Гиперборейские тайны Руси - Демин Валерий Никитич

Кульминацией каждодневных демонических козней сонмища ведьм всех возрастов и рангов считалось их ежегодное сборище на шабаш (от древнееврейского слова, означающего «субботу»). Самым знаменитым шабашем считается средневековая немецкая Вальпургиева ночь (с 30 апреля на 1 мая) – благодаря поэтическому воспроизведению ее в 1-й части трагедии Гёте «Фауст» (рис. 98) и музыкальному эпизоду в одноименной опере Шарля Гуно. По преданию, в эту ночь все ведьмы Германии слетались на метлах и вилах на гору Брокен, дабы вместе с другой нечистью справить здесь сатанинский бал.

У славян тоже была своя Вальпургиева ночь и место, куда ведьмы слетались отовсюду на шабаш. В истории Древней Руси – это знаменитая Лысая гора под Киевом (ныне в черте города), «прославленная» Модестом Мусоргским в потрясающей по своей выразительности музыкальной картине «Ночь на Лысой горе». Впрочем, дата вселенского шабаша у различных славянских этносов не совпадала, а собственно Вальпургиеву ночь с 30 апреля на 1 мая признавали преимущественно лужичане, около тысячи лет пребывавшие в германской среде. У восточных славян главным «ведминым днем» считался, пожалуй, праздник Ивана Купалы (что прекрасно отражено в известной повести Гоголя). Но и другие праздники ведьмы не обходили стороной. В западнославянской традиции, кроме Рождества, Пасхи, Иванова (Янова) дня, ведьмы активизировались в дни святых Люции, Петра и Павла, дни Божьего тела, Зеленые Святки и др.

На шабаше каждую гостью встречает хозяин предстоящей оргии – сам дьявол в образе козлища (реже – пса). Обязательным ритуальным актом встречи является целование срамных частей его тела и подношение подарков – разных частей умерщвленных младенцев, черные свечки и т. п. Повсюду – сатанинские огни, клубы черного дыма, чад, копоть, смрад. Для каждой ведьмы приглашен кавалер-ухажер – как правило, черт или другой представитель нечистой силы, но это может быть и завлеченный с помощью колдовской силы обыкновенный человек – как это произошло с пушкинским гусаром или гетевским Фаустом. После обильного угощения с непрерывным винопитием начинаются дикие танцы обнаженных партнеров, а затем – и свальная случка. Под утро, насытившись любовью, ведьмы разлетаются по домам.

Рис. 98. Вальпургиева ночь в «Фаусте» Гёте. Художник Андрей Гончаров

По народным представлениям, перед смертью ведьма испытывает страшные муки и в конвульсиях и судорогах пытается передать кому-нибудь свои ведовские чары. Горе человеку, который возьмет из рук умирающей ведьмы любую вещь, – вместе с предметом она передаст свой страшный дар. После смерти душа ведьмы отправляется в ад, а ее тело попадает в полное распоряжение нечистой силы, которая как бы входит в оболочку ее трупа. Мертвая ведьма едва ли не опаснее живой: по ночам она насмерть заедает людей или сосет человеческую кровь. Ее любимая кровь – детская, реже – кровь стариков, она отсасывает ее из ушей. Худые, изможденные люди часто сами верили, что по ночам их кровь сосут ведьмы: то могла быть, например, кровь старика, которую высасывает увлекавшаяся им в молодости женщина.

Естественно, благим делом считалась борьба с ведьмами – главным образом с помощью символических ритуалов. Так, в украинских и белорусских селах обряд изгнания ведьм совершался во время Купальских игрищ. Изготовлялось специальное чучело условной «ведьмы», его с ликованием выносили за околицу и там уничтожали: бросали в воду, разрывали на части или сжигали на костре.

Баба-Яга – мифологический персонаж, доживший до наших дней со времен матриархата, трансформированный до неузнаваемости архаичный образ Великой богини. Ведьма же – персонаж «низшей» народной демонологии, приближенный к повседневному житью-бытью и порожденный некоторыми особенностями общения людей (в данном случае – женщин) с ноосферой. Русская Баба-Яга – несомненный носитель древнейшей матриархальной символики. Ее устрашающие черты – результат неизбежной демонизации поверженных былых властительниц после победы патриархального строя. Даже в ее имени, судя по всему, закодирован намек на матриархальное прошлое. Никто не дал вразумительного объяснения, что такое Яга, или в фонетической транскрипции – [Йага]. Наиболее правдоподобными представляются объяснения, связывающие имя хозяйки избушки на курьих ножках со словом «ягать» – «кричать»[41].

Как и в других персонажах, в образе Бабы-Яги прежде всего закодирован скрытый, тайный смысл русской волшебной сказки. Даже развитие сюжета, как правило, напоминает путешествие не только в пространстве, но и во времени, причем в обратном направлении – от патриархата (абстрактный царь и его сыновья) к матриархату. Маршрут героя за тридевять земель в тридесятое царство, кстати, также допустимо трактовать, как путешествие во времени, скажем, как продвижение в глубь тридцати поколений или династий.

В русских сказках содержится явный намек на принадлежность Бабы-Яги к Гиперборее и ее причастность к золотому веку. Речь идет об одной из самых закодированных и насыщенных сакральными смыслами сказок – про то, как гуси-лебеди украли маленького мальчика и утащили его к Бабе-Яге. Наверняка каждый помнит эпизод: когда сестра, наконец, отыскала братца, он сидел на лавочке в избушке на курьих ножках и играл золотыми яблочками. Вспомнили? А теперь вопрос, так сказать, на засыпку: откуда у Бабы-Яги золотые яблоки? Да все оттуда же – из Гипербореи, из эллинского сада Гесперид, где росло дерево с золотыми плодами и куда прилетала русская Жар-птица воровать эти яблоки. Недаром ведь и в одном из фольклорных текстов, записанных еще до революции Д.К. Зелениным в Вятской губернии, Баба-Яга именуется Хозяйкой яблоневого сада! Нелишне в данной связи вспомнить, что название Авалон – местопребывание короля Артура и рыцарей круглого – стола изначально означало «яблоневый остров», что дало некоторым интерпретаторам основание провести параллель между Авалоном и садом Гесперид (а значит – и Гипербореей).

Между прочим, задумывался ли кто-нибудь, что представляет собой сакраментальное жилище Бабы-Яги – избушка на курьих ножках? Почему вдруг на курьих, а, скажем, не на утиных или журавлиных? В современном обыденном представлении фольклорный стереотип воспринимается буквально, и в многочисленных иллюстрациях к русским народным сказкам (или же их экранизации) загадочная избушка изображается не иначе как на двух куриных лапах. Однако русское слово «курья» ничего общего с курицей не имеет. Просто оторванные от Русской земли ее нынешние насельники утратили многие исконно народные и древние понятия (что, к сожалению, относится даже к плеяде знаменитых русских художников-сказочников – начиная от Васнецова и Билибина). Впрочем, беда – пока поправимая: достаточно заглянуть в неисчерпаемую сокровищницу русского языка – Далев словарь.

Так вот, «курья» в ее истинном значении – не прилагательное, как кажется на первый взгляд, а существительное, означающее «глубокую заводь, речной залив» или же «старое речное русло, старицу». Это – главные значения слова «курья». Но есть еще побочные – «разливной речной поток без названия», «глухой речной рукав, теряющийся в болотах» или, напротив, «широкое, глубокое место в реке, с уступами». Вот почему по всей территории России и за ее пределами широко распространены топонимы типа Курья (топонимы с такой вокализацией можно встретить, к примеру, и в Вятской, и в Орловской губерниях), Курейка, Кура и т. п. Представляется, что жилище Бабы-Яги имеет «курейское происхождение» в речном, а не в курином смысле, и пририсовывать птичьи лапы бревенчатой избушке вовсе не обязательно. Конечно, при этом рассеивается очарование давних детских впечатлений, но зато становится понятным истинный смысл древних мифологем. Не исключено, что «курья хозяйка» – Баба-Яга – в прошлом была речной богиней (возможно, она – даже состарившаяся русалка), впоследствии она так и сохранила прежнее «место жительства» – на берегу глухих речных заливов или устьев рек. Быть может, совсем в далеком, гиперборейском, прошлом она была либо дочерью, либо женой (либо той и другой вместе) Морского царя, про которого уже подробно говорилось в самом начале книги.