этого человека.

— А тебе какое дело, малыш? — прохрипел он, вставая и кладя руку на рукоять тяжелой сабли. — Что ты тут делаешь и где твое разрешение?

Я уже рассказывал, что людей такого роста, как этот грубиян, мне еще не приходилось встречать. Этот великан возвышался надо мной почти как Коджа. Конечно, он не в лучшей форме — живот свисает над поясом, двойной подбородок, мешки под глазами, вообще похож на алкоголика. Но все-таки это — гора мышц, и у него есть преимущество в весе, да и руки длиннее. Опасный противник.

Я дотронулся до медальона из драгоценного металла, приколотого к перевязи, — знака моей принадлежности к свите принца Васпиана.

— Вот мое разрешение, комад, — спокойно ответил я. — Мне нужно взглянуть на двух пленников, приведенных недавно. Один из них капок, другой — седовласый чужестранец в черном. Их привел Логур, комад четвертой когорты.

Блуто ехидно улыбнулся, глядя на меня с высоты своего роста.

— И что тебе от них нужно?

Я пожал плечами.

— Дело не в том, что нужно мне, Блуто. А в том, что нужно принцу. Эти двое будут сражаться в играх после королевской свадьбы, и принц хочет, чтобы я проверил, в какой они форме и хорошо ли накормлены. Если они ранены или с ними плохо обращаются, я должен немедленно сообщить ему. Скажи, где они, и я займусь своим делом…

Он поднял руку, останавливая меня.

— У Блуто тоже есть дело, — проворчал он. — И есть приказы! Никто не подойдет к пленникам без разрешения начальника Ям.

— Но принц приказал…

— Никто не пройдет мимо Блуто, — повторил он.

Вынув саблю, он держал ее наготове, глядя на меня холодными маленькими глазками, утопавшими в складках жира. На лице его появилось хищное выражение. Кончиком языка он облизал толстые губы.

Я стоял, пытаясь что-нибудь придумать. Если бы тут был другой стражник, не этот ненавидящий меня задира, может, мне и удалось бы пройти к пленникам. Но Блуто был просто в восторге, что может помешать мне.

Я, естественно, не могу идти к начальнику Ям — так называют старшего офицера этого подземелья. Он старше меня по званию, и его-то точно именем принца не напугаешь. Он потребует письменного распоряжения. И даже если бы я мог уговорить его или подкупить, на это просто нет времени. Минута летит за минутой, и каждая секунда все больше приближает мою любимую к ненавистному браку с ухмыляющимся подлецом.

Если я брошусь на Блуто, вся моя маскировка будет раскрыта. На звуки дуэли могут прибежать другие стражники, и меня отправят в тюрьму — дуэли среди воинов Чак Юл строжайше запрещены. Если же мне удастся справиться с Блуто, как тогда я объясню появление трупа?

Но судьба уже все решила.

Блуто поднял саблю и приставил к моей груди. Садистская улыбка показалась на его тупом лице, и в хриплом голосе зазвучала угроза.

— Блуто мог бы убить тебя, — хрипел он, — и сказать, что ты пытался прорваться силой. И никто не узнает…

Я рукой отбросил его клинок.

— Я офицер Чак Юл, — возразил я. — Это было бы предательством.

Он сплюнул.

— Предательство? Грязный маленький хореб, ты смеешь называть Блуто предателем? Ты выставил Блуто дураком. И не посмел скрестить с Блуто сталь. Дрался голыми руками, как шлюха!